— Н-наверное, — пролепетала она.

— Так что лучше выкладывай последние киношные сплетни, — посоветовал Герберт.

— Ита-ак…

Ронни с наслаждением затянулся сигаретой и принялся со вкусом рассказывать анекдоты об актрисе, снявшейся с ним в последнем фильме.

Бетани ощущала себя на седьмом небе: она сидит рядом с Ронни и слушает закулисные голливудские истории! И все-таки она то и дело отвлекалась, ведь Герберт продолжал ласково гладить ее по плечу. Под его сильными пальцами напряженные мышцы постепенно расслабились, зато по коже пробежала волнующая дрожь.

Взошло луна и засияла огромным серебристым шаром на темно-синем бархате неба. Настал черед рассказывать Бетани. Она поведала собеседникам об отцовской свиноферме и, к своему восторгу, обнаружила, что рассмешить кинозвезду оказалось совсем не сложно.

— Повторите-ка еще раз, как холостят свиней, — переспросил Ронни, давясь от хохота.

Бетани услужливо изобразила процесс при помощи большого и указательного пальца.

— Вот так, видите? Осторожненько нажимаешь, и…

— Хватит! — содрогнулся Герберт. — Мне при одной только мысли нехорошо делается!

Бетани окинула взглядом обоих мужчин. Кинозвезда мирового масштаба и наследник аристократического семейства! Видели бы ее сейчас братья! Или хотя бы Джилл! Ну хоть кто-нибудь…

Однако, как ни странно, при сравнении Герберт, несомненно, выигрывал. Бетани знала Ронни только по фильмам, и в реальной жизни он не слишком отличался от своего столь популярного имиджа. Его обаяние — это обаяние маленького мальчика, беспомощного и трогательного. От таких без ума женщины, в машине предпочитающие оказаться за рулем. Нет, Ронни не ее тип.

Зато Герберт… Властный, решительный, требовательный… Живя на ферме, Бетани научилась безошибочно распознавать вожака. Холодный, аналитический ум и скрытая сила — вот он какой, невзирая на бремя унаследованного богатства.

И если женщина выбирает себе партнера — мужественного охотника, способного защитить ее, добыть для нее еду, окружить заботой, подарить детей, — то это Герберт и только он. Ни в какой золотой мишуре он не нуждается.

— Что-то не так?

— Не присоединиться ли нам к остальным? — пролепетала она, ощущая на себе взгляд синих со стальным отливом глаз. — Узурпацию Ронни нам не простят.

— О, светский такт! Да у нее задатки замечательной хозяйки, — подмигнул Ронни другу.

Они возвратились к бассейну как раз вовремя. Берил расставляла вазочки с оливками и орехами. Эван открывал шампанское. Джордж недовольно вертел головой — накрахмаленный воротничок немилосердно натирал ему шею. Супруга его явилась в бордовом шелковом платье, купленном явно до того, как миссис Уильямс набрала вес. Брюс, как всегда, чувствуя себя не в своей тарелке, рассеянно бросал в рот одну оливку за другой.

Последней явилась Даньелл — в розовом платье и атласных туфельках в тон. Восторженно взвизгнув, она тут же повисла на шее у Ронни, а затем уселась к нему на колени и принялась игриво перебирать его волосы, точно пятилетний ребенок.

— Кто-нибудь еще ожидается? — полюбопытствовал Ронни.

— Только мы, — покачал головой Герберт.

— И слава Богу! — вздохнул актер. — Никаких тебе восторженных дамочек, пристающих с дурацкими вопросами! Никаких тебе занудных интервью! Можно спокойно напиться в стельку, не опасаясь, что кто-нибудь тут же позвонит в редакции газет!

Он бесцеремонно спихнул Даньелл с колен и двинулся в направлении Эвана и Берил, нацелившись на очередной бокал шампанского.

— Мало где бедняге доводится отдохнуть, — посочувствовала Бетани.

— Ты права, — согласился Герберт. — Стоит ему переступить порог — и все разговоры тут же смолкают, а секунду спустя поднимается возбужденный гул. Тяжко быть знаменитостью!

— Угощайтесь! — широким жестом пригласила к столу Берил. — Эвана я отправила организовывать музыку, а Марджори мы дали выходной. Так что гуляй — не хочу!

— Ого! Да вы, никак, оргию затеяли? — усмехнулся Герберт, подводя Бетани к столу.

