– И каким же образом?

– У нас всегда было взаимопонимание, основанное на честности. Маргарет хорошо известно, как важна для меня правда. Однако она, дабы получить то, что хотела, выбрала окольный путь. Постыдное бегство и обман разрушили то хрупкое доверие, которое оставалось между нами. Не стоило ей так поступать.

– Генри, но жизнь-то ведