Совсем уж тоскливо Антону стало на душе, когда узнав, что он женился, никто из офицеров с этим событием его не поздравил. Не принято было на этом экипаже видеть в каждом подводнике ещё и отдельного человека — личность со своими переживаниями, радостями и горестями, требующих посильного участия если не друзей, то хотя бы внимательных сослуживцев.

— Товарищ лейтенант, плюньте, это же не конец света, — сказал мичман Глебов, который, как член КПСС, присутствовал на партийном собрании. За всю службу у меня этих фитилей было о-го-го — как у Бобика блох! Но видите, я жив и здоров.

— Нашёл чем хвастаться. Я вовсе не хочу, чтобы к концу службы у меня так же было «о-го-го». Пусть твой Бобик вместе с особистами своими блохами подавятся. Служим-то мы не им, а Родине. Верно, Глебов? Поэтому, несмотря ни на что, служить будем честно и добросовестно, — сказал Антон и успокоился.

С загрузкой боевых ракет с ядерными зарядами цикл подготовки атомного подводного ракетного крейсера «К-55» к выполнению свойственных ему боевых задач закончился. По всем пунктам курса боевой подготовки он был готов к выполнению задач боевой службы. В дальнейшем, когда появятся вторые экипажи, графики подготовки подводных крейсеров стратегического назначения уже второго поколения уплотнятся до степени выжимания предельных возможностей людей. Они будут называться кораблями цикличного использования. Сейчас же делались только первые шаги по использованию подводных ракетных крейсеров на боевой службе методом патрулирования в морях и океанах. Заняв районы боевых позиций — районы досягаемости ракетного оружия, они должны были поддерживать постоянную готовность к его применению.

Впервые на боевую службу в Атлантический океан вышли два атомных ракетоносца «К-33» и «К-19». Ракетный крейсер «К-55» получил боевое распоряжение выйти на боевую службу третьим. Сроки боевой службы, районы и маршруты плавания никто не знал. Все эти данные размещались в опечатанном, с грифом «совершенно секретно», пакете Главного штаба ВМФ. Пакет предписывалось вскрыть командиру корабля с выходом в море. Кроме него командир получал ещё целый ряд пакетов с целеуказаниями и кодами разблокировки ракет, а так же с указаниями и распоряжениями на случай начала военных действий с применением и без применения ядерного оружия.

В связи с тем, что доминирующей концепции подготовки, управления и боевого использования ракетных подводных крейсеров выработано так и не было, то великое хождение по мукам этого перспективного оружия и людей, его обслуживающих, началось под непосредственным управлением Главного штаба ВМФ из Москвы. Северный флот использовался как посредник, который в лице штабов дивизий готовил ракетные крейсера к плаванию и передавал боеготовые субмарины под управление Главного штаба.

Единого органа для управления ракетными крейсерами с конкретными полномочиями и соответствующей им ответственностью не существовало и в дальнейшем не было создано ни при Главкоме ВМФ, ни на Флотах. Строительство и пополнение Флотов атомными ракетоносцами стратегического назначения с межконтинентальными баллистическими ракетами поставило эти корабли в разряд оружия постоянной готовности. Они могли производить пуски ракет из любой точки моря и мест базирования по любой точке прицеливания.

Эти свойства, да плюс скрытность, присущая подводным лодкам, сделали их самым неуязвимым боеготовым оружием, способным решать стратегические задачи государства, как в период ведения войны, так и в мирное время.

В свою очередь это заставило Флоты сконцентрировать и бросить всю свою мощь на обеспечение боевой устойчивости подводных ракетоносцев.

Смешно сказать, но непосредственное планирование и боевое использование этих стратегических кораблей осуществлял самый малочисленный отдел Оперативного управления Северного флота. Под общей «крышей» Командующего флотом отдел имел весьма обширные обязанности без конкретных прав прямого воздействия на их безусловное исполнение.

Антон — дополнительно по расписанию командир кормовой швартовой команды руководил отдачей швартовых концов и подготовкой кормовой палубы к погружению и длительному плаванию.

