— Точно.

— Личную жизнь в таких условиях наладить непросто. Трудно поддерживать с кем-то близкие отношения.

— Абсолютно невозможно, — согласился он, сознавая, что этими словами, может быть, разрушает собственное счастье.

— Я начинаю понимать, почему ты никогда не был женат.

Теперь настала очередь Клер столкнуться с проблемой, стоившей ему за последние годы стольких бессонных ночей. Сам он уже понял, что жизнь без прочных отношений лишала его близкого человека, который разделил бы с ним радости и печали; лишала его семьи и возможности излить накопившуюся нежность и заботу на любимую женщину.

Долгие годы он верил, что вполне проживет и без всего этого. Теперь же знал, как сильно ошибался. Жизнь, которую он вел, его больше не устраивала. И больше он не мог с ней мириться.

— Это дело выбора, Клер. Когда я сделал свой выбор, то исходил из самых лучших побуждений. Если честно — я пока не встречал женщины, способной долго терпеть не мужа, а временного гостя в своей спальне. К тому же при такой напряженной ответственной работе страх за то, что творится дома, может свести человека в могилу. В министерстве юстиции у меня много друзей, женатых и во второй, и в третий раз. Проблема остается все та же — не хватает времени для детей и жены. Для большинства моих коллег эта проблема стала чем-то вроде постоянно возвращающегося ночного кошмара. Не желал бы я себе подобной судьбы.

— Учитывая все, что ты рассказал, можно сделать вывод, что успех или крах отношений полностью зависит от женщины и от ее требований к тебе.

— Должен же кто-то прижать к ногтю негодяев разного рода, — пошутил он, но эта попытка разрядить атмосферу даже ему самому показалась не очень удачной.

— Я могу лишь приветствовать результаты твоей работы, — серьезно ответила Клер. — Такие люди, как Энрике Сантьяго, должны быть за решеткой. Но мне ужасно жаль, что у тебя не остается времени для того, чтобы создать семью и получить заслуженный кусочек личного счастья.

— Как ты только что сказала, все зависит от женщины.

— Твоя карьера для тебя — главный интерес в жизни, — задумчиво протянула она.

— Всегда была, — честно ответил Тейт.

Он мог бы, но не стал добавлять, что ради нее хотел бы все изменить. У него не было уверенности, что все получится. Второй причиной его поездки в Вашингтон — правда, Клер он этого сообщать не собирался — была встреча с его начальством. Но пока окончательное решение не принято, он не хотел ни себя, ни ее тешить иллюзиями насчет будущего. Кроме того, в нем вовсе не было уверенности, что она так же, как и он, хочет, чтобы они всегда были вместе.

Они вернулись к тому месту, откуда начинался их путь по пляжу. Тейт взглянул на яхту, покачивающуюся ярдах в двадцати от берега, где глубина бухты позволяла бросить якорь.

Клер рассеянным жестом пригладила волосы. Опустив руки, она произнесла с грустью в голосе:

— У тебя душа вечного бродяги, Тейт.

— Именно таким я и считал себя все эти годы.

Поставив корзинку на песок у своих ног, он привлек Клер к себе. Она вся напряглась в его объятиях, но через несколько секунд — очень неохотно, как ему показалось, — все-таки обвила его талию и прильнула к нему. Облегчение затопило его сердце. Может быть, не все для него еще потеряно.

Чуть погодя Клер высвободилась из его рук и подняла на него глаза. Подбородок у нее заметно дрожал, но она распрямила плечи и заговорила спокойным и ровным, как обычно, тоном:

— Нам пора возвращаться. Впереди у меня тяжелая неделя, да и сегодня вечером еще нужно заглянуть в больницу.

— Знаю.

Она сдвинула очки наверх.

— Спасибо за твое предостережение. После развода я твердо пообещала себе, что больше никогда не стану путать свои фантазии с реальностью. Твое напоминание оказалось очень кстати, особенно после вчерашней ночи.

Не только сами слова и словно бы чужой голос, но и отстраненное выражение ее лица как током ударили Тейта.

— Я вовсе не собирался предостерегать тебя, Клер, — вырвалось у него. — Ты неправильно поняла меня…

— Разве? Ты только что очень вежливо, но вполне ясно дал мне понять, что мне не следует питать насчет тебя каких-либо надежд. Для меня это было немножко неожиданно, но я приветствую твою откровенность.

