Справа снова что-то мелькнуло — девчонка медленно ползла вдоль стены к двери. Он собирался уже схватить ее, швырнуть обратно в угол, но тут человек, которого он держал за горло, совершил поступок, который совершенно захватил тери врасплох.
Капитан разрыдался.
Слезы градом катились у него из глаз; все тело содрогалось в конвульсиях. Джоун отпустил его; Гентрен упал на колени и забормотал что-то сдавленным голосом, моля его о пощаде. Он весь трясся; штаны у него между ног потемнели — капитан обмочился от страха.
Джоун почувствовал себя так, словно его окатили ледяной водой. Он отступил на шаг и стал смотреть на того, кому он так жаждал отомстить. Кровавая пелена спала, куда-то ушла и ярость. До него дошло, что, кроме них двоих, в комнате находится еще и девчонка — где-то у него за спиной. Краем глаза тери заметил, как она пригибается к полу. Но ему было не до нее.
Какой же он глупец!
Неужели перед ним тот человек, чья смерть должна была восстановить справедливость? Червь, который сейчас корчится от страха и извивается на полу, недостоин смерти.
Что он наделал?! Рисковал жизнью Тлада, поставил на карту жизнь всех носителей Дара просто ради того, чтобы лично положить конец существованию одного человека. Тлад оказался прав — Ген трен не стоил таких усилий. Он — мразь, подонок. Джоуну показалось, что правая рука, которой он держал капитана, запачкалась в грязи…
Он повернулся, собираясь уйти, но сзади снова что-то шевельнулось. Джоун не успел уклониться; ему показалось, что у него лопнул затылок. Колени подкосились; падая, он увидел девушку, стоящую с занесенной над головой тяжелой деревянной скамьей. Он попытался встать, но Гентрен уже оправился от потрясения и вырвал у девушки скамью. Джоун видел, как капитан поднимает ее, видел, как скамья опускается, чувствовал сокрушительный удар в голову, потом все пропало… но напоследок он услышал голос капитана:
— Так ты вообразил, будто ты — человек? Что ж, мы позаботимся о подходящем конце для волосатого вонючего зверя!
Еще один удар, и Джоун провалился в темноту. Голос исчез.
XVI
Боль… ужасная боль… не могу пошевелить ни руками, ни ногами… лицо овевает прохладный ночной ветерок… трудно разлепить веки… внизу толпа возбужденных, гогочущих солдат… а за ними стоят другие, и все смотрят сюда…
В темноте гулко разносятся удары гонга.
За спиной дерево; нельзя опустить руки… больно… он посмотрел направо и налево и увидел торчащие из ладоней гвозди… Ноги тоже прибиты гвоздями… а руки еще привязаны веревками, чтобы он не свалился, не выдернул гвозди силой своей тяжести…
Он висит у крепостной стены на деревянном кресте…
Чей-то голос снизу зовет его… Капитан Гентрен… человек, которого он не убил… теперь он, живой и невредимый, стоит внизу…
— Эй, тери, очухался? Вот и хорошо. Не хочу, чтобы ты проспал самое интересное! Мы решили оказать тебе великую честь. Ты думаешь, будто ты человек, вот мы и возвысили тебя до человеческого уровня. Видишь, мы прибили тебя к кресту гвоздями! Так мы казним людей-еретиков. Раз ты притворяешься человеком, значит, ты — еретик. Но поскольку на самом деле ты не человек, а животное, тери, мы не можем позволить тебе болтаться здесь просто так…
Какая-то возня внизу, у подножия креста… Капитан Гентрен подносит к кресту факел и тут же отступает.
— Видишь? Огонь. Вот как мы избавляемся от грязных тери!
Нет никакой надежды на побег, и никто его не спасет… теперь он понимает… и покоряется неизбежному…
В свете пламени высвечиваются лица людей, столпившихся внизу… Ухмыляется Гентрен, убийца его родителей… лицо его искажено от злобы и ненависти; он радостно завопил вместе с остальными, когда вверх взметнулись языки пламени…
…люди… человеческие создания… он так хотел стать одним из них…
…одним из них? Но зачем?
