— Много, — мрачно ответила Джина, недовольная поворотом беседы. Иногда тетушка все же действовала ей на нервы.

— А как продвигается твоя внештатная деятельность? — поинтересовалась Мегги, внимательно глядя на племянницу.

— Я еще не нашла подходящую тему. Не было времени, — нахмурилась Джина.

— Да, понимаю, — задумчиво произнесла Мегги. — Все свое время ты тратишь на уход за домом. Эта квартира так вылизана, что… мне становится плохо. Если ты еще скажешь, что сама печешь хлеб или пироги, меня стошнит.

Джина вспыхнула, но не стала защищаться. Взглянув на нее, Мегги сердито поставила бокал на стол.

— Ты пропускаешь занятия в университете, — произнесла она тоном обвинителя. — Не пытайся лгать мне! Ты не собираешь материалы для телепередач. У тебя проблемы со Стенли… Джинни, что ты себе думаешь? Только не рассказывай всю эту чушь относительно создания домашнего очага. Я ничего не имею против убежденных домохозяек. Уют в доме для них — предел мечтаний, и они вправе жить, как хотят. Но ты-то! Куда подевалась твоя творческая жилка? Когда ты последний раз работала головой? А когда последний раз покупала новую пару туфель? Или платье? Шарф, в конце концов? — сердито спросила Мегги. — Ответь мне! Я хочу знать, что здесь происходит. Если для этого понадобится отказаться от поездки в Гонконг к мистеру Хвану, я откажусь. Найду другого кретина. Ты — самое дорогое, что у меня есть, Джинни. Я вижу, что ты несчастна. Я поняла это, едва переступив порог. Когда ты последний раз самостоятельно принимала решение? — поинтересовалась Мегги, хотя ей больно было видеть испуганное выражение на лице племянницы и не хотелось разговаривать с ней в подобном тоне.

Джина сидела, сжавшись в комок, обхватив руками колени.

— Не знаю, Мег, — прошептала она. — Я уже ничего не понимаю и чувствую себя выбитой из колеи. Как мне вернуться в правильное русло? Подскажи, Мегги. Помоги мне!

— Ну нет! — воскликнула та. — Тут я тебе не помощник. Создавшуюся ситуацию сможешь распутать только ты сама. Я могу лишь выслушать тебя, а ты сама примешь решение и сделаешь выбор.

— По-твоему, пора прекращать все это?

— Только если ты сама созрела для разрыва.

— В том-то и дело, — вздохнула Джина. — Я не знаю…

— Послушай, Джинни, мы все время от времени заходим в тупик. Но в этом есть свой положительный момент. Как можно испытать радость успеха, если не знаешь горечи поражения? Поступай так, как считаешь нужным, как подсказывает тебе сердце. — Мегги постучала пальцем по левой стороне груди. — Весь мир у твоих ног, и ты являешься частью его. Но и внутри этой квартиры ты создала свой мир. Если он устраивает тебя — прекрасно! Если же нет — не останавливайся на достигнутом. Никогда не останавливайся. Я учила тебя этому всю жизнь. Потому что в тот момент, когда ты успокоишься, ты возненавидишь себя… Ладно, это долгий и трудный разговор. Лучше скажи, ты познакомилась здесь с кем-нибудь?

Джина рассказала о Мейбл и Рози.

— Кроме них я практически никого не знаю. Хотя могла бы познакомиться с другими людьми, если бы посещала университет чаще, — потупилась она.

— Твоя Рози напоминает мне героиню одного старого фильма, — заметила Мегги. — Она что, действительно настолько предана семье?

Джина улыбнулась.

— Представь себе! Вообще-то она замечательный человек. И Мейбл тоже. К сожалению, у меня с ними нет ничего общего. Сначала я пыталась стать похожей на них. Возможно, в этом и заключается моя ошибка. Но Стенли так восхищался ими обеими! По разному поводу, конечно. Чтобы угодить ему, я старалась объединить в себе положительные качества и Рози, и Мейбл.

Мегги усмехнулась. Почему женщины всегда испытывают потребность угодить мужчинам? Почему они постоянно ставят себя на второе место? Наверное, мы с детства запрограммированы на подобное поведение, вздохнула Мегги.

— А что ты можешь сказать о Стенли сейчас, когда пожила с ним? — поинтересовалась она.

— Ну, пришлось, конечно, пройти через определенный период взаимного привыкания, — сказала Джина. — Но я люблю его. И что самое замечательное — он любит меня.

— Я так понимаю, что и в постели твой Стенли не из последних?

— Ты угадала.