Он схватил ее за руку, не позволив уйти.

— Я только хочу, чтобы ты поняла, что жизнь предъявляет ко мне такие требования, с которыми нелегко справиться.

«А я очень хочу, чтобы ради меня ты рискнула их преодолеть», — промелькнула у него в сознании мысль.

Она вырвала руку.

— Ты ждешь, что я с ними справлюсь?

Тейт на это рассчитывал, он молился в глубине души, чтобы это случилось.

— Я прошу тебя попытаться.

— Не знаю, смогу ли я, — отозвалась она. — Мне нужно подумать.

Высказанные напрямик слова задели его. Внутренний голос нашептывал, что он не должен позволить гордости стать на пути своего счастья. Но и здравый смысл, и его чувства к Клер убеждали Тейта, что он правильно поступил, рассказав ей о себе со всей откровенностью. Этого требовало не только его прошлое, но и ее будущее.

— Никто не смог бы попросить о большем, — хмуро кивнул он. — И я не прошу о большем… пока. Я не кривил душой, говоря, что не хочу воспользоваться твоей слабостью. — Тейт на миг замолчал, выискивая в ее лице хоть намек на какие-то чувства к нему. Но ее отчужденность была по-прежнему очевидна. — И я не кривил душой, когда сказал, что ты очень дорога мне.

— Я отчетливо помню все, что ты говорил, Тейт. — Клер бросила взгляд ему за спину и добавила тем же спокойным тоном: — В бухту пожаловали гости. Конечно, это, может быть, и Тома, но я сильно сомневаюсь. Он, как правило, держится на расстоянии.

Тейт и сам уже услышал шум мотора приближающегося катера. Его первая мысль была об оружии. Оно осталось в каюте «Моргана», и Тейт в душе проклинал свою оплошность. Второй его мыслью было как можно быстрее спрятать Клер на яхте. Они определенно играли с огнем.

— Давай, док, вперед. Быстро, — приказал он и, подхватив с песка корзину, шагнул вслед за Клер в воду.

До «Моргана» они доплыли в считанные минуты. Парень за рулем катера заглушил мотор, но волны от лодки незваных гостей уже нарушили водную гладь бухты.

Тейт успел поддержать Клер, когда яхту сильно качнуло, и она, потеряв равновесие, чуть не подвернула ногу. Закрыв Клер собой, он обернулся лицом к шумной компании с фотоаппаратами, магнитофонами и банками пива в руках.

— Тебе лучше спуститься вниз, — коротко распорядился он.

Она было открыла рот, но Тейт резко оборвал ее:

— Не спорь. Кто знает, что это за шутники. Я не хочу подвергать твою жизнь опасности.

Одарив его гневным взглядом, Клер все же подчинилась и скользнула по трапу в камбуз.

— Эй, как рыбалка? — раздался возглас одного из пассажиров катера.

Остальные вовсю щелкали фотокамерами.

— Хуже некуда, — выкрикнул в ответ Тейт.

Они еще что-то кричали, но его односложные ответы отбили у них охоту продолжать общение.

Под пристальным взглядом Тейта отдыхающие — а это явно были всего лишь туристы — бросили якорь, толпой выгрузились на берег и полностью разрушили уединенное очарование бухты.

Тейт поднял якорь. Выйдя из бухты, он сообщил Клер, что опасность миновала и она может выйти на палубу. Весь оставшийся путь их разговоры касались лишь сложности управления парусами при неизвестно откуда взявшемся сильном ветре.

К причалу они добрались в сумерках. Оба молчали, угнетенные тем, что между ними произошло в последние минуты на пляже. Расстались они, когда Тейт увидел Тома с помощником, маячивших у входа в доки. Последнее, до чего они договорились, — Клер позвонит ему, когда будет готова к разговору.

Тейту была ужасно неприятна эта перспектива. Ждать в сомнении, захочет ли Клер и дальше с ним встречаться или нет, казалось ему даже унизительным, но интуиция подсказывала ему, что иного выхода не существует. Не в его силах заставить Клер принять его жизнь, он мог лишь молиться, чтобы она согласилась сделать хотя бы одну попытку приблизиться к совместному существованию.