— Вот увидишь: ничего страшного не случится, — уверенно произнесла тетя Деб. — Хотя мне жаль, что зря пропадет отличный сюжет для мелодрамы. Но если объявится Жозефина, непременно дай мне знать об этом знаменательном событии.

Эмму зазнобило, что показалось ей дурным предзнаменованием.

* * *

На следующее утро Луиза доложила: день в отсутствие отца и мачехи прошел вполне сносно. Дети немного шалили, но Дадли был строг, и девочки вели себя пристойно. Луиза не преминула заметить, что это был незабываемо приятный день.

Однако у Эммы создалось впечатление, что хитрая гувернантка чем-то обеспокоена; казалось, произошло событие, о котором она решила умолчать. После завтрака, когда мужчины ушли из дома, а дети устроили шумную возню в холле, Эмма все-таки узнала, чем встревожена мисс Пиннер.

Луиза, приблизившись к Эмме, испуганно прошептала:

— Миссис Корт, вчера позвонила какая-то странная женщина. Сперва она приняла меня за вас и попросила срочно встретиться с ней сегодня в Кентербери. Но когда я объяснила ей, что я не вы, она сказала, что должна встретиться именно с вами. Она будет ждать вас в кафедральном соборе в три часа пополудни, и она просила, чтобы вы никому не рассказывали о предстоящей встрече.

Сердце Эммы сильно забилось. Ее вновь зазнобило. Она решила, что наконец-то объявилась Жозефина.

Стараясь не выдать волнения, Эмма спросила:

— Но кто была эта женщина, Луиза? Она назвала свое имя?

— Только имя, но не фамилию, миссис Корт. Она сказала, что ее зовут Сильвией.

Глава 10

Эмма была замужем всего четыре дня. Рановато завелись у нее секреты от Барнаби. Но Луиза придавала такое важное значение условиям, предъявленным Сильвией, что казалось, они требуют беспрекословного выполнения.

Эмме не терпелось скорее увидеть девушку, к счастью, оказавшейся живой и здоровой. Но Эмме стало неприятно, когда она поймала себя на страшной мысли… вызванной ревностью. Господи! Нет, она не способна желать людям зла.

Наконец-то она узнает, почему Сильвия покинула Кортландс столь внезапно и были ли у девочек основания утверждать, что их прежняя гувернантка была чем-то сильно напугана.

Могло ли это неожиданное свидание в кафедральном соборе означать, что у нее появились тайны от Барнаби? Эмма убеждала себя: это не так; впоследствии она расскажет ему всю правду. А пока она выполнит просьбу Сильвии и будет молчать.

Миссис Корт непринужденно объявила за завтраком, что, так как она никогда не видела знаменитого Кентерберийского собора, ей захотелось ненадолго съездить сегодня в Кентербери на автобусе. Она знала, что Барнаби собирается весь день провести в своем рабочем кабинете и что только исключительные обстоятельства помешали бы ему осуществить свой замысел. Тем не менее, она обрадовалась, когда муж одобрил ее желание, заметив:

— Отличная идея. Почему бы тебе не взять с собой Луизу и детей? Пора приобщать дикарок к искусству прекрасного.

Но Луиза вмешалась в разговор супругов:

— Ах, если не возражаете, миссис Корт, у меня сегодня совсем другие планы. Я хотела воспользоваться хорошей погодой и прогуляться с детьми по лесу, а потом, возможно, попить чай в деревне. И мне кажется, что Мегги и Дина слишком малы, чтобы оценить достоинства собора.

Она лжет без зазрения совести, брезгливо подумала Эмма. Девица совсем не так простодушна.

— Ну, как хотите. — Барнаби был огорчен.

Руперт, поднимаясь из-за стола, счел нужным извиниться:

— Я бы с удовольствием подвез вас, Эмма, но мне должны позвонить из Шотландии. И мне необходимо остаться дома в ожидании этого важного звонка. Приходится нести свой крест политика; надеюсь, вы меня понимаете?

— Разумеется, — усмехнулась Эмма. — Все равно спасибо.

И туг Дадли чуть не разрушил ее конспирацию, неожиданно заявив:

— Так уж получилось, что я как раз тоже еду в Кентербери. Я подвезу нас. Эмма.

— Ах, вы очень добры ко мне, Дадли. Но вообще-то я уже посмотрела расписание автобусов и…

Эмма почувствовала, что ее отговорка звучит фальшиво. Дадли покраснел и опустил глаза.

