Ну, если приглядеться, так черты лица у Герберта и впрямь на редкость правильные. И глаза просто удивительные. Но Бетани решительно приказала себе перестать пялиться на босса и размышлять о степени его мужской привлекательности. Что, если он поймает ее за этим занятием и решит, что она к нему неравнодушна? А босс пригласил ее на уик-энд именно потому, что Бетани ни за что не влюбится в него по-настоящему!

На неделе Герберту Хендерсону пришлось слетать в Испанию и в Голландию и вернулся он только в четверг. Все утро Бетани занималась подготовкой деловой встречи. Но вот она подняла голову и обнаружила, что синие глаза изучают ее внимательно, как никогда. Ощущение было настолько непривычным, что молодая женщина едва не провалилась сквозь землю от смущения.

— Что-то не так? — осведомилась она.

Наверное, Герберт передумал, решил, что вся эта затея — чистой воды безумие, и никуда ее не повезет. Так что, увы, ей не суждено познакомиться с его матерью и братом, и с Ронни Коннолли тоже. Бетани захотелось разреветься от разочарования.

— Не так? — с легким удивлением переспросил Герберт. — О чем вы?

— Вы глаз с меня не сводите.

— Допустим, — после недолгой паузы признал Герберт. — И что в этом преступного?

— Я одеваюсь не для того, чтобы на меня пялились, — возразила Бетани, чувствуя себя до крайности неуютно в светло-серых хлопчатобумажных брюках и темной футболке.

— Это я заметил, — услужливо согласился Герберт, подумав, что в своем унылом наряде Бетани напоминает надзирательницу какого-нибудь исправительного заведения. — Зато как отрадно встретить женщину, которая настолько чужда тщеславию, — улыбнулся он.

Бетани нахмурилась. Последнюю фразу трудно было счесть комплиментом.

Лоб молодой женщины прорезали морщинки, и Герберт решил, что ей стоило бы попрактиковаться в искусстве светской беседы.

— Ну как, предвкушаете уик-энд?

— Не знаю. Не уверена, — призналась Бетани.

Если честно, то ее обуревали сомнения. Бессонными ночами, глядя в потолок, она гадала, о чем же ей говорить со знаменитым Ронни Коннолли. И еще того хуже — что сказать матери Герберта.

— Я вся извелась, придумывая байки поубедительнее. Терпеть не могу лгать! А вы что сказали своим близким?

— Я переговорил с братом и сообщил ему, что приеду с девушкой.

— И это все?

— Уж поверьте, моим домашним с лихвой хватило! — Герберт невольно улыбнулся, вспоминая потрясенное молчание Эвана. — Того, что я привезу девушку на семейное торжество, более чем достаточно, чтобы убедить их: повод для тревоги нешуточный!

— Повод для тревоги? — удивилась Бетани. — С какой бы стати? Они что, не хотят, чтобы вы женились?

— О моей женитьбе вопрос пока не стоит, — ответил Герберт, прекрасно зная, что он и его домашние вообще не склонны обсуждать чью-то личную жизнь. — Наверное, подразумевается, что…

— Что? — нетерпеливо переспросила Бетани.

— Что невеста моя будет того же круга, что и мы.

Бетани не стала допытываться, что же это за круг, — мало-помалу представление складывалось вполне четкое.

— Что за снобизм! — фыркнула она.

— Ничуть не бывало, — пожал плечами Герберт. — Сами рассудите. Брак не более чем лотерея. По крайней мере, при сходном происхождении, воспитании и интересах у людей больше шансов на удачную совместную жизнь.

— По-вашему, брак все равно тщательно спланированная экспедиция! — вознегодовала Бетани. — А он в первую очередь основывается на любви!

— До чего жаль будет развеять ваш юношеский идеализм, Бетани!

— Зато мне доставит бездну удовольствия опровергнуть ваш цинизм!

Герберт рассмеялся — возможно, уик-энд окажется куда занятнее, чем кажется на первый взгляд. И тут же одернул себя: это не любовное свидание!

Зазвонил телефон. Дистрибьютор из Рима хотел поговорить с мистером Хендерсоном. Когда же Герберт вновь повесил трубку, Бетани, собравшись с духом, наконец решила задать вопрос, который лишал ее сна на протяжении всей последней недели.

— Э-э-э, Герберт…

— Что? — откликнулся он.

