— Конечно, все это можно организовать… — неуверенно произнес Стенли. — А вы уверены, что действительно хотите этого? То есть, я имею в виду, что…. — Он окончательно запутался.

— Ты имеешь в виду, что я пьяна и завтра даже не вспомню наш разговор, — хохотнула Мегги. — Не беспокойся! В моем возрасте как никогда придают значение каждой мелочи и каждому слову. На самом деле я довольно педантичный человек и ничего не пускаю на самотек. Раз в месяц я регулярно посещаю врача, чтобы он проверил мою печень. Кстати, вино у тебя отвратительное, Джинни, — вставила она. — Я не забуду о нашем разговоре. Я люблю животных. У них особое чутье на людей… Правда, Джинни?

Джина продолжала смотреть в тарелку.

— Налить вам еще коньяку? — предложил Стенли.

— Коньяк с рагу? Нет, спасибо. Лучше позже, когда мы перейдем к кофе. — Мегги откинулась на спинку стула и закурила сигарету. — Ты уверен, что на двери кабинета не забудут указать мое имя? И чтобы обязательно были слова «Неотложная помощь». Я люблю делать добрые дела, но какой в этом смысл, если никто не узнает? Утром перед отъездом я выпишу чек. Позже вы пришлете мне фотографию кабинета. Цветную. И еще фотографию первого пациента.

— Непременно! — с дрожью в голосе пообещал Стенли.

— Господи, в этом пироге, наверное, тысячи калорий. И еще орехи! — воскликнула Мегги. — Ну, самый маленький кусочек. Только попробовать…

Позже, когда Джина понесла на кухню грязную посуду, Мегги поднялась из-за стола.

— Кажется, у меня снова начинается приступ мигрени, — пожаловалась она.

— У меня есть таблетки от головной боли, — мгновенно оказался рядом Стенли, демонстрируя заботу и внимание. — Примете парочку?

— Нет, что ты! Я никогда не принимаю лекарств, — заявила Мегги. — Лучше я возьму с собой наверх бутылку с остатками коньяка. Это поможет мне уснуть. Джина! — крикнула она. — Ужин был чудесным. Несмотря на то, что я лишь попробовала твои блюда, могу сказать это с уверенностью. — Пошатнувшись, Мегги взяла со стола бутылку. — Не беспокойся, Стенли, я сама дойду, — заверила она, отвергая протянутую руку. После этого, положив на тарелку внушительный кусок пирога, «чтобы закусить», Мегги направилась в коридор, к лестнице, ведущей в кабинет.

Стенли пошел на кухню.

— Скажи, она в самом деле выделит деньги на этот кабинет? — спросил он, неуверенно кашлянув.

Неожиданно для себя Джина рассмеялась.

— Мегги относится к «добрым делам» так же серьезно, как к выпивке. На твоем месте я бы позаботилась о том, чтобы ее имя было написано на двери кабинета большими буквами. Очень большими.

— А что ты скажешь, если я предложу выпить по бокалу чего-нибудь перед камином? — повеселел Стенли. — Или твоя тетушка уже все выпила? Чем вы тут занимались?

— Ничем особенным. Так, болтали, — ответила Джина. — А выпить действительно ничего не удастся. Разве что по чашке горячего шоколада.

Он вдруг полез во внутренний карман и извлек оттуда продолговатый конверт.

— Вот, чуть не забыл. Билеты на концерт струнного квартета. Для тебя и для Мегги. Развлекитесь немного.

Джина замерла. Ее тело словно одеревенело. О себе Стенли не сказал ни слова. Значит, он не собирается идти с ними на концерт. Прежде Стенли посещал с Джиной театр, делая вид, что ему нравится, но больше он, видимо, не желает притворяться. Впрочем, возможно, это проявление великодушия с его стороны. Может, он просто хочет, чтобы Мегги хорошо провела время с племянницей. Не стоит выносить скоропалительное суждение, подумала Джина.

— Когда же ты успел купить билеты? — поинтересовалась она, заглядывая в конверт.

— Я заказал их сразу после того, как ты позвонила и сообщила о приезде Мегги, — улыбнулся Стенли.

— Понятно, — кивнула Джина. — Ну так что будем пить — шоколад или кофе?

— По правде говоря, не желаю ни того, ни другого. Я хочу тебя. Пойдем, Джинни. Устроимся на ковре перед камином и доставим друг другу немного радости.

Джина обвила его шею руками.

