К ухищрениям в одежде можно отнести и всевозможные аксессуары. К одному и тому же платью можно изобрести разные воротники. Но сейчас в магазинах модницы придирчиво выбирают из множества брошек, ожерелий и браслетов именно то, что отвечает их взыскательному вкусу.

А если ничего не отвечает, можно обратиться к опыту наших первобытных предков и украсить свои носы, щёки, языки, уши, пупки и ещё более интимные части тела серёжками, колечками, колокольчиками и бусинками. Это, конечно, молодёжная мода, преимущественно, хотя и не только, девичья.

Когда учителя средней школы были обязаны бороться с длинными волосами своих учеников, мальчишки ответили довольно оригинальным способом: они постриглись наголо, чем немало обескуражили своих воспитателей, потому что стало неясно, как себя теперь вести взрослым. Понятно, что это протест, но что же теперь, требовать, чтобы они отращивали шевелюры? Позже короткая стрижка или бритая голова стали обозначать совсем другое, это было уже подражание западным скинхедам и скорее говорило о сочувствии носителя такой причёски (если её можно так назвать) членам молодёжной банды.

ЕСЛИ ДРУГ ОКАЗАЛСЯ ВДРУГ…

Русский язык иногда может очень много сказать о характере народа, который им пользуется. Очень нередко самые простые слова, которые вроде бы так легко перевести на любой другой язык, оказываются настоящим камнем преткновения для собеседников, принадлежащих к разным культурам.

Вот такое привычное слово, как «друг». Любой русско-английский словарь переведёт его как «friend». А ведь это совершенно неверно. Русский «друг» и английский friend — это совершенно разные люди. Друг — это очень близкий нам человек, на друга можно положиться, к нему в любое время дня и ночи вы можете прийти за советом или утешением. И — главное — вы сами всегда готовы прийти ему на помощь. Хотя и есть русская пословица «Не имей сто рублей, а имей сто друзей», в ней явное преувеличение: друзей не может быть много. Одна моя знакомая девушка на вопрос, могла ли бы она иметь десять друзей, ответила: «Нет, не могла бы. На десять друзей меня бы не хватило». То есть она понимает дружбу как счастливую возможность отдать себя близким людям, что-то для них делать, ничего не требуя взамен. Типично русский подход.

А что такое английский friend? Характерный разговор двух американцев:

— С кем это ты сейчас разговаривал?

— А, это мой друг. Мы с ним два года назад встречались в Техасе.

То есть американский friend — это скорее наш «знакомый», в лучшем случае «приятель», но никак уж не «друг». Совсем другие отношения. Уже само наличие нескольких слов, которые в английском выражаются одним friend, показывают, как важны для русского друзья. А ведь есть ещё «близкий друг», «лучший друг», «настоящий друг», «мой единственный друг», «преданный друг» и другие, которые ещё больше повышают статус того, кого мы называем другом.

Вы скажете: но и у англичан есть такие же «довески» к их friend'у: best friend, bosom friend, close friend, devoted friend и другие подобные, которые в переводе тоже означают примерно то же, что и русские. То же, но не совсем. А.А. Мельникова в книге «Язык и национальный характер» убедительно показывает, что таких вот close friends у тех же американцев гораздо больше, чем «близких друзей» у русских. Другими словами, здесь речь идёт снова не о таких тёплых и доверительных отношениях, какие имеем в виду мы. Американцы, говорит Мельникова, могут за двадцать лет жизни переезжать пятнадцать раз и всякий раз легко сходиться с новыми «друзьями». Пятьдесят «близких друзей» — как это вам понравится? И так же легко с ними расставаться. Русским, чтобы подружиться, надо сперва «пуд соли съесть», на то, чтобы приобрести настоящего друга, требуются годы совместной жизни, нужно вместе перенести многие невзгоды. Американцам подружиться не составляет никакого труда. Но и слёз при расставании не будет.

