– Так вы приглашаете меня?

– Я ведь уже сказал.

– После того, что вы сделали…

– Все, что я сделал, – перебил ее Пирс, – это оказался хорошим репортером, знающим свое дело. И даже вы не можете обвинять меня в этом, Мэнди. Напористость – одно из главных качеств репортера. – Он наклонился к Аманде, опираясь ладонью о стену над ее головой. – Вы ведь сами прекрасно это знаете.

– Да уж, напористости вам не занимать, – сказала Аманда, глядя на его руку.

– Угу, – пробормотал Пирс.

А Аманда подумала о том, что, пожалуй, настало время смириться с неизбежностью.

– И это означает, что вы будете преследовать меня, где бы я ни появилась?

– А вы как думаете? – Пирс задиристо улыбнулся.

Аманда вздохнула. Она чувствовала себя как человек, готовый шагнуть с края скалы, будучи уже не в силах остановиться.

– Тогда, думаю, мне лучше сходить с вами на концерт, чтобы вы наконец успокоились и выкинули все это из головы.

– В таком случае лучше… – Пирс взял ее за руку.

Аманда прекрасно знала, что он имеет в виду, но она не собиралась сдаваться.

– Нет, – твердо сказала она, отбирая у Пирса руку.

Он пожал с таким видом, словно ему абсолютно все равно – сейчас или позже. Судя по выражению его глаз, Пирс нисколько не сомневался в том, что рано или поздно это произойдет.

– Что ж, как вам будет угодно.

Больше всего Аманда боялась, что когда-нибудь она действительно захочет этого – захочет по-настоящему. Захочет уступить его и своим желаниям.

Словно ребенок, глядящий как зачарованный на горящую в руке спичку, Аманда не могла заставить себя отвести взгляд от глаз Пирса. Она не могла не признаться самой себе, что ей очень хочется пойти завтра на концерт вместе с Пирсом. Ну что ж, она должна по крайней мере попытаться установить хоть какие-то правила игры.

– И мы не будем говорить об Уитни.

В глазах Пирса мелькнуло что-то похожее на презрение.

– Защищаете его, да?

Он ни за что не заставит ее этого стыдиться.

– Да, защищаю. – Аманда изложила еще одно правило: – И вы не будете пытаться вытянуть из меня информацию.

– Я вовсе не собирался вытягивать из вас информацию.

И тут Аманду охватила вдруг паника. О чем она думает? Согласиться на свидание с Пирсом Александром? По собственной воле? Это все равно что согласиться обмазать тело медом и войти в медвежью берлогу. Она слишком устала сегодня, чтобы рассуждать здраво.

– Послушайте, забудем об этом…

Пирс прижал палец к ее губам.

– Все обещания считаются окончательными и бесповоротными.

Аманда отстранилась.

– Но я еще ничего не обещала.

Нет. На словах – нет. Но Пирс не собирался прислушиваться к словам.

– Это сделали за вас ваши глаза.

Она не собирается позволять ему говорить с нею так, словно перед ним неопытная школьница!

– Оставьте в покое мои глаза.

– Если бы я мог, Мэнди, – с жаром произнес Пирс. – Если бы я только мог.

Аманда вздохнула, подумав о том, что, в сущности, мало чем отличается от школьницы, если так и не сумела усвоить уроки, преподанные ей жизнью.

– Во сколько я должна быть готова?

Пирс снова улыбнулся. Эта женщина любила конкретность и четкость.

– В любое время, Мэнди, в любое время. – Увидев, что Аманда снова нахмурилась, Пирс решил не торопить события. – Но концерт начинается в шесть. Я заеду за вами в пять.

Аманда кивнула. Только сейчас она почувствовала, как сильно устала. Пора было выпроваживать Пирса и ложиться спать.

– Я провожу вас до двери, – с этими словами Аманда вышла в прихожую.

Пирс со смехом последовал за ней.

– Не доверяете мне, да, Мэнди?

Аманда открыла перед ним дверь и улыбнулась.

– Думаю, мы прекрасно понимаем друг друга.

Выйдя за порог, Пирс оглянулся и еще раз посмотрел в глаза Аманды. Это были усталые глаза беззащитной женщины. Но еще он увидел в них слабо мерцавший огонек страсти, который звал и манил его.