До чего трудно подобрать слова, тем более если босс смотрит на тебя, почти не скрывая досадливого нетерпения!

— Боюсь, что тема несколько щекотливая…

— Слушаю.

— Я, сами понимаете, фермерская дочка, только поэтому и не стесняюсь заговаривать про… про это…

— Ближе к делу, Бетани, прошу вас, — вздохнул босс.

— Я… я про секс! — на одном дыхании выпалила она.

Герберт недоуменно заморгал. А затем недоверчиво помотал головой. Да быть того не может, чтобы в этой бледненькой, невзрачной, бесцветной мисс Браун вдруг пробудилось чувственное влечение!..

— Что именно вы подразумеваете под словом «секс»? — осторожно осведомился он.

— Ну, предполагается, что я в вас влюблена…

— И что?

— А вы — в меня…

Бетани умолкла на полуслове. А Герберт вдруг почувствовал, как пульс его неожиданно участился.

— И что? — рявкнул он снова, на сей раз даже не скрывая досады.

— Ваши домашние будут ждать от нас… что мы…

— Станем заниматься любовью? — грубо докончил он. — Разумеется, будут ждать, как же без этого! Да только мои мать и брат вряд ли рассчитывают, что их пригласят в качестве зрителей! Или вы думаете, что мои домашние станут рыскать по всему дому, стремясь застать нас страстно обнимающимися? Оно куда любопытнее, чем взирать на старинные полотна в картинной галерее, верно?

В горле у Бетани тут же пересохло, поскольку язвительные слова босса тут же воплотились в возмутительно-яркие образы.

— Есть… есть ли нужда в подобной откровенности!

Их взгляды встретились.

— А кто первым начал? Вы — фермерская дочка, которая не стесняется заговаривать о естественных потребностях, так? — Герберт улыбнулся. — Бетани, не тревожьтесь. Надо думать, нам даже спальни отведут в разных концах дома.

— Выходит, у вас целый особняк? — удивилась Бетани.

— Матушка — раба условностей, — пояснил Герберт, пропустив мимо ушей последний вопрос собеседницы. — Она твердо убеждена, что, пока законный брак не заключен, молодой паре в одной постели не место. Это касается даже моего брата и его невесты. А уж что им там придет в голову под покровом ночи — их дело!

— И вы возражать не будете?

— С какой стати? Дома я бываю редко и не такой уж фанатик секса, чтобы не потерпеть ночку-другую.

Бетани уставилась в блокнот, словно усмотрев в нем нечто до крайности занимательное.

— Не тревожьтесь, — задумчиво повторил Герберт. — Мы разыграем чинную, выдержанную пару, из тех, что отлично умеют смирять свою страсть. Будем пылко поглядывать друг на друга через стол, чтобы создалась нужная атмосфера. Но не более того. Думаете, справитесь?

— Постараюсь.

Про себя он решил, что секретарша его могла бы выразиться более дипломатично. А может, все дело в выражении ее лица — выглядит так, словно ей предстоит визит к дантисту! Герберт Хендерсон вдруг почувствовал себя уязвленным.

— Прежде чем соглашаться, вам стоило оговорить условия, — язвительно заметил он.

— Пожалуй, вы правы, — согласилась Бетани. — Но лучше поздно, чем никогда.

— Я слушаю.

Герберт откинулся в кресле.

— Видите ли, я — существо разговорчивое…

— Это заметно.

— А вот у вас с общением явные проблемы.

— Я — мужчина, и притом человек весьма деловой. Этого объяснения недостаточно? — сардонически изогнул бровь он.

— А еще вы — мой босс, верно?

— И что же?

— А то, что во имя поставленной цели на этот уик-энд мы временно изменим линию поведения.

— Звучит так, словно мы — две воюющие стороны!

— Если я по-дружески вас о чем-то спрошу, то в ответ предпочту столь же приветливую фразу, а не злой взгляд исподлобья, — мило улыбнулась Бетани. — Как думаете, этот подвиг вам по силам?

— Особых проблем не вижу, — серьезно кивнул он.

— И не вздумайте мною командовать, как начальник — подчиненной. В течение всего уикэнда мы с вами равны. А в понедельник то, что произойдет за эти три дня, будет перечеркнуто и забыто и мы оба возвратимся к привычным ролям. Идет?


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: