В результате всех этих усилий школа добилась больших успехов. Когда родители наших школьников эмигрируют или временно поселяются в другой стране, случается, что их дети возвращаются из иностранной школы обескураженными: наш пятиклассник знает больше, чем американский школьник, проведший в учебном заведении восемь лет.

Всё так. И одновременно школа породила столько проблем, что разобраться в них никто не может до сих пор. Начать с того, что ежегодно Министерство образования вводит новые предметы, без которых, считают чиновники, молодые люди не могут обойтись. А поскольку нельзя объять необъятное, приходится сокращать объём традиционно принятых предметов. Прежде всего это относится к таким «беззащитным материям», как русский язык и литература. Выше уже отмечалось, что русские в массе перестали читать, особенно классическую литературу, ситуация приобретает трагический характер. В книжных магазинах появились дайджесты — сокращённые издания или просто пересказы книг Толстого, Чехова, Достоевского. В самом деле, зачем читать толстый том «Анны Карениной», если на нескольких страницах вам расскажут, как там всё это было и что бедная Анна бросилась в конце концов под поезд. Для того чтобы сдать экзамен по литературе — вполне достаточно.

Особенно грустно то, что русские утрачивают чутьё языка. Только так можно объяснить чудовищные обороты выпускников школ, вроде уже ставших хрестоматийными: «Анна Каренина бросилась под поезд, который долго влачил её жалкое существование», «На берегу крестьянка доила корову, а в реке отражалось наоборот», «Дубровский имел сношение с Машей через дупло». Это не выдумано остроумцами, это реальные тексты реальных школьников.

Вот только три шедевра выпускников последних лет, любезно предоставленные автору преподавателем вуза, проверявшей сочинения школьников на Едином государственном экзамене: «Больше всего Ноздрёв любил лошадей, собак и женщин. Именно поэтому он заманивал к себе Чичикова», «По вечерам в доме Гринёвых варили варенье и бегали курицы», «Базаров лишает своих родителей единственного сына».

Не лучше ситуация с грамотностью. Ещё так недавно способность грамотно писать считалась одним из главных признаков образованного человека. В настоящее время во многих редакциях ликвидирована должность корректора, ошибки и опечатки — более не криминал. Тем более что в компьютере существует свой корректор, в случае чего он укажет на наиболее грубые ляпы.

Получается, что техника порой играет совсем не положительную роль. Сравните с калькулятором: зачем мучиться, зубрить таблицу умножения, когда под рукой такой удобный инструмент?! Тут самое время вспомнить фонвизинскую госпожу Простакову: зачем недорослям учить географию, когда есть извозчики, которые довезут вас куда скажете!

А сравнительно недавно в Интернете появилось лихое племя, называющее себя «падонками», говорящими (точнее, пишущими) на «албанском» («олбанском») языке вроде «Превед!» (привет), «Ржунимагу», «Аффтар, выпей йаду!» и др. Орфография «падонков» намеренно искажается, хотя произношение более или менее остаётся традиционным. Пока это просто весёлая игра, своеобразная лингвистическая шутка, но, если ею всерьёз займутся нынешние школяры-невежды, можно ожидать, что традиционной русской орфографии будет нанесён сокрушительный удар: ребята просто воспримут «олбанский язык» как руководство к действию.

Ну и, наконец, самое главное: чему и как надо учить в современной школе?

В русской школе учитель истории расскажет вам про Средние века всё, что знает, не пропустит ни имён королей, ни дат главных битв, ни идеологических выводов. А вот в Соединённых Штатах учитель может вместо всего этого предложить ученикам построить из картона рыцарский замок, рассмотреть виды оружия, организовать рыцарский турнир. Ученики не будут знать историю в системе, но увидят Средневековье, так сказать, изнутри. Что лучше, система или пробуждение вот такого интереса к тому, что изучаешь? Трудно сказать. Ограничимся лишь тем, что скажем: сегодня русские дети школу в массе не любят и расстаются с ней с облегчением. Учителя перестали быть духовными наставниками молодёжи, их место заняли телевизор и компьютер.