– Мы действительно понимаем друг друга, Мэнди, и гораздо лучше, чем вы думаете.

Аманда плотно закрыла за ним дверь. Ей хотелось с силой захлопнуть ее, но тогда она разбудила бы Карлу и Кристофера, а ей не хотелось сейчас ни отвечать на вопросы, ни успокаивать проснувшегося сынишку.

Аманда смотрела на маячивший за закрытой дверью силуэт Пирса. Она знала, что делает ошибку. Чудовищную ошибку. Завтра, выспавшись как следует, она должна снова все обдумать и решить, как избежать этого. Она должна быть во всеоружии, чтобы Пирс снова не навязал ей свои желания. Этот тип вполне способен уговорить королеву-мать принять участие в стриптиз-шоу.

Но сейчас Аманда слишком устала, она чувствовала себя слишком растерянной и беззащитной, чтобы размышлять над такими сложными вопросами. Она согласилась пойти на концерт только для того, чтобы скорее выпроводить Пирса. Аманда чувствовала себя так, словно ее сбросили в бочке с вершины холма и ей едва удалось спастись.

Завтра на свежую голову она придумает способ избежать свидания, навязанного ей Пирсом. А сегодня ей нужны только подушка и кровать.

«Пустая кровать», – мысленно добавила Аманда.

В душе Пирса бушевали тысячи самых противоречивых эмоций. Он не привык к навязчивым мыслям. Пирс любил свои мысли примерно так же, как женщин, – полная свобода, никаких обязательств.

Подумав, Пирс свернул к своему любимому бару. Ему хотелось выпить. А царящий в зале шум, возможно, заглушит его мысли. А то что-то он сегодня не похож сам на себя.

Сам не понимая почему, он ревновал Аманду к Грейнджеру. Даже если она не спала с Уитни – а Пирс все же немного сомневался в этом, – Аманда волновалась за этого человека, волновалась так, как никто и никогда не волновался за Пирса. Он впервые понял вдруг, что ему хотелось бы, чтобы кто-нибудь беспокоился так же и о нем.

Задумавшись, Пирс чуть было не проехал на красный свет. Он надавил на тормоз, но машина остановилась, заехав за белую полосу.

Пирс потер ладонью глаза. Оказывается, он устал гораздо сильнее, чем ему казалось. Образ Аманды все время вставал перед его мысленным взором. Наверное, эта женщина ведьма. Чем скорее он затащит ее в постель, тем скорее пройдет это помешательство и он снова сможет думать и вести себя, как нормальный человек.

Еще ни одна женщина не заставляла его так изворачиваться, чтобы заполучить ее. С Амандой все было по-другому.

Наверное, это первое проявление возрастного кризиса, хотя Пирс всегда надеялся, что это его минует. У него было достаточно проблем в молодости. И теперь Господу Богу неплохо было бы помучить кого-нибудь другого – не его. Если предположить, что Бог существует, цинично размышлял Пирс, направляясь к освещенному входу в бар.

Он давно уже не верил в Бога, не хотел верить в существование высшей силы, которая позволила случиться всему тому, что с ним случилось. Лучше уж не верить ни во что, чем предположить существование Создателя, столь чудовищно равнодушного к страданиям своих творений. Но если Бог все-таки существовал, то ему не откажешь в чувстве юмора.

Пирс вошел в бар. Единственное, что требовалось ему сейчас, это хороший глоток виски.

Аманда никак не могла выбрать, что ей надеть – она несколько раз переодевалась из джинсов в свое любимое желтое в белую полоску платье, потом опять в джинсы и наконец остановилась все-таки на платье. Джинсы означали, что она останется дома, а платье – что пойдет с Пирсом на концерт. Ей так и не удалось обрести ясность мысли – осторожность боролась с авантюрной жаждой приключений. И в тот самый момент, когда здравый смысл вроде бы победил и она направилась в спальню, чтобы снова переодеться в джинсы, зазвенел дверной звонок.

Аманда быстро пересекла прихожую и распахнула дверь. Затем с извиняющимся выражением лица сообщила Пирсу, что он приехал напрасно, потому что она не собирается никуда идти.

Пирс одобрительно оглядел фигуру Аманды, отметив про себя, что она надела платье, которое так и просит, чтобы он снял его с ее чудесного тела. При каждом вздохе груди ее соблазнительно вздымались.