Семь лет после выхода из тюрьмы она посвятила тому, чтобы создать себя заново. Изменила свое имя, став Марго вместо Мэгги, взяла девичью фамилию матери. Нет, она не может всем этим рисковать!

— Неплохая попытка разжалобить меня, Райли, — засмеявшись, сказала Кэсси Макмэррин. — Но я не собираюсь вести группу продленного дня, даже ради тебя.

Райли с досадой скомкал лист бумаги со списком «приходящих нянь» и швырнул его в корзину для мусора. Через час с небольшим у Эриэл кончаются занятия, а он еще не нашел, кому ее подбросить. И если со звонком его не будет у дверей школы, то она, чего доброго, решит опять отправиться домой самостоятельно. Не полагаясь больше на то, что она будет его ждать, он два дня подряд работал по школьному звонку.

Может, ему просто уволиться со службы и сидеть с дочкой дома — все равно он, похоже, теперь не работник. Стараясь не выдать своего разочарования, он широко улыбнулся и произнес в телефонную трубку:

— Попытка не пытка.

— Но я буду рада присмотреть за Эриэл днем, при условии, что в шесть ты ее заберешь.

— Ты просто ангел. Я привезу ее сразу после школы.

— Сэм обрадуется — будет с кем поиграть.

— Отлично. Спасибо тебе. Я твой должник.

Макмэррины жили в нескольких милях от города на ранчо, где Кэсси тренировала лошадей. Райли поместил ее в самом конце списка тех, к кому он мог обратиться за помощью, по двум причинам. Во-первых, Кэсси с Кендрой вместе учились в школе, и он не хотел злоупотреблять старой дружбой. Во-вторых, он предпочел бы, чтобы Эриэл оставалась где-то в городе. Но после трехнедельных попыток найти выход из затруднительного положения он расширил круг поисков.

Камилла Уиттакер жила в доме Корбетта со времени гибели Кендры, и Райли считал, что это уже навсегда. Когда она внезапно уехала в Небраску ухаживать за престарелой матерью, он оказался в бедственном положении. Сам виноват — не надо было быть таким беспечным. И с тех пор он тщетно пытался найти замену миссис Уиттакер. Его рабочий день был абсолютно непредсказуем, а детские сады хороши лишь для родителей, работающих с девяти до пяти. Он попробовал давать объявления в университетской газете, и звонков хватало, но у студентов со временем дело обстояло не лучше, чем у него самого, и среди них не нашлось ни одного желающего пожертвовать личной жизнью ради чужого ребенка.

Резкий стук в открытую дверь его кабинета заставил его вздрогнуть.

Уэйд Фергюсон прошел в комнату, не дожидаясь приглашения, и бросил утреннюю газету ему на стол.

— Похоже, назревает серьезная заварушка из-за этой чертовой площадки для гольфа.

— Проклятие! — Райли подъехал на стуле ближе к столу — посмотреть, что вывело Уэйда из равновесия.

Заголовок был обведен жирным черным маркером.

Десять месяцев назад группа родителей создала организацию «Нашим детям — здоровый досуг», решив, что их детей-подростков легче будет удержать от неприятностей, если подыскать место, где те смогут собираться и проводить свободное время. Они обратились к окружной комиссии с предложением выделить Сэйдж-Крик, участок неиспользуемой земли у ручья, принадлежащий округу уже много лет. Имелось в виду, что там будет игровое поле для бейсбола и футбола, теннисные корты, клуб, где можно потанцевать, поиграть на бильярде и на игровых автоматах, а потом и зал для концертов и летних театральных представлений. Они назвали свой проект «Городок развлечений». Мэр города и обе правоохранительные службы — полиция и служба шерифа — охотно поддержали эту идею.

И тут же один из членов комиссии внес предложение превратить Сэйдж-Крик в площадку для гольфа. Кэл Давенпорт представил дело так, будто он уже давно разрабатывает эту идею, хотя Райли раньше ничего об этом не слышал. Очень скоро у этого предложения тоже нашлись сторонники, среди которых были не только любители гольфа. Теперь выдвигалось уже два варианта обустройства Сэйдж-Крик — «Городок развлечений» и поле для гольфа.

