Прошло несколько часов — а кажется, минут, — и поток слов замедлился. Потом и вовсе прекратился. Марго Хейнз так увлеклась работой, что позабыла о времени. Очередная глава будущей книги написалась легко и естественно.

Подтянув к себе еще один садовый стул, она положила на него ноги и расслабилась, радуясь теплу бабьего лета. С юга дул легкий ветерок. Огромный тополь возле дома ронял пожелтевшие листья. Две белки гонялись друг за другом вверх и вниз по стволу сосны.

Давно Марго не ощущала такого прилива энергии и желания работать, все больше убеждаясь в правильности своего выбора — жить в этом безмятежном месте просто замечательно!

Марго подставила лицо лучам солнца и томно потянулась, подняв руки над головой. Потребуй кто-нибудь от нее в эту минуту описать рай, она изобразила бы нынешний день. Безоблачное небо, свежий воздух, тихие улицы. Уединение и полная свобода.

Свобода… После одиннадцати долгих, мучительных лет у нее наконец есть свой дом, причем в городе, где ее никто не знает, она с головой ушла в любимую работу, а этот удивительно прекрасный октябрьский день, выманивший ее работать в саду, в шортах и майке, кому угодно согреет душу. Рай, да и только!

Марго не спеша выпила полстакана чаю со льдом и, взяв со стола портативный компьютер, положила его к себе на колени.

В Ларами она находилась всего лишь второй день — достаточно для того, чтобы распаковать кухонные принадлежности и одежду, кое-что купить и осмотреться на новом месте. Но переезд прервал ее работу на целый месяц, а срок сдачи рукописи неумолимо приближался. Марго повращала затекшими плечами, перед тем как приступить к следующей главе.

— Эй, — услышала она вдруг чей-то нежный, словно дуновение ветерка, голосок.

Марго обернулась и увидела детское личико поверх довольно высокого забора, окружавшего ее участок.

Девочка. Лет пяти. В душе Марго сразу всколыхнулось то щемящее чувство утраты, которое она так старательно подавляла в себе последние десять лет. Она не видела Холли в этом возрасте и вообще не общалась с детьми с тех пор, как отдала свою малышку приемным родителям.

Сердце Марго колотилось где-то в горле. Славная девчушка: круглые карие глаза, вздернутый носик, легкая россыпь веснушек и рыжие волосы, собранные сзади в пушистый хвост.

Малышка засунула носки своих кроссовок в ромбовидные отверстия решетчатого забора, а руками держалась за верхнюю перекладину. Увидев всю ненадежность положения девчушки, Марго бросилась к калитке. Щеколду, как назло, заело, но она не осмеливалась посмотреть, в чем там дело, — боялась, что стоит ей отвести глаза от девочки — и та упадет.

— Мой котенок залез к вам во двор, — без малейшего признака испуга сообщила девочка.

— Держись! — крикнула ей Марго. — Я сейчас.

— Он пролез вот здесь. — Маленькая ручонка отпустила перекладину, показала куда-то вниз и снова взялась за забор. Однако по выражению лица девчушки Марго сразу поняла, что детские пальчики потеряли опору. Выбив ударом ноги калитку, она выскочила на улицу и успела подхватить падающую малышку.

Носок одной кроссовки застрял в заборе, и нога начала уже неестественно выворачиваться. Сердце Марго молотом стучало в ребра, когда она осторожно вытаскивала ножку из застрявшей обуви. Господи, как же им повезло! Еще бы доля секунды, и девочка могла упасть, сломать ногу, удариться головой об столб… даже думать об этом страшно! Хотя бы раз в жизни она оказалась в нужном месте и в нужное время.

Не выпуская ребенка из рук, Марго прислонилась к забору, чтобы прийти в себя. Маленькие ручонки обняли ее за шею, и она прижала девочку к себе покрепче, чтобы успокоить, но та засмеялась и слегка отстранилась.

— От тебя хорошо пахнет.

Никакого признака страха на детском личике. Молодая женщина глубоко вздохнула, окончательно приходя в себя.

— Можно мне войти и забрать котенка? — спросила девчушка.

Еще одна волна тоски и нежности обрушилась на Марго. Ей вдруг до боли захотелось, чтобы малышка стала частью ее жизни, захотелось узнать о ней все то, что ей, Марго, не суждено было знать о Холли. И не беда, если при этом откроются старые раны — затянувшиеся, но не зажившие.

Разве не для этого она переехала из Техаса в Вайоминг — побороть страх перед прошлым и зажить нормальной жизнью среди людей, относящихся к ней без всякой предвзятости. Но сейчас самое важное — помочь девочке найти котенка.

— Конечно.

Малышка вложила свою мягкую и теплую, чуть-чуть испачканную в песке ладошку в руку Марго так нежно и доверчиво, словно они были близкими подругами. И снова хлынули воспоминания. Прочь, прочь непрошеные мысли! Что прошло, то прошло. Холли не принадлежит ей уже больше десяти лет. А новая Марго Хейнз умеет держать себя в руках.

Она повела девчушку во двор.

— Где же он может быть?

Малышка подняла плечи почти до самых ушей и снова опустила.

— Где-нибудь. — Она села по-турецки на траву и широко улыбнулась Марго. — Он скоро сам прибежит ко мне.

У Марго никогда не было кошки, зато, что такое ожидание, она хорошо знала. Оно может длиться сколько угодно.

— А мама твоя не будет беспокоиться.

— Не-а. Она умерла.

Умерла… Мать теряет ребенка, ребенок теряет мать — такая ли уж большая разница? Даже если Марго и умеет сохранять самообладание, то удержаться от воспоминаний — не в ее власти. Она присела на корточки рядом с малышкой, борясь с желанием обнять ее.

— Ты сильно по ней скучаешь?

— Иногда скучаю. Но я уже не очень хорошо ее помню.

Марго невольно вспомнила, какой приступ отчаяния она испытала, когда впервые не смогла восстановить в памяти лицо своего ребенка.

— И тебе от этого становится грустно, да?

Девочка кивнула.

— И как она тебя звала?

— Мери note 1Эриэл, потому что меня так зовут — Эриэл. Она часто напевала:

— О, это просто замечательно. Ты, наверное, слышишь ее голос, когда поешь.

Эриэл спела песенку еще раз, потом вложила свою ладошку в руку Марго.

— Я почти забыла маму. Но когда пою, то вспоминаю.

— Да. И она всегда будет в твоем сердечке. — А что у нее самой осталось на память о Холли? Несколько фотографий. Прядка волос. Баночка детской присыпки, которую она хранила из-за запаха…

— Давай-ка все-таки поищем твоего котенка, потому что, вероятно, папа уже ищет тебя. — Марго пальцем дотронулась до курносого носика.

— Не-а. Папа на работе. Я сама пришла домой из школы.

Ребенок с ключом от дома на шее? У Марго тревожно сжалось сердце. Она же наверняка ходит еще в дошкольную группу!

— Тебе больше некуда пойти?

— Я всегда прихожу домой. Но миссис Уиттакер уехала в Небраску и теперь с нами больше не живет.

Страх Марго сменился возмущением.

— А кто же присматривает за тобой?

Эриэл снова пожала плечами:

— Не знаю.

Ее отец либо полный идиот, либо никудышный родитель. Он хоть знает, что его дочка бродит по улицам одна, разговаривает с незнакомыми людьми? Надо будет непременно зайти к отцу Эриэл и все ему высказать!

— Пошли искать котенка.

— Он сам скоро придет.

«Скоро» по детскому времени или по кошачьему? В любом случае, решила Марго, это может быть и через пять минут, и через пять часов.

— Давай попробуем его выманить. Пойду-ка открою банку тунца.

— Ладно.

Марго отправилась на кухню и, поскольку лишь недавно раскладывала всю утварь и посуду по шкафам, без труда нашла консервный нож. Выложив полбанки тунца на бумажную тарелочку, она раскрошила рыбу помельче, чтобы усилить запах, и заторопилась обратно к Эриэл. Однако в дверях застыла как вкопанная при виде стоящего возле девочки мужчины.