Конечно, у представителя любого народа есть кто-то, кто подпадает под русское понятие друга, но у индивидуалистских наций они встречаются реже, их меньше, и отношения чаще всего не такие тёплые: ведь разговаривать по душам там не принято, со своими проблемами надо справляться самому, и незачем «загружать» других своими задачами.

Поэтому опять-таки «разговор по душам» — исключительно русское выражение, точно перевести которое невозможно.

Сказать, что русские — большие болтуны, наверное, нельзя, но что поговорить они любят, это точно. О чём? А обо всём. Куда земля девается, когда кол в неё вбивается. Эта привычка особенно ярко проявляется в бесконечных русских застольях. «Хорошо сидим!» Русские застолья, конечно, не чета грузинским, но кое-что мы тоже можем.

Вот сравните русский пир и западноевропейский фуршет. Русские плотно усаживаются на отведённое место и постоянно и долго общаются с выпавшими на их долю собеседниками. Если вы пришли на фуршет, вы со своей тарелочкой свободно передвигаетесь по комнате и общаетесь то с одним, то с другим человеком. Ведь раз вас всех пригласили в одно место, значит, вы кто? Друзья, конечно. Разница в общении очевидна.

Между прочим, русские слова «общение» и «общаться» на другие языки непереводимы. Ближе всего к точному значению этих слов развёрнутое определение, принадлежащее Антуану де Сент-Экзюпери: «роскошь человеческого общения». В русском языке много выражений, имеющих отношение к этому: «Приходи, пообщаемся», «Не с кем пообщаться» и т.п. Мы уже отмечали, что русские готовы общаться с совершенно незнакомыми людьми, что в западных культурах просто невозможно. С доперестроечных времён мы знакомы с «кухонным общением» русских интеллигентов. В крошечной квартире, когда дети ушли спать, единственное свободное место для общения — кухня, где всю ночь шли ожесточённые споры о нуждах России. В годы сталинского террора нередко случалось, что рискованные разговоры могли завести спорщиков в концентрационный лагерь или в подвалы НКВД. Люди знали это и всё равно общались: слишком велика русская тяга к общению и умному разговору.

Часто русские, переехавшие на постоянное жительство в западную страну, жалуются именно на то, что там не с кем «поговорить по душам». Мой знакомый английский университетский преподаватель каждую субботу, как и положено истинному англичанину, ходит в паб. Там у него есть знакомый, с которым он регулярно выпивает кружку пива и ведёт неспешные разговоры. О чём? Только о футболе, о перспективах местной команды и её соперниках. Ни тот, ни другой за несколько лет знакомства не были друг у друга в гостях и, подозреваю, знают друг друга только по именам. Русский после нескольких лет такого знакомства просто повесился бы с тоски. Англия — прекрасная, очень красивая страна, но… Это же невыносимо!

Но вот что интересно. На первый взгляд непонятно, почему те же американцы нередко просят оставлять им газеты и письма в почтовом отделении, куда за ними надо специально ехать, вместо того чтобы сделать несколько шагов до своего почтового ящика у дороги. Или почему они так любят самые различные клубы. Вот клуб любителей рыцарских турниров. В течение года они еженедельно встречаются и тщательно готовят латы, мечи, копья, щиты и луки. А потом, как они мне рассказывали, если в точно назначенный день будет хорошая погода, они устраивают сражение. А если погода будет плохая? — полюбопытствовал я. Ну тогда они откладывают турнир до следующего года…

Что же такое получается? Процесс подготовки для них важнее, чем сам турнир? Именно так. Собственно, и турнир, и рыцари тут ни при чём. Вся их цель, может быть даже бессознательная, — это встречаться с «друзьями», а чем при этом заниматься — неважно. И на почту хочется пойти, потому что там можно встретить других «друзей».

Так что американцы народ, в общем-то, общительный, просто общительность у них густо замешана на индивидуализме. А.А. Мельникова рассказывает, что курящие американцы, если у них кончились сигареты, не пытаются «стрельнуть» у курящего же соседа сигаретку, и даже не потому, что уверены — не дадут, а потому, что не принято, не такие у них отношения между «друзьями».