— Среди вас есть настоящий молодец, — заявил Рэб, показывая на тери, который за время пути не отходил от Адриэль, а сейчас внимательно прислушивался к разговору.

— Точно, — согласился Комак.

Рэб не жалел усилий, расписывая подвиг тери в деле спасения Адриэль. Он не уставал повторять свой рассказ снова и снова.

— Говорю вам: если бы не этот малый, мы с Адриэль до сих пор находились бы в темнице, а вы все, наверное, уже лежали бы мертвые под ее стенами.

— Знаю, — кивнул Комак. — Вначале я в нем сомневался; когда Тлад уговорил меня привести тери в лагерь, я считал, что он ни на что не годен, однако оказалось, что я ошибался. Он очень сообразителен — умнее многих знакомых мне людей!

— Правда? — В глазах Рэба заплясали веселые огоньки; на губах, полускрытых за вымытой и подстриженной бородой, заиграла улыбка. — Значит, надо благодарить Тлада за то, что он оказался у вас?

— Ты знаком с Тладом?

— Он встретился нам в пути. Весьма интересная личность. Мне не терпится еще раз повидаться с ним. Нам многое предстоит обсудить. Но давай вернемся к нашему другу. Адриэль, ты еще не придумала ему имя?

Девушка осторожно покачала головой: с момента пробуждения ее мучила страшная боль в висках.

— Нет. Я все перебирала в уме разные имена, но так никакого и не выбрала. Для меня он по-прежнему остается просто «тери».

— Тогда я возьму на себя смелость и назову его сам. Ты не возражаешь?

Адриэль была не в том состоянии, чтобы возражать.

— Нет. Дай ему имя, — сказала она. — Я бы все равно так и не решила, как назвать его.

— Отлично! — Рэб поспешил воспользоваться удобным случаем. — Тогда я назову его Джоун.

— Джоун — человеческое имя, — заявил Комак. Он не возражал, просто отметил.

— И тем не менее он будет Джоуном. Значит, Джоун, подумал тери. Имя ему понравилось.

Через два дня, когда Адриэль оправилась и могла отправляться в путь, Рэб воспользовался охотным согласием Комака и взял бразды правления в свои руки.

— Куда пойдем? — спросил Комак. Он говорил вслух, потому что при разговоре присутствовала Адриэль.

Тери Джоун крутился поблизости и все слышал.

— На восток. Уйдем как можно дальше от владений Китру.

— Но зато мы приблизимся к крепости Мекка!

— Знаю, — ответил Рэб.

— Там безопасно?

— Не беспокойся, Комак. Я намерен держаться на почтительном расстоянии от легионов Верховного правителя. Однако сейчас в голове у меня зреет один замысел. Он еще не до конца разработан. Как только мой план будет готов, я посвящу тебя во все подробности. Верь мне!

— Ты знаешь, что я тебе верю. Мы все тебе верим.

Позже, когда Рэб удалился в уединенное место, где они могли поговорить, Джоун спросил его, почему он не рассказал носителям Дара о тайнике под крепостью Мекка.

— Я не хочу их пугать. Некоторые из них, возможно, испугаются и отделятся от нас. Разброд ни к чему хорошему не приведет. Нам надо держаться вместе… и еще у нас должна быть цель. Дни полета вслепую позади. Наше будущее связано с сокровищем, которое покоится под крепостью Верховного правителя Мекка. Значит, нам либо придется прямо сейчас как-то решать вопрос с Мекком, либо всю оставшуюся жизнь провести в бегах.

— Как?

— Не знаю… пока не знаю. Но чувствую, что наш таинственный друг Тлад обязательно отыщет слабое звено в оборонительных укреплениях Мекка. И когда он его отыщет, ему потребуется помощь. Я хочу, чтобы мы оказались поблизости и сумели помочь ему.

— Почему Тлад хочет помочь носителям Дара и тери? — спросил Джоун. Этот вопрос давно не давал ему покоя.

— Не знаю. Ты ему доверяешь?

Джоун кивнул:

— Я обязан ему жизнью.

— Значит, у тебя веский повод доверять ему. У меня такого повода нет, и все же что-то подсказывает мне, что судьба носителей Дара в каком-то смысле связана с Тладом. Что еще непонятнее, я предвижу: их судьба неразрывно переплетена с тобой, Джоун!

