На середине этого алтаря — врезанный в мрамор золотой диск, Точка Равновесия или Точка Гармонии, на котором молодые должны встретиться; там их ждет принимающий клятвы жрец с накидкой, символизирующей добродетель жены и матери. У скульптур на площадках — ближайшие родственники: около Дня — невестины, около Ночи — жениховы. И какой-нибудь крендель из родни жениха, пока невеста набирает воды в свою Чашу, делает всё возможное, чтобы она облилась этой водой сама.

Во-первых, хорошая примета. Вода символизирует небесную любовь, этакий звездопад счастья: выльется на невесту — девочка будет счастлива в браке. А во-вторых, на невесте белое платьице из тонкого шёлка, под которым, по традиции, нет ничего, кроме тела — мокрый шёлк обрисовывает фигуру самым честным образом. Сразу видно — всей собравшейся толпе родни, друзей и любопытствующих — удалась метаморфоза или нет.

Так что молодые кидаются друг другу навстречу почти бегом — девчонка смущается, а мальчик ревнует. И толпа, натурально, приходит в восторг, радостно вопит, что им на роду написано, что Небеса их свели, что им минуты поодиночке не прожить — обычная свадебная пошлятина. Несколько секунд условной наготы невесты — и жених укрывает её накидкой, делает глоток воды из Чаши и протягивает девочке меч, чтобы она поцеловала клинок.

Не только клятва верности и символ зависимости — ещё и символ прощения, ведь оружие — то самое. Красиво, надо отдать им должное…

В храме холодно — начинается декабрь — и мокрая Лью зябнет. Они с Н-До потом сидят в карете в обнимку, укутанные его плащом, поверх её накидки, а дома он её сразу уводит переодеваться в сухое и теплое. Они выходят к гостям только на некоторое время — на фейерверк взглянуть — а до и после болтают и пьют "жасминовый чаек" у себя в покоях. Кажется, Лью всё ещё не очень хорошо себя чувствует.

Братья приносят им традиционные сладости, чёрно-белые пирожные — но на пиру наша красивая пара не присутствует. Что тоже трактуется в их пользу — наглядеться друг на друга наедине не могут. Никто из родственников и знакомых их не дёргает.

Насколько я успел понять, Семья Л-Та далеко не так богата, как Семья Эу-Рэ, но для свадьбы старшего сына они поставили грош ребром. Хмурый сад с облетевшей листвой и убитыми утренним морозцем цветниками украшен фонариками, алые ленты образуют этакие торжественные арки над аллейкой, ведущей к замку — на них укреплены гирлянды красно-белых бумажных цветов, я и укреплял. В "бальном зале" зажжены все светильники и устроен правильный пир с дорогой свининой и ещё более дорогой местной дрянью, вроде жареных пиявок и червяков. Вечером устраивают фейерверк, не столь шикарный, как у доме Эу-Рэ, но всё равно впечатляющий.

Знаю от слуг, что на этот праздник пошли все тайные заначки Госпожи Л-Та. Семья Л-Та дает понять всему свету, что князья богаты, аристократичны, любят старшего сына, приняли его избранницу и не считают медяков. Судя по реакции гостей, им поверили.

Среди приглашенных — толпа столичной знати. Это меня несколько удивляет, я знаю, что Семья Л-Та — опальный род, а нелюбимых Государем придворная аристократия обычно не навещает. Но в данном случае, похоже, дела Л-Та идут на лад: им передают приветы, дарят подарки и желают счастья "прекрасным детям". Господин Л-Та взирает на всю эту суету горделиво, как лев; он кажется полностью удовлетворённым происходящим. Госпожа Л-Та принимает поздравления, чуть улыбаясь легкой надменной улыбкой.

Госпожа А-Нор счастлива, но пытается скрыть неприличную бурную радость под прохладной светскостью. На ней шикарное платье — подарок Господ Л-Та, её малыши тоже одеты, как подобает, и пытаются вести себя безупречно. Младший сын Л-Та по имени Ра, тот самый очень хорошенький мальчик с мордашкой нахального эльфа, угощает братишек Лью пирожными и печеньем; они смотрят на него, как на бога.

На свадьбе я впервые вижу матушку Господина Л-Та, вдову, доживающую дни в горном монастыре — высокую, сухую, очень прямую старуху, укутанную в белое, с двумя седыми косами, своеобразно красивую, несмотря на преклонный возраст. Она до сих пор кажется сильной, и взгляд у неё жёсткий — такой Святой Сестре лучше пальца в рот не класть.