Отдельно — о половом воспитании и образовании. Для русского человека этот вопрос стоит много острее, чем для жителя прагматичного Запада. Надо ли рассказывать детям, что их нашли в капусте или купили в магазине за иностранную валюту?

Анекдот: «Девочка и мальчик детсадовского возраста приходят к бабушке и просят объяснить, откуда берутся дети. Бабушка с воодушевлением рассказывает им байку об аисте. Дети внимательно слушают, вежливо благодарят и уходят, говоря друг другу:

— Не будем ей рассказывать. Пусть так думает».

Вопрос этот, конечно, не простой. По статистике, каждый пятый ученик седьмого-восьмого класса уже имеет сексуальный опыт. Это 20% всех школьников средних классов. А что делать с остальными 80%? Приобщать их к этим знаниям? Если да, то как? Что говорить и чего не стоит? Да и те 20% «опытных» — что знают они о тех же противозачаточных средствах и СПИДе?

Интересно, что волнуются по этому поводу прежде всего родители: как можно? О «таких» вещах — и детям?!

На всю страну в своё время прозвучала неудачная фраза одной женщины, сказанная на телепередаче: «У нас секса нет!» Над этими словами смеялась вся Россия, хотя позже выяснилось, что телевизионщики просто «смеха ради» обрезали фразу, а её автор имела в виду всего-навсего отсутствие сексуального образования.

И тем не менее фраза, словно по Фрейду, сказала очень многое. О сексе в русской культуре действительно говорить не принято. Это неприлично, стыдно, нельзя. Секса и впрямь как бы нет. В итоге русские дети получают сведения о сексе от таких же, как они, маленьких невежд, часто в грубой и циничной форме.

Сейчас положение понемногу выправляется, появились книжки для детей, которые в доступной форме рассказывают детям о тайнах интимной жизни. К сожалению, книги эти малопопулярны, читают их мало и неохотно.

Причин, как всегда, несколько. Большая часть таких книг — переводная, они написана иностранцами для детей других стран, с другим менталитетом, где половая свобода — к добру или к худу — давно расцвела пышным цветом. Где о вещах, которые взрослый русский не всегда решится упомянуть даже в семейном кругу, говорят как о кулинарных рецептах или способах высадки цветочной рассады на дачном участке.

Не подходят такие книжки нашим русским детям, и не так уж удивительно, что родители от них приходят в ужас. А наши авторы писать, как надо, ещё, видимо, не научились. Всё-таки они тоже русские, с тем же отношением к делу.

Ещё одна причина — слабая подготовка наших учителей, которые просто не имеют представления, как о таких деликатных вещах рассказывать. И порой их слова либо смущают детей, либо смешат, либо и в самом деле пробуждают в них слишком ранний интерес.

А как дела с высшим образованием? Тут свои заморочки. С давних времён хорошее образование ценилось в России очень высоко. Окончить вуз ещё несколько десятилетий назад было очень престижно, немногочисленные счастливчики гордо носили на груди соответствующие голубые ромбики.

Теперь ромбики потеряли смысл: вузы стали доступны всем, кто пусть с грехом пополам, но окончил десятилетку. Но качество… качество молодых специалистов, как говорится, оставляет желать. В наши дни можно очень весело провести в стенах вуза четыре-пять лет и благополучно получить диплом. При этом особенно не убиваться: в стране так называемая демографическая яма, мест в вузах больше, чем желающих туда поступить, так что возьмут самого откровенного лодыря и будут его тянуть до выпускного экзамена. «Не важно знать, важно сдать».

Вот данные, почерпнутые из книги «Синергетика и методы науки» (1998). За период реформ прошедших десятилетий эффективность деятельности высшей школы понизилась примерно в 10 раз. Подсчитано, что для остановки распада высшего образования требуется увеличить вложения примерно в пять раз. А для серьёзного прорыва — в 12 раз. Откуда взять такие деньги? Это как в анекдоте про прожорливого слона: «Съесть-то он съест, да кто ж ему даст?»