Индиана тем временем называет себя «Штатом дураков» уже 150 лет. Никому не удалось до сих пор найти разумное объяснение (возможно, потому, что кому какое дело?) происхождению этого названия, хотя, по своему опыту, могу сказать, что если упомянуть об этом в книге, то 250 человек из Индианы напишут 250 разных объяснений и выразят единодушное мнение, что вы болван.

Похоже, нам преподносят урок: Соединенные Штаты, скорее, не страна, а собрание пятидесяти небольших независимых государств, и вы, на свой страх и риск, забываете об этом, путешествуя между штатами. Нас словно возвращают к временам создания федерального правительства после Войны за независимость, когда бывшие колонии не доверяли друг другу. Чтобы угодить всем, штатам предоставили множество полномочий. Даже сегодня каждый штат контролирует все, что касается частной жизни — где, когда и с какого возраста вы можете употреблять спиртные напитки, имеете ли вы право на ношение оружия под полой, можете ли вы покупать фейерверки или играть в азартные игры, с какого возраста вы можете сесть за руль, будете ли вы приговорены к электрическому стулу, смертельной инъекции или нет и что нужно сделать, чтобы вляпаться в такую историю, и так далее.

Если я выеду на автомобиле из Ганновера и поеду вдоль Коннектикут-ривер в Вермонт, я незамедлительно стану субъектом как минимум 500 совершенно разных законов. Я должен буду, помимо всего прочего, пристегнуться ремнем безопасности, получить лицензию на случай, если мне захочется заняться зубоврачебной деятельностью, и забыть об установке придорожных рекламных щитов, потому что Вермонт — один из двух штатов, где реклама на шоссе незаконна. С другой стороны, я могу безнаказанно иметь при себе ружье, а если меня арестуют за вождение в нетрезвом виде, я имею право отказаться сдавать кровь на анализ.

Так как я, в любом случае, всегда пристегиваюсь ремнем безопасности, у меня нет ни ружья, ни малейшего желания засовывать пальцы кому-либо в рот, даже за хорошие деньги, все эти законы меня не касаются. Однако в других штатах различия между местными законами могут быть серьезными и даже пугающими.

Штаты сами решают, чему можно и нельзя учить в школах, а во многих случаях, в частности на Юге, школьная программа не должна противоречить местным религиозным взглядам. В Алабаме, к примеру, незаконно объяснять эволюционную теорию, так как это не что иное, как «недоказанная гипотеза». Все учебники по биологии должны содержать примечание следующего характера: «В этом учебнике обсуждается теория эволюции, спорная теория, которую некоторые ученые позиционируют как научное объяснение происхождения живых видов». По закону учителя должны уделить не меньшее внимание утверждению, что Земля была создана за семь дней и всему на ней — ископаемым, угольным месторождениям, костям динозавров — не более 7500 лет. Я не знаю, какой слоган Алабама ставит на свои номерные знаки, но «Горды отставанием», кажется, звучит что надо.

Впрочем, не мне пенять, поскольку Нью-Гэмпшир сам имеет несколько устаревших законов. Это единственный штат, который отказывается отмечать день памяти Мартина Лютера Кинга (конечно, он же общался с коммунистами!), и один из двух, который не гарантирует по меньшей мере несколько основных прав геям. Что еще хуже, в этом штате самый сумасшедший слоган на номерных знаках, странный и агрессивный: «Живи свободным или умри». Возможно, я воспринимаю его слишком буквально, однако мне действительно не нравится ездить на машине с недвусмысленным призывом покончить с собой, если что-то пойдет не так. Я бы с большим удовольствием предпочел что-нибудь более уклончивое и менее смертельное — «Живи свободным или надейся», может быть, или «Живи свободным, если тебе все равно, то огромное спасибо».

С другой стороны, Нью-Гэмпшир — единственный штат, который гарантирует в своей конституции право людей восставать и свергать правительство. Я не собираюсь пользоваться этой возможностью, вы понимаете, но чувствуешь определенный комфорт из-за того, что такая возможность есть, особенно если сверху начнут устраивать неразбериху в наших школьных учебниках.

Война с наркотиками

Только что я узнал от одного старого приятеля из Айовы, что если вас уличат в употреблении одной-единственной дозы ЛСД в моем родном штате, вы непременно получите семь лет тюрьмы без права на досрочное освобождение.

И не важно, что вам, скажем, восемнадцать лет и вы всегда были законопослушным гражданином, не важно, что это разрушит всю вашу жизнь, что каждый год вашего содержания в тюрьме обойдется государству в 25 тысяч долларов. Не важно, что, возможно, вы даже не знали, что это ЛСД — потому что приятель положил наркотик в бардачок вашей машины без вашего ведома, или, возможно, он увидел, как полицейский входит на вечеринку, и сунул пакетик вам в руку до того, как вы успели отреагировать. Не имеют значения никакие смягчающие обстоятельства, каковы бы они ни были. Это Америка 1990-х и, когда дело касается наркотиков, никаких исключений быть не может. Простите, но так оно и есть. Следующий!

Практически невозможно преувеличить уровень жестокости, с которым Соединенные Штаты преследуют преступников-наркоманов. В пятнадцати штатах вы можете быть приговорены к пожизненному заключению, если у вас обнаружат кустик марихуаны. Ньют Гингрич, спикер нижней палаты парламента, недавно предложил, чтобы любого, кто провезет в США не менее двух унций марихуаны, приговаривали к пожизненному заключению без права на досрочное освобождение. Всякий, кого поймают с более чем двумя унциями марихуаны, будет осужден. Закон с такими условиями в настоящее время проходит обсуждение в Конгрессе.

По данным 1990 года, 90 % всех людей, впервые пойманных за наркотики, федеральными судами приговаривались в среднем к пяти годам тюремного заключения. Лица, впервые судимые за насильственные преступления, для сравнения, заключались в тюрьму реже и получали в среднем четыре года. Другими словами, вероятность того, что вы попадете в тюрьму, столкнув старушку с лестницы, меньше, чем если вас поймают с дозой запрещенного препарата. Назовите меня слабоумным, но это мне кажется слегка неразумным.

Пожалуйста, поймите, я ни в коем случае не собираюсь защищать наркотики. Я признаю, что они могут доставить большие неприятности. У меня есть один старый школьный приятель, который где-то в 1977 году слишком часто уходил в другую реальность с ЛСД и с тех пор сидит в кресле-качалке на веранде родительского дома, изучая обратную сторону ладоней и хихикая сам с собой. Так что я знаю, до чего могут довести наркотики. Я просто не дошел еще до такой степени просветления, когда кажется уместным приговорить кого-то к смерти за тупость.

Не многие мои соотечественники согласились бы со мной. Большинство американцев сгорают от явного и страстного желания засадить всех наркоманов за решетку и готовы добиваться этого любой ценой. Жители Техаса только что проголосовали против предложения выделить 750 миллионов долларов на строительство новых школ, но единодушно высказались за строительство новых тюрем стоимостью 1 миллиард долларов, в которые попадут в основном люди, приговоренные за преступления, связанные с наркотиками.

Число содержащихся в тюрьмах Америки выросло с 1982 года более чем вдвое. В тюрьмах США сейчас содержится 1 630 000 человек. Это больше, чем проживает во всех городах США, кроме трех крупнейших. Шестьдесят процентов федеральных заключенных отбывают срок за преступления, не связанные с насилием, большинство за наркотики. Американские тюрьмы переполнены мелкими, неопасными для общества преступниками, чья главная вина — слабость к нелегальным веществам.

Поскольку за большинство преступлений, связанных с наркотиками, выносят обязательный приговор, исключающий возможность досрочного освобождения, других заключенных приходится выпускать на свободу досрочно, чтобы освобождать места для многочисленных преступников, пойманных на наркотиках. В результате в среднем в США пойманному убийце сейчас «светит» менее шести лет тюремного заключения, насильнику — всего пять. Более того, однажды выпущенный на свободу, убийца или насильник тут же получает денежное пособие, продовольственные талоны и другую поддержку со стороны государства. Приговоренный наркоман, не учитывая, насколько отчаянными последствиями может обернуться заключение, никогда в жизни не получит никаких льгот.