— Конечно. Если вы твердо решили ехать на автобусе… у меня в Кентербери дела по хозяйству. Но раз вы предпочитаете автобус…

— Он и в самом деле может тебя подбросить, — предложил Барнаби, не поднимая головы.

— Автобус меня вполне устраивает. — Эмма не хотела обидеть Дадли своим отказом. — Я с удовольствием поехала бы с вами, Дадли, если была бы уверена, что вам необходимо быть сегодня в Кентербери.

Она не без удовольствия заметила: Луиза обескуражена. Гувернантка надеялась, что Дадли будет сопровождать ее во время прогулки по лесу.

Но Дадли — будь благословенно его простодушное сердце! — пребывал в полном восторге от того, что Эмма, хотя и не сразу, все же приняла его предложение.

— Сказать по правде, я знаю об этом соборе много интересного. Я буду рад показать вам его, если у меня останется время.

Луиза злорадствовала, что Эмме не удалось улизнуть из дома одной. Но вероломная гувернантка перемигнулась с Эммой, как преданная сообщница, и приложила палец к губам в знак молчания.

Сколько противных ужимок и театральных жестов, подумала Эмма, глядя на лицо мисс Пиннер. И почему этой Сильвии не прийти сюда открыто, чтобы чистосердечно объяснить всем, какой бес попутал ее в прошлое Рождество? Зачем ломать всю эту комедию?

— Она велела сохранить ваше свидание в тайне, — возбужденно прошептала Луиза, когда они с Эммой остались одни. — Это большой секрет.

— Но я, кажется, не проболталась, не так ли? — сухо заметила Эмма. — Честно говоря, меня уже тошнит от всей этой глупой истории. Боюсь, каша заварилась из-за сущей ерунды.

— А вот Сильвия, по-моему, другого мнения. Она сказала, что дело очень важное. У меня создалось впечатление, что… — Луиза замолчала, заметно смутившись.

— Какое впечатление у вас создалось?

— Я не собиралась говорить вам это, миссис Корт. Но я думаю, что дело касается первой жены вашего мужа.

Эмма насторожилась:

— Если Сильвии известно что-нибудь о матери девочек, к чему вся эта секретность?

— Не знаю, миссис Корт, — призналась Луиза. — Вам придется ехать. Или вы передумали?

Эмме казался подозрительным горячий интерес, светившийся в глазах гувернантки. Она прекратила неприятный разговор, выйдя из комнаты. В холле Эмма едва не натолкнулась на миссис Фейтфул, стиравшую пыль с мраморного прадедушки Корта.

Позднее ей пришло в голову, что она никогда не замечала, чтобы экономка вытирала пыль. Эти обязанности были возложены на громогласную Ангелину, которая, не переставая напевать, расхаживала по комнатам и протирала все, что попадалось ей под руку.

Миссис Фейтфул, как обычно, что-то бессвязно бормотала себе под нос. Эмма прислушалась.

— Ты не сердишься на меня за то, что я позволяла тебе пачкать лицо, когда ты был маленьким мальчиком? Ты правда не сердишься? Ты всегда был не таким как все. — Очевидно, она спутала холодную мраморную физиономию прадедушки Корта с пухлым румяным лицом своего любимого Дадли. Бедняжка совсем выжила из ума. Эмма помедлила и услышала любопытные наставления старухи: — Дорогой, остерегайся женщин, иначе тебя будет мучить раскаяние. Мерзкие, вероломные существа…

Тут Эмма поняла, что экономка подслушала разговор в гостиной, возможно преднамеренно. Старуха продолжала:

— Ты попадешь в ловушку, как простофиля Барнаби…

Эмма, поднимавшаяся по лестнице, повернулась и сбежала вниз.

— Миссис Фейтфул, что вы имели в виду, упомянув о ловушке и Барнаби?

— Упомянув что? — Выцветшие близорукие глаза старухи оставались непроницаемыми.

— Что Барнаби попал в чью-то ловушку.

— Разве я сказала что-нибудь о Барнаби? — Миссис Фейтфул бодро взмахнула тряпкой. — Дорогая, вы не должны обращать внимание на то, что я бормочу.

— Миссис Фейтфул, вы совершенно отчетливо произнесли, что Барнаби попал в ловушку какой-то женщины.