Джоун был ошеломлен:

— Со мной?! Но что я могу?

— Не знаю. Однако я чувствую, что обязан держать под рукой все части головоломки до тех пор, пока она не сложится в единый узор. — Вдруг он резко переменил тему: — Что же касается более насущных проблем… я заметил: ты избегаешь Адриэль.

— Да, — только и ответил Джоун.

Как только он убедился, что девушка полностью оправилась от действия зелья, он старался держаться от нее подальше.

— Она ничего не понимает. По-моему, она немного обижена.

— Пройдет, — сказал тери, повернулся спиной к своему собеседнику и направился в лагерь.

Во время неспешного похода на восток тери оставался с племенем пси-талантов. Однако он попрежнему избегал Адриэль; он заставлял себя не обращать внимания на ее обиду. Он старался уделять равное внимание всем носителям Дара. И не только потому, что так ему посоветовал поступать Рэб, но и из-за того, что близость к Адриэль стала для него почти невыносимой.

Он часто трусил по лесной тропинке рядом с каким-нибудь талантом и притворялся, будто учится говорить. Он показывал на какой-нибудь предмет и называл его, а иногда делал вид. что не знает какого-нибудь слова; таким образом, человеку приходилось вступать в разговор и давать объяснения. После героического спасения Рэба и Адриэль все носители Дара обожали его. Не прошло и нескольких дней, как пси-таланты начали подсознательно укореняться в мысли, что он больше похож на крупного лесного жителя, так сказать туземца, чем на животное. Всем нравилось заниматься с Джоуном и способствовать расширению его словарного запаса.

А Джоуну становилось тошно от таких занятий.

До того как он познакомился с Рэбом, ему почти нравилось изображать из себя бессловесное животное. Но с тех пор, как он узнал, что он — человек, все изменилось. Теперь его роль казалась ему унизительной. Он хотел быть таким же, как они, считаться равным среди равных. Хотел, чтобы они видели в нем думающее, чувствующее, разумное существо — такое же, как и они сами. А еще он ждал, что вернется Тлад и даст пси-талантам — да и ему самому — верное направление в жизни. Хватит попусту бегать по лесам и бороться за выживание! Тлад укажет им цель.

Рэб ежедневно тренировал лучников. В полдень обычно устраивали привал или останавливались на стоянку; после того как разбивали лагерь, сразу же устанавливались мишени. Некоторые подвешивались на веревках, которые тянули помощники — надо было учиться стрелять по движущейся цели. По ним то и дело сыпался град стрел.

Джоун часто слышал стоны, жалобы на стертые пальцы, руки, онемевшие плечи, но он замечал, что стрелять стали точнее, дружнее. Вот что было важно!

На закате восьмого дня в лагерь пришел Тлад.

Рэб немедленно отвел его в сторону. Тери Джоун последовал за ними. Ему хотелось услышать, что они замышляют; кроме того, ему, как всегда, нравилось просто находиться рядом с Тладом.

— Ну? — выжидательно спросил Рэб, как только они оказались вне пределов слышимости остальных. — Что-нибудь нашел?

— И да и нет. — Вид у Тлада был усталый, а голос — напряженный, как будто он недавно пережил большое потрясение. — По всей видимости, проникнуть в крепость Мекка никак нельзя. Ее можно взять только приступом, штурмом… но для штурма у тебя слишком мало людей. Кроме того, достать оружие невозможно, если не пройти через Яму.

Лицо Рэба разочарованно вытянулось.

— Ты не сказал нам ничего такого, чего мы не знали бы и сами!

— Имей терпение. Я все же кое-что придумал. Он развернул листы бумаги, испещренные неразборчивыми волнистыми линиями.

— Что это такое?

— Карты. Я долго ломал голову, пытаясь вспомнить карты, которые я видел в пятом томе, и наконец мне удалось по памяти воспроизвести некоторые из них. Карты дают точное представление о местности вокруг крепости Мекка — какой она была прежде, чем все распалось во времена Страшной Болезни.

— Но сейчас там все по-другому.

— Верно. Однако карта показывает, как можно спуститься в Яму, минуя крепость.