Брат и две сестры Госпожи Л-Та — убийственная компания: от них веет арктическим холодом абсолютного аристократизма. Только на миг их лица вспыхивают искренней радостью встречи — и тут же почтенные особы удерживают явственное желание хвататься за руки, обниматься-целоваться, проявлять плебейский восторг. Подбородки вздёргиваются, улыбки делаются отстраненными, новости излагаются светски-прохладно. Железной выдержки люди!

Уже потом, в сумерки, во время огненного шоу, исключительно благодаря встроенному "прибору ночного видения", я застаю в беседке младшую сестру Госпожи Л-Та горько рыдающей у неё в объятиях: "Ах, И-Вэ, как я несчастна! Он позволил мне этот визит лишь оттого, что проводит время с Ми-Э! О, дорогая, в их Семье Официальный Партнёр — дань приличиям, а любовь — это пряные приключения после свадьбы! Каждый раз, каждый раз я думаю — что ждет меня, если мой сумасшедший муж проиграет поединок?! Что будет со мной и с этими бедными девицами, на которых у меня недостает сил сердиться?!" Госпожа Л-Та гладит сестру по плечам, сама чуть не плача: "Са-О, на всё воля Небес… дети подрастут и вернут тебе радость. Не падай духом, вспоминай счастливые моменты, закрой сердце от отчаяния… Я тебя люблю, Т-Нар и О-Цу тебя любят…"

Вулкан страстей под коркой льда светских приличий и условностей. Бесчувственными их не назовешь, однако…

Гости обсуждают невесту: громко хвалят, шепотом — говорят изящные гадости. "Нищая девочка". "Младше Л-Та на три года… какова честь поединка с партнёром, который на три года младше?" "Увидел — и решил взять. Кто бы помешал ему? Он — сумасшедший боец, кровь его только вдохновляет…"

Да, Н-До, как выяснилось — парадоксальная личность. В поместье Эу-Рэ, а потом в собственной спальне, когда он Лью на руках туда втащил — казался мне романтичным добрым парнем, слегка сдвинутым на почве семейной чести. Сейчас я не знаю, как к нему относиться. Такие психические контрасты и вызывают у землян внутренний диссонанс и раздражение.

За этот месяц я узнал, что Н-До — действительно, убийца. Впервые убил в возрасте Лью, собственного пажа, который, так же, как Лью, ухитрился влюбиться в сюзерена. "Ди был чистый мальчик, — говорил мне горбатый К-Ви с искренней печалью. — Его взяли из деревни, когда им с Господином Н-До было по шесть лет — Госпоже понравилось, как Ди двигается, она решила, что он будет хорошим спарринг-партнёром для её Старшего… Ди ради своего Господина в огонь был готов… Большое, большое вышло несчастье — его мать до сих пор утешиться не может… думала, Ди сделает карьеру, вступит в брак с кем-нибудь из баронов — он был посвящён в рыцари, хорошее образование получил…" Рассказ К-Ви меня уже достаточно сильно впечатлил — но потом мне рассказали ещё, что полгода спустя Н-До убил и своего первого Официального Партнёра, с которым не сошёлся характерами. Вот когда я впервые подумал, что чего-то не понимаю.

Итак, Господин мой Н-До — жесток. В обыденной жизни рассудочен и хладнокровен. Приказывая своим людям, не повышает голоса, но вполне способен заставить повиноваться ледяным тоном и взглядом. Не то, чтобы я долго знал Ляна из Семьи Эу-Рэ, но мне показалось, что тот несчастный парень по сравнению с Н-До — просто светский разгильдяй. Немудрено, что рядом с Н-До Лью чувствует себя очень неуютно.

С тех пор, как Госпожа Л-Та официально её благословила, к Лью приходит акушерка. Мою бедняжку учат тянуть мышцы, двигаться — чтобы помочь метаморфозе и будущим родам; Лью делает эту гимнастику, белая от боли, со слезами на глазах, но безропотно. Н-До всё время находится где-то поблизости; его взгляд трудно описать — какой-то, я бы сказал, хищный огонёк в глазах. Как у кота, который наложил лапу на добычу, чуть выпустив когти — и рычит, чтобы никто не посмел приблизиться. На потерянного, перепуганного и страдающего мальчика, которого я увидел в парковом лабиринте — уже совершенно не похоже.