…посмотри на них… посмотри, как они радуются при виде страданий ближнего своего… почему он так хотел, чтобы его считали человеком?… Лучше бы он навсегда оставался тери…
…а потом он вспоминает Тлада, Комака, Рэба… и Адриэль, конечно… ведь он добивался, чтобы именно они приняли его за своего… он с удовольствием стал бы таким, как они…
— Я — человек! Че-ло-век! — кричит он тем, кто собрался внизу. А пламя разгорается все жарче…
Внезапно внизу стало тихо… все застыли в ужасе… потрясенно молчат…
— Я один из вас!
…кто-то нервно хохотнул… потом к нему присоединился другой… из темноты вылетает камень, ударяет его в правое плечо… вся толпа смеется и улюлюкает… все кидают в него камни…
…приходится закрыть глаза… жар нестерпимый… мех у него на ногах горит, но боль кажется далекой… носители Дара… он подвел их… теперь Мекк получит оружие и уничтожит их всех до одного… они рассчитывали на него, а он их подвел… что же им теперь делать?
…боль все сильнее… кажется, огонь уже проник внутрь… больно дышать… мысли путаются…
Я умираю как зверь или как человек?… Какое это имеет значение?… Понимает ли кто-нибудь там, внизу, в гогочущей толпе, что здесь умирает человек?… Волнует ли кого-то его смерть?… Запомнит ли меня кто-нибудь?…
Знает ли кто-то из моих друзей, что я умираю… будут ли носители Дара проклинать меня и ненавидеть за то, что я их подвел… только не Адриэль… пожалуйста, пусть она не возненавидит меня… пожалуйста, кто-нибудь, помяните меня добром после того, как меня не станет…
Пожалуйста, пусть кто-нибудь… хотя бы один раз… скажет, что я был хорошим человеком…
Боль заполнила все, сознание путалось. Скоро боль вытеснила все мысли
…и все смешалось.
XVII
Джоун опаздывал.
Услышав гонг, Дейлт забеспокоился. В его звуках было что-то зловещее, а Джоун задерживался. За прошедшее время он уже три раза успел бы добраться до того дома, где квартировал Гентрен, и вернуться обратно! Ветер донес с той стороны чей-то смех. Дейлт вслушивался, прижавшись лицом к решетке. Он услышал чей-то голос, наскоро вешавший об «особой милости».
Вот оно! Дейлт перепугался не на шутку. Джоун в беде — в том нет никаких сомнений.
Он надавил на решетку снизу, но не смог поднять ее. Отведя рычаг в сторону до конца, Дейлт кубарем скатился вниз и понесся по галерее. Если он ошибается, Джоун, когда вернется, сумеет поднять решетку и спуститься по вентиляционной шахте самостоятельно. Если его подозрения оправдались и Джоун попал в беду…
Он непременно должен что-то придумать.
Пробегая галереей, он не обращал внимания на то, что происходит справа от него, за прозрачной стеной, в Яме. Там шла непрекращающаяся борьба за выживание. Дейлт подбежал к тому месту, откуда они отвалили камни, и выбрался наружу, на свежий воздух.
Рэба не было. Они договорились, что он будет дожидаться их здесь, но ученого и след простыл. Искать его некогда. До крепости километра два вдоль ущелья, а потом дорога поднимается в гору. Дейлт бежал не останавливаясь.
Как только он взобрался повыше, он увидел языки пламени. Однако он не позволял себе думать, будто огонь как-то связан с Джоуном. Языки костра вздымались высоко — на шесть или семь метров в воздух. Костер развели справа от крепостных ворот, невдалеке от внешней стены; его окружала толпа людей.
Зачем развели огонь? Ведь у ворот обычно казнят по-другому. Там распинают на крестах еретиков. Тери и носителей Дара сжигают в яме, у других, задних ворот замка. Что там происходит?
Когда он подбежал ближе, его окликнул солдат:
— Где ты был? Все деревенские обязаны прийти к воротам, как только услышат гонг. Пора бы знать! Поднимайся и посмотри, и пусть увиденное послужит тебе уроком!
Дейлт ничего не ответил: он торопился. Он заметил, что гражданских оттеснили в задние ряды, и многие из них отводят глаза. Передние ряды были полностью заняты солдатами. Они радовались, хохотали и пили, глядя на то ?как корчится в огне распятое на кресте тело.
Пробившись вперед, он с ужасом понял, что оправдались его худшие опасения. Все чувства и эмоции он временно отключил. У обуглившегося трупа не сохранилось никаких черт лица. Но они были и не нужны. Мощная грудная клетка, очертания головы и ног… ошибка исключалась.