— Товарищ лейтенант, по слухам мы уходим в плавание сроком на два месяца, — не то спрашивая, не то утверждая произнёс Глебов

— Мамо моя родная! И куды нас на такой срок командование запихивает? Это мы что же, два месяца без чистого глотка воздуха всё это время под водой будем плавать? — запричитал матрос Христенко.

— Товарищ лейтенант, с докладом о готовности кормовой надстройки вы не поспешайте. Мы хоть накуримся вволю. Два месяца не курить! Так и совсем отвыкнем смолить табачище, — высказал общее пожелание матрос Мельник.

— Хорошо, хорошо! — пообещал Антон, — вы только всё укладывайте как следует: застопорьте вьюшки и закрепите тросы, лючки все подожмите наглухо. Вот слышите, — Антон подпрыгнул на лючке и тот задребезжал. Так не годится! Дайте-ка палубный ключ. Он поджал лючок. Попрыгал на нём — ни звука.

— Видите, как нужно! Проверьте все лючки, как показано!

Вскоре всё было закреплено, задраено, закрыто, опущено заподлицо с палубой и несколько раз проверено. Собравшись у кормовой рубочной надстройки, любуясь спокойным морем и тёплой погодой, подводники пустили в безоблачное небо добрую шапку сигаретного дыма. Порядком очумевшие, они начали засасывать уже свежие порции морского воздуха. Чихали и откашливались.

— Ну что, отдышались? Кончай перекур. Носовая швартовая команда уже давно убралась в прочный корпус. Айда все вниз! — Антон задраил входную рубочную дверь и доложил на мостик: «- Кормовая надстройка к погружению готова. Личный состав внизу. Рубочная входная дверь задраена.

Корабль следовал в точку погружения. Лёгкая зыбь бежала вдоль корпуса крейсера. Сопровождая его, крикливые чайки носились на малой высоте, пикируя в районе кормы в поиске зазевавшейся рыбёшки. Некоторые из них — сытые, пригретые солнышком, расположились на кормовой палубе, а голодные — сели на воду и склёвывали остатки пищи, выброшенные из лодки по команде «удалить мусор».

Лодка уменьшила ход и затихла совсем Удивлённые отсутствием привычного корабельного шума, чайки обалдело и подозрительно вытянули шеи.

— Кря, к-ря, ка-ра-ул! — закричали они, взлетая на крыло: палуба, в сопровождении свиста, выходящего из шпигатов воздуха, уходила у них из-под лап, погружаясь в воду. Вот вместо здоровенного, тёплого палубой корабля, замаячил бурунчик перископа, а затем и он исчез.

— Ка-ра-ул, кря, — успокаиваясь, прокричали чайки и разлетелись по своим делам. Море было чистым и только в его глубине беззвучно вращались винты, подгоняя еле просматриваемую тень субмарины, растворённую в его водах.

Внутри подводной лодки по корабельной трансляции командир объявил, что корабль начал выполнять задачи боевой службы. Возвращение в базу через два месяца.

Старпом собрал вахтенных офицеров и предупредил, что вход в штурманскую рубку запрещён.

— На месте текущих значений широты и долготы по месту плавания корабля в вахтенном журнале ставить прочерки. Все события, происходящие на корабле, фиксировать записями с чёткой аргументацией. Я начал вести журнал боевых действий, — закончил Баклашов.

На лодке была включена система кондиционирования, введена в действие система регенерации воздуха. Экипаж начал привыкать к походному распорядку дня, в котором подводники, разделённые на три смены, несли вахту у работающих механизмов и систем, не ощущая привычного наступления дня и ночи.

Замученные тяжёлыми работами и недосыпанием на берегу в период подготовки корабля к автономному плаванию, подводники отсыпались. В первую неделю адаптации к условиям плавания под водой, кроме несения вахты, командир личный состав корабля ничем дополнительно не загружал.

— Вот это, хлопцы, дило! — потягиваясь после смены с вахты, изрёк матрос Христенко. — Под водой не качает, автономный паёк — как в ресторане! Никто никуда не гоняет — красота! Если бы через каждые восемь часов по боевой тревоге не всплывали на сеансы радиосвязи — живы, Христенко, как у мамки за пазухой!