— Это лучшее предложение за сегодняшний день, — сказала она. — Только перед камином располагаться не стоит. Вдруг Мегги проснется и спустится в гостиную? Пойдем лучше в спальню, ладно?

— Хорошо, дорогая, — хрипло прошептал Стенли, стискивая Джину в объятиях. В его голосе чувствовалось нетерпение.

— Иди ложись, — велела Джина, бросив взгляд на грязную посуду в, раковине. — Через минутку я присоединюсь к тебе. — Она подтолкнула его к двери. — Через две минутки! — крикнула Джина вслед, принимаясь за посуду.

Но прошло не меньше двадцати минут, прежде чем она вошла в спальню и обнаружила там крепко спящего Стенли.

Когда Мегги прощалась с Джиной перед посадкой на рейсовый автобус, в ее глазах застыла печаль. Тетушка бережно прижимала к груди рождественский подарок племянницы — дорогое портмоне с золотой пластинкой. На руках Мегги были перчатки без пальцев.

— Мег, ты единственная женщина, надевающая подобные перчатки с собольей шубкой, — заметила Джина. — Надеюсь, твое путешествие в Гонконг сложится удачно, — прошептала она, обнимая любимую тетку и стараясь не задеть при этом недавно завитой парик. — Пиши. Письма направляй моей матери, а она передаст их мне.

— Договорились! — Мегги громко чмокнула Джину в щеку.

Стенли помог ей сесть в автобус, и она еще долго махала рукой в окошко.

Вернувшись домой, они сразу окунулись в аромат хвои.

— Здорово! — воскликнул Стенли. — Напоминает детство. — Он поцеловал Джину в шею. — Ммм, все это сводит меня с ума. Давай не будем ужинать, а сразу отправимся в постель. В последнее время мы мало бываем вместе, и это моя вина. Я не ожидал, что в клинике будет столько работы. Но сейчас я не могу думать об этом, потому что хочу тебя. Ты самая чудесная женщина в мире!

— Приятно слышать, — лукаво заметила она. В ее глазах заплясали чертики. — Пойдешь со мной в душ? Намылишь меня. А потом я намылю тебя.

— Вот это действительно стоящее предложение!

Их любовь была пронизана какой-то почти животной страстью. Потом Стенли мгновенно уснул, а она долго лежала с открытыми глазами. Почему секс усыпляет мужчин и будоражит женщин? Джина размышляла об этом, пытаясь понять, что она испытывает. Она не могла бы сказать, что Стенли невнимателен к ней. Он произносил правильные слова и делал правильные вещи, но в ее душе все равно оставался какой-то осадок. Вместо того чтобы испытывать приподнятое чувство, знакомое всем влюбленным, Джина ощущала некое беспокойство. Перед тем как погрузиться в сон, она подумала, что завидует свободе Мегги.

Стенли разбудил Джину, когда кончил бриться.

— Разве тебе сегодня не нужно с утра быть на лекции?

Она что-то пробормотала спросонок и даже не пошевелилась.

— Вставай, вставай, соня! — весело прикрикнул Стенли. — Всем нужно трудиться. В некоторых странах даже лозунг такой придумали — «Кто не работает, тот не ест!»

С Джины разом слетел весь сон. Последние слова были произнесены легким тоном, но в них чувствовался какой-то неприятный оттенок.

— Уже поднимаюсь, — ответила она, опуская ноги на пол, затем добавила неожиданно для себя самой: — Стенли, я хочу сегодня съездить в Лондон. Нужно было отправиться вчера, вместе с тетушкой, но я не сообразила, — изворачивалась Джина на ходу. — Постараюсь вернуться сегодня вечером. Если же меня что-то задержит, тогда жди завтра утром.

На кончике языка вертелась фраза наподобие «если ты, конечно, не возражаешь», но Джине удалось сдержаться и не произнести эти слова вслух. Все вышло так, будто она просто сообщила о своем решении.

Пальцы Стенли на секунду замерли на узле галстука.

— Хорошо, — произнес он. — Думаю, тебе не стоит спешить. Возвращайся утром. Обо мне не беспокойся. В крайнем случае заеду к Филу в пиццерию и куплю что-нибудь на ужин.

Стоя под душем, Джина старалась не думать о Стенли. День, помеченный красным крестом, близился. Ей следовало серьезно подумать о том, какой ответ она даст Синтии. Необходимо повидаться с Милли, побывать в своем кабинете, вытащить из дальних уголков памяти воспоминание о Кертисе Мерроу. До Рождества осталось совсем немного времени. Пора принимать окончательное решение.