— Кстати, я слыхала, что у низеньких восточных мужчин соответственно маленькие… То есть, я хочу сказать, что у них недостаточно хорошо развиты… Ну, ты понимаешь! — раздраженно закончила Мегги.

— Думаю, все это из области мифов, — пожала плечами Джина. — Когда придет время, сама узнаешь. Не исключено, что подобные сведения исходят от женщин, которые просто не умеют получать удовольствие в постели, — улыбнулась она и добавила, желая изменить тему разговора — Есть хочешь?

— Да, но пока обойдусь без еды. Как, по-твоему, мне удалось сохранить фигуру? Уж не посредством обилия деликатесов, это точно! Впрочем, я не отказалась бы слегка перекусить. Так, самую малость. Что у тебя есть?

— У меня битком набит холодильник; Близится праздник, поэтому последние дни я только и делала, что ходила по магазинам. Скажи, чего ты хочешь?

— Твоя мать говорит, что я тощая и плоская, как лист фанеры, — заметила Мегги. — Думаю, она просто завидует. Знаешь что, дай мне что-нибудь такое, в чем нет ни единой калории, — попросила она.

— Это несколько сужает выбор, — усмехнулась Джина. — Как насчет сандвича с постной ветчиной и горчицей и кусочка домашнего яблочного пирога?

— Превосходно! — живо откликнулась Мегги. — Помочь тебе? — предложила она, усмотрев для себя возможность поинтересоваться тем, что означает красный крест в календаре.

Пока Джина готовила сандвич, Мегги бродила по кухне, рассматривая всякие баночки, коробочки и салфетки, затем остановилась у стены, на которой висел календарь.

— Что это у тебя отмечено красным крестом? — поинтересовалась она как бы между прочим.

Но Джина знала, что рано или поздно старая лиса не преминет задать такой вопрос.

— В этот день мне нужно кое-кому позвонить. А перед этим я должна буду принять окончательное решение насчет своей дальнейшей жизни, — ответила она. — Держи свой сандвич, — протянула Джина тарелку. — Я срезала с хлеба корку, чтобы тебе было легче жевать.

— Ты очень внимательна, дорогая! По этой причине я и внесла тебя в свое завещание, — ухмыльнулась Мегги. — Кстати, я говорила тебе, что мне сделали новые зубные протезы? Если бы ты знала, как противно стареть!

— Ты никогда не постареешь, — возразила Джина. — Во всяком случае, для меня ты всегда останешься молодой. Хочешь, скажу одну вещь? Всякий раз, когда мне приходилось туго, ты оказывалась рядом. Признайся, ты умеешь читать мысли на расстоянии?

— Нет! — рассмеялась Мегги. — В данном случае ты должна благодарить свою мать. Позавчера она позвонила мне и сказала, что ты как-то странно разговаривала с ней по телефону. Я и подумала, что нужно заехать к тебе.

Джина открыла рот от удивления.

— Иными словами, вся эта история о предстоящей поездке в Гонконг сплошная выдумка? — ошеломленно спросила она.

— Что ты! Конечно нет. Я действительно улетаю в Гонконг, но так как твоя мать считает, что ты, возможно, нуждаешься во мне, я решила, что мистер Хван потерпит три дня, прежде чем подвергнуть мое тело «сладостной пытке». Сейчас это так называется, я вычитала в одном романе. Мужчины подвергают женщин томительной сладостной пытке. Господи, скорее бы! Не могу дождаться.

Джина целую секунду смотрела на тетку во все глаза, а потом от души расхохоталась.

— Ну, Мегги, мужественная ты женщина!

— На себя посмотри! — парировала Мегги не моргнув глазом. — Пойду-ка я спать, — добавила она, подавив зевок. — Где ты мне постелила? В кабинете? Только на сон грядущий я выпью рюмочку, если не возражаешь. — Мегги взяла бутылку, где еще оставалось порядочное количество бренди, и направилась к лестнице. — Может, сегодня мне приснится один из эротических снов, которые я обожаю… — донеслось напоследок до Джины.

Оставшись в одиночестве, та подумала, что сейчас самое время заняться предпраздничным украшением квартиры. Пусть Мегги уедет отсюда с радостными воспоминаниями. Джине было приятно, что тетка выкроила время, чтобы навестить ее. Как хорошо, что я припасла рождественский подарок, подумала Джина. Она собиралась преподнести Мегги изящное кожаное портмоне, украшенное золотой пластинкой, на которой были выгравированы все фамилии, когда-либо принадлежавшие тетушке. Сколько она имела мужей, столько фамилий значилось на пластинке: