Урожденная Юрковская, по мужу Желябужская (род. в 1868 г. — ум. в 1953 г.)

Знаменитая русская актриса Московского Художественного театра, гражданская жена А. М. Горького.

Какая же женщина так пленила Сашу Черного, кому он посвятил строки этой «Почтительной акварели»? В начале стиха стоят таинственные инициалы «М. Ф.». За ними скрывается многогранная и необъяснимая в своих страстях и поступках Мария Федоровна Андреева. Для поклонников театра она — знаменитая актриса МХТ, для ценителей творчества Горького — любимая женщина, гражданская жена, друг и секретарь писателя, для старых большевиков — член партии с 1904 г., «верный солдат революции» и «товарищ Феномен»; такая разноплановая и разноликая, что по событиям ее жизни можно написать не один авантюрно-приключенческий роман.

Машенька родилась 4 июля 1868 г. в Петербурге в известной театральной семье. Ее отец, Федор Александрович Федоров-Юрковский, предпочел карьере морского офицера сценическую. Он был актером, а затем главным режиссером Александрийского театра, где играли ее мать,

Мария Павловна Лелева-Юрковская, и младшая сестра, Надежда Юрковская (Кякшт). В их доме часто бывали видные ученые, писатели, артисты, художники. Все жили интересами театра, и судьба Машеньки была предопределена от рождения. К тому же она была прехорошенькой. Отец пытался воспитывать дочь в строгости, «требовал одевать в самые некрасивые платья», заставлял наголо состригать прекрасные рыжевато-каштановые кудри и приучал к домашнему труду. Но воспитательные эксперименты родителя сходили на нет, лишь только за ним закрывалась дверь. Бабушка, бездетная тетка и мама баловали свою красавицу как только могли. Милое детское личико рисовали Крамской и Репин — Илья Ефимович писал Машу в восемь, десять и в двенадцать лет. А когда ей исполнилось пятнадцать, она стала его моделью для донны Анны к иллюстрациям «Каменного гостя» Пушкина.

Юная красавица, окончив гимназию и драматическую школу, начала свою сценическую деятельность в 1886 г. в казанской антрепризе Медведева. Она была создана для театра: бархатный чарующий голос, пленительная грация точеной фигурки, яркий темперамент и вкрадчивая чувственность — все в ней было естественно и завораживало. А глаза искрились, словно драгоценные камни, которыми ее вместе с букетами цветов осыпали поклонники, льстя себя надеждой на благосклонность юной примадонны. Но Машенька была умной девушкой, цену себе знала, на легкий флирт не разменивалась и в спутники жизни выбрала действительного статского советника, впоследствии главного контролера Курской и Нижегородской железных дорог и статского генерала, Андрея Алексеевича Желябужского. Супруг был старше на 18 лет, но обладал приличным капиталом и покладистым характером. А главное, он был не против работы Машеньки в театре, так как и сам состоял членом Общества искусства и литературы и членом правления Российского театрального общества.

Ведение домашнего хозяйства, рождение сына Юрия (1888 г.) и дочери Екатерины (1894 г.) стали для молодой избалованной женщины серьезным испытанием, отдаляя возможность играть на профессиональной сцене. В Казани ей приходилось довольствоваться любительскими постановками. По счастью, Андрей Алексеевич получил новое назначение в Тифлис, где супруги вступили в Артистическое общество, которое объединяло лучшие театральные силы города. Они вместе выступали на сцене местного театра под общим псевдонимом Андреевы, который Мария Федоровна оставила за собой на всю жизнь.

Именно в Тифлисе взошла ее артистическая звезда. Местный театр трещал от поклонников. Темпераментные южные мужчины были опьянены ее божественной красотой и голосом. Андрей Алексеевич с неудовольствием наблюдал за ростом популярности своей супруги. За пять лет она сыграла целый ряд разнообразных ролей — от водевильных простушек до Ларисы в «Бесприданнице» Островского. Пресса отмечала не только сценический дар Марии Федоровны, но и большую музыкальность, особенно после выступления в заглавной роли в оперной постановке «Миньона» Тома. Уроки пения она брала у певицы И. М. Зарудной и имела широчайший диапазон — от нижнего соль до верхнего ля. Вскоре весь Тифлис был у ног Андреевой. В ее честь один за другим следовали обеды и банкеты. Однажды некий влюбленный грузин после витиеватого тоста осушил бокал, а затем съел его, чтобы «никто не посмел пить из моего бокала» после таких слов. Муж в этот момент случайно перехватил чувственный, призывный взгляд Машеньки, адресованный вовсе не ему. Андрей Алексеевич понял, что из Грузии пора уезжать от греха подальше, и выхлопотал перевод в Москву. Он полагал, что его импульсивную, взбалмошную по натуре жену смогут удержать рамки московского высшего общества. Как же он заблуждался!

Москва сразу наполнилась слухами о прелестной и талантливой актрисе. И следует отметить, что на сцене Мария Федоровна и впрямь была царицей. Свое театральное мастерство она шлифовала постоянно, окончила Московскую консерваторию. Ее учителем и партнером на сцене Общества искусства и литературы стал Константин Сергеевич Станиславский. Также она брала частные уроки у знаменитой актрисы Н. М. Медведевой — учительницы непревзойденной М. Н. Ермоловой. Спектакли с участием Андреевой собирали аншлаги. За три сезона Мария Федоровна сыграла одиннадцать ролей. Она дебютировала в пьесе Островского «Светит, да не греет», а затем была Юдифь («Уриэль Акоста»). Актрису хвалили за искренность, чувство меры, поэтичность и пленительную женственность. Она купалась в лучах славы, создав шекспировские образы Геро («Много шума из ничего») и Оливии («Двенадцатая ночь»). Но ярче всего ее дарование раскрылось в роли Раутенделейн в «Потонувшем колоколе» Гауптмана. Зал застывал в восхищении, покоряясь воздушному, романтическому, полному диковатой грации образу, созданному Андреевой. Ее голос, «звучащий серебристым звоном лесного ручья», зачаровывал, оставляя неизгладимое впечатление у публики.

Казалось, что еще нужно женщине — любовь зрителей, восторженная пресса, богатый респектабельный дом, муж, получающий чины, награды и удовлетворяющий любой каприз. Высокопоставленный светский круг общения. Слава. Признание. Богатство. Сама великая княгиня Елизавета Федоровна писала портрет Андреевой. Но всего этого оказалось мало не знающей угомону душе. Семейное счастье оказалось недолговечным. Муж встретил и полюбил другую женщину, да и сама Андреева не осталась равнодушной к репетитору сына Дмитрию Ивановичу Лукьянову. Позже она скромно написала в мемуарах: «Еще в 1896 году я перестала быть женою Андрея Алексеевича Желябужского. Причины нашего разрыва были на его стороне. Я сказала ему, что соглашаюсь жить с ним в одном доме как мать своих детей и хозяйка — ради детей».

Внешне все оставалось благопристойно и вполне респектабельно: роскошная квартира, дорогие наряды и блеск драгоценностей, которые так любила Мария Федоровна. Счастливая жизнь светской женщины. Никто из друзей не подозревал, что она увлечена другим мужчиной и серьезно разделяет его революционные интересы. Андреева, со свойственной ей страстностью, включилась в подпольную работу ставропольского студенческого землячества. Свободные от сцены вечера проводила в спорах на политические и философские темы. Переводила с немецкого и тщательно изучала «Капитал» К. Маркса. Партия большевиков очень нуждалась в таком «товарище» с огромными светскими связями, и вскоре Андреева стала выполнять поручения Московского социал-демократического центра по хранению и транспортировке нелегальной литературы, принимала участие в работе Красного Креста. Пользуясь своими многочисленными знакомствами, она взяла на себя «легализацию подпольщиков, снабжение их документами и трудоустройство».