Кэл Давенпорт умело использовал опасения и страхи людей. Если отдать Сэйдж-Крик подросткам, утверждал он, это место в мгновение ока превратится в арену стычек между молодежными бандами, и охотно рисовал картины разгула наркомании, секса и насилия.

Узколобая нетерпимость Давенпорта доводила Райли до белого каления. Подростки доставляли немало хлопот не только службе шерифа в округе, но и полиции в городе. Пьянство, вандализм, употребление наркотиков, злостное хулиганство, управление автомобилем в нетрезвом виде… Он часто спрашивал себя, какую часть всего этого можно объяснить скукой.

Райли дочитал до конца статью о состоявшемся накануне вечером собрании оппонентов и бросил газету обратно Уэйду.

— Я начинаю по-настоящему ненавидеть почтенного члена комиссии.

Утопив клавишу интерфона, Райли подождал, пока линия не включилась, и произнес:

— Лиз, позвони, пожалуйста, Элли на радиостанцию и скажи, что я хочу выступить с заявлением по поводу молодежного парка, и пусть это будет похоже на сенсацию.

Лиз засмеялась.

— Должно быть, ты уже видел газету. Сейчас же этим займусь.

Уэйд зацепил ногой стул, подтянул его ближе и сел.

— Вряд ли тебе стоит сейчас вылезать с этим.

— Тебе ведь эти любители гольфа осточертели не меньше, чем мне.

— Да, но мне не надо переизбираться.

— А какое отношение это имеет к выборам?

— Может, и никакого. А может, и очень большое.

Серьезный тон Уэйда заставил Райли прислушаться к его словам. Они стали работать в отделе помощниками шерифа в один и тот же год, и именно по настоянию Уэйда он первый раз выдвинул свою кандидатуру на должность шерифа. Сам Уэйд не стремился занять этот пост, но советы, которые он давал Райли, всегда были удачными и последовательными.

— Ладно, выкладывай.

— Давенпорт ведет себя так, будто этот вопрос — основной пункт его предвыборной программы, а энтузиазм, с каким он отстаивает площадку для гольфа, привлекает к нему немало сторонников.

— А какое отношение это имеет к моей кампании?

— Если он видит в тебе противника, то именно против тебя и будет выступать.

— Ну и пусть. Он не прав. И люди вскоре это поймут. Округ может вбухать втрое больше денег в работу по предотвращению преступлений и не получить таких результатов, какие принесет «Городок развлечений». На нашей стороне все, кого волнует судьба ребят. И таких избирателей большинство.

— Они поддержат тебя, только если в день голосования ты будешь на коне. Если Давенпорту удастся свалить тебя, то на их голоса не особенно рассчитывай.

Райли немного поразмышлял над предостережениями друга, потом мысленно пожал плечами. До выборов еще почти целых полтора месяца, так что есть время разобраться с любыми фокусами Давенпорта, тем более что пока его голова целиком занята поисками няни для Эриэл.

Райли подъехал к школе за десять минут до звонка, опустил стекло и стал ждать, когда выйдет дочь. Он откинулся на сиденье, закрыл глаза и глубоко вдохнул осенний воздух.

Времени для созерцания золотой осени не будет — первая зимняя буря ожидалась еще до полуночи. Если синоптики окажутся правы, следует ждать волны несчастных случаев, снежных заносов на дорогах, обрывов телефонных и электрических проводов и тому подобного. Он вместе со своим отделом будет работать без передышки.

Школьный звонок громко и требовательно прокатился по пустой игровой площадке. Через считанные секунды из дверей хлынула толпа детей, и скоро Райли увидел Эриэл, вприпрыжку бегущую по дорожке. Потянувшись через сиденье, он открыл ей дверцу.

— Привет, Бельчонок.

— А знаешь, пап? У Клариной собаки родились щеночки, и она сказала, что я могу взять одного.

— Нет, дочь. Никаких щеночков.

Она встала на сиденье коленками и обняла его за шею.

— Пап, ну пожалуйста.

— А как же Джелли?

— Джелли нужен друг.

— Собаки не дружат с кошками.