— А что — есть вино, музыка и всякие вкусности! Остальное зависит от нас. — Берил блаженно вздохнула. — Будем надеяться, в день нашей свадьбы погода будет такая же!

— Но ведь ждать уже недолго? — полюбопытствовала Бетани.

— Всего две недели, — радостно кивнула Берил. — И давно пора, что называется. Этих Хендерсонов к алтарю на веревке тащить надо!

— Хендерсоны не привыкли поступать опрометчиво, — отшутился Герберт.

— Поэтому и ходят в холостяках до старости! — поддразнила Берил и снова обратилась к Бетани: — Вы ведь придете на наше торжество?

— Очень мило с вашей стороны пригласить меня, но…

Бетани умоляюще взглянула на своего спутника.

— Мы об этом еще не говорили, — отозвался Герберт, глядя куда-то в сторону.

— Ох! — разочарованно вздохнула Берил, однако у нее хватило такта не настаивать. — Пойду-ка на кухню. Марджори приготовила нам роскошный карри из курицы… А вот и музыка!

В ночном воздухе разлилась томная мелодия саксофона. И Бетани пожелала, чтобы уик-энд этот длился бесконечно.

Нахмурившись, Герберт пытался сообразить, с какого момента все пошло наперекосяк. Сейчас ему полагалось бы лезть на стену со скуки, мечтая лишь о том, как бы благополучно «сплавить» Бетани домой и возвратиться к нормальным рабочим взаимоотношениям. Он совсем не ожидал, что общество секретарши доставит ему столько удовольствия… и пробудит желания более чем нескромные…

— У Даньелл вид не слишком-то счастливый, — заметила Бетани.

— Возможно, возможно… — Кажется, Герберт даже не прислушивался к ее словам. — Хочешь потанцевать?

— Прямо сейчас? С тобой?

Синие глаза насмешливо сощурились.

— Да, прямо сейчас. Со мной.

— Но ведь никто же не танцует!

— И что с того? — Герберт улыбнулся краем губ. — Мы разве закон нарушаем? Да ну же, Бетани, давай жить на полную катушку! Уж мы им всем покажем!

От последних слов сердце Бетани беспомощно сжалось, а глупые грезы развеялись, словно их и не было. Конечно же Герберт приглашает ее на танец не от большой любви, а только потому, что Даньелл с них глаз не сводит.

Ну что ж, юная красотка свое получит. И с лихвой!

— Как скажешь, — согласилась Бетани и, скользнув в объятия своего спутника, прильнула к нему всем телом.

Бедра их соприкоснулись, и Герберт вновь ощутил горячее желание. Усилием воли он заставил себя не дать воли рукам. Поскольку больше всего на свете ему хотелось сейчас ощутить под ладонями ее тело, — лаская, поглаживая, исследуя дюйм за дюймом.

Оглянувшись через плечо, Бетани заметила, как побледнело и вытянулось лицо Даньелл, и от души пожалела девушку. Но тут же напомнила себе, что та изводит себя тоской по мужчине, который никогда не ответит ей взаимностью. Чувство вины мгновенно угасло, уступив место неизъяснимому блаженству.

Они покачивались в такт, тесно прильнув друг к другу, не обращая внимания на огни и звуки. И когда Ронни похлопал друга по плечу, оба — и Герберт, и Бетани — недоуменно заморгали, точно пробудившись от крепкого сна.

— Теперь моя очередь, — решительно объявил актер, оттесняя Герберта.

— Пойду помогу Берил, — пробормотал тот, все еще не вполне придя в себя.

Бетани проводила его взглядом, сетуя на иронию судьбы. Ее пригласил на танец голливудский сердцеед, а она думает лишь об одном: лучше бы на его месте был Герберт! Молодая женщина заметила, какой враждебностью сверкнули глаза Даньелл, и порадовалась, что Ронни увлек ее подальше от «соперницы».

Она механически воспроизводила все требуемые движения, не получая от танца ни малейшего удовольствия. Возможно, потому, что инстинктивно держалась на некотором расстоянии, а не стремилась оказаться в объятиях партнера. А возможно, потому, что, хотя Ронни прошел хорошую школу, Герберт все равно танцевал лучше.

— Я так понимаю, вы еще незнакомы с леди Хендерсон? — полюбопытствовал Ронни, кружа партнершу.

— Пока еще нет.

— Хотел бы я присутствовать при первой встрече! — фыркнул актер.