— Сколько времени займет этот перевал? — Ей казалось, что лошади еле ползут, хотя Уилл все время их понукал.

— Уже недолго осталось. А как только начнется спуск, мы снова окажемся на солнце, и вы поймете, что волновались попусту.

— Я стараюсь не волноваться, — возразила она, и он сжал ее руку.

— Я же вижу, что волнуетесь. Зато то, что вы увидите по ту сторону горы, вас восхитит.

Эми отнеслась к его словам недоверчиво. Вскоре карета стала немного наклоняться вперед, значит, начался спуск. А потом было все так, как сказал Маркус. Облака и туман, будто собранные невидимой рукой, отступили, и глазам Эми предстала такая огромная зеленая долина, какой она никогда не видела. Зрелище было захватывающее: со всех сторон долина была окружена горами, а извивавшаяся по ней голубая река серебром сверкала на солнце.

— Миледи довольна? — улыбаясь, спросил Маркус, наблюдая за тем, с каким восторгом Эми смотрит на открывшийся пейзаж.

— Я еще никогда не видела такой красоты! Но я не вижу домов…

— Потерпите. Мы пересечем долину, а за ней будет Кэлланби. Мой дом на самой окраине города, и вся прилегающая к нему земля, включая большую часть реки, принадлежит мне.

Эми не могла не удивиться. Если он владеет всем тем, о чем сказал, значит он не нищий, нуждающийся в подачках тетки. В письмах он сообщал иногда, что преуспел во многих делах, вкладывая в них деньги. Но леди Беллингем обычно поднимала племянника на смех, не веря, что Маркус способен с умом вложить деньги.

Если бы она оказалась здесь, ей пришлось бы взять свои слова обратно, подумала Эми. Но она решила помалкивать и подождать, пока своими глазами не увидит дом. Может, это дворец, а может, и лачуга, как знать.

Но что бы это ни было, а ее судьба — поселиться вместе с Маркусом Беллингемом, по крайней мере на время. Тому виною каприз леди Беллингем и умение ее племянника убеждать.

По мере того как они спускались в плодородную долину, прохлада гор оставалась позади, а воздух становился теплее. Он был наполнен свежестью и ароматом цветов и трав. Эми вздохнула с облегчением и сосредоточила все свое внимание на причудливо извивавшейся реке.

— Далеко еще до Кэлланби? Когда он был основан? — обернулась она с вопросом к Маркусу и была смущена его пристальным взглядом.

— Несколько веков назад здесь было поселение, постепенно переросшее в небольшую деревню, а потом в городок. Городская знать быстро поняла преимущества летнего отдыха на природе. Многие регулярно приезжают сюда, чтобы поправить здоровье, даже зимой, потому что, как вы уже успели заметить, воздух здесь просто целебный.

— Я заметила. Он влияет чудодейственным образом, особенно на усталого путника. Наверно, звучит наивно, правда? — смутилась она.

— Вовсе нет. Вы совершенно правы. Я всегда ощущаю прилив энергии, когда сюда возвращаюсь. Такое впечатление, словно в воздухе разлито нечто, что заставляет кровь течь быстрее.

— А вы не боитесь, что когда-нибудь кончится тем, что в погоне за эликсиром жизни в Кэлланби хлынут орды людей?

— Молю Бога, чтобы этого не случилось. Но если это и произойдет, нам нечего беспокоиться, потому что наше поместье расположено довольно далеко от Кэлланби.

Эми воздержалась от комментария по поводу уже не раз употребленного им слова «наше». Это была не более чем оговорка, уверяла она себя. С другой стороны, не в обычае Маркуса Беллингема допускать столь частые оговорки.

Когда они миновали главную и, судя по всему, единственную улицу, вдали показался большой каменный дом с двумя фронтонами.

Дом был прекрасно расположен и сделал бы честь любому городскому, но здесь, в обрамлении старых деревьев и ухоженных газонов, он казался еще более монументальным. Величественные горы служили ему прекрасным фоном. А быстрая река, в которую вливались горные потоки, оживляла окрестности. Все это создавало неизъяснимое ощущение покоя, которое нельзя купить ни за какие деньги. Эми пришла в полнейший восторг.

— Ваше лицо снова вас выдает, — заметил Маркус. — Неужели вам могло прийти в голову, что я привезу свою невесту в какую-нибудь хибарку?

Эми покраснела до корней волос, потому что именно это слово вертелось у нее на уме всякий раз, когда она размышляла о том, в каком он живет доме.

— Вы забываете о том, что, когда приехали в Дублин за тетушкой, у вас и в мыслях не было привозить сюда невесту. Вам нужно было одобрение леди Беллингем, а не мое.

— А теперь мне хочется узнать, что думаете вы, — ничуть не смутившись, ответил Маркус. — Ну и как, вам нравится? Вы изменили обо мне свое мнение?

— Уверяю вас, сэр, что дом, в котором человек живет, для меня менее важен, чем достойное поведение самого человека, — ответила Эми, немного раздражаясь оттого, что он явно ее дразнит.

— Ах, Эми, вы с такой легкостью себя выдаете, что, право слово, грешно вас дразнить, хотя, должен признаться, мне доставляет большое удовольствие наблюдать, как вы попадаетесь на крючок.

— Что это значит? — потребовала она объяснений.

— Если у кого в этом мире и есть благородные намерения, то это, несомненно, у вас. Неужели вы думаете, что я мог хоть на мгновение поверить, что вы согласились на все только ради своей корысти?

Эми вдруг почувствовала укор совести.

— Но это на самом деле так, — медленно начала она. — В какие бы слова вы это ни рядили, Маркус, я выиграю от нашего… соглашения не меньше, чем вы. И дело не только в деньгах, но и в том, что простая девушка, судьба которой — быть вечной компаньонкой, не могла и надеяться на такое.

— Судьбы не высекаются навечно на каменных скрижалях. Я верю в то, что человек сам хозяин своей судьбы.

— А как отнесется общество к нашему союзу? — Ей не следовало об этом спрашивать, но ее мучило любопытство.

— Поскольку я пользуюсь репутацией богатого человека, — сказал он так тихо, что она едва его слышала, — мне нет никакого дела до того, что обо мне думают. Но мне важно, что будут думать о нас. Так что, если понадобится, за вашу репутацию я готов жизнь отдать. Я ответил на ваш вопрос?

Тронутая таким заявлением, она кивнула головой.

Карета остановилась. Ронан Келли соскочил на землю и, повесив через плечо свою дорожную сумку, подошел к окну кареты.

— Я пойду домой, Маркус. Увидимся завтра.

— Дай нам передохнуть день-два, приятель, — возразил Маркус. — Мисс Финч понадобится время, чтобы устроиться, а я хочу показать ей окрестности и представить кое-кому из знакомых до того, как займусь делами.

— Ха, могу поспорить, что многие из твоих знакомых будут здорово удивлены новостью, которую ты им преподнесешь, — хитро подмигнул Келли. — Особенно сестры Чэпмен. Но они, наверно, уже прочли дублинские газеты.

— В таком случае я надеюсь, что они будут рады моему счастью. — Маркус был раздражен. — Если они уже все знают, то избавят меня от необходимости вдаваться в детали.

Эми замерла, глядя прямо перед собой. Только глупец не понял бы смысл намека Келли и причину раздражения Маркуса. А уж о том, кто такие сестры Чэпмен, она и подумать не смела.

Келли отступил в сторону и крикнул кучеру трогать. Карета покатилась дальше, и с каждым оборотом колес Эми чувствовала, что ее затягивает сеть, из которой она никогда не выпутается.

* * *

Еще до того, как карета миновала ухоженные кусты и газоны, Эми увидела многочисленную челядь, выстроившуюся перед домом. От неожиданности во рту у нее пересохло.

Впереди слуг стояла полная женщина в темном платье и чепце, видимо домоправительница. Она подошла к карете, как только из нее вышел Маркус под руку с Эми.

— Добро пожаловать, сэр. Мы получили печальное известие о смерти леди Беллингем и выражаем вам свое сочувствие, но рады были услышать и приятную новость.

— Спасибо, миссис Монаген. Смерть тетушки была для меня страшным ударом, но мисс Финч сделала все, чтобы облегчить мое горе. Из газет вы, вероятно, знаете, что мисс Финч оказала мне честь, приняв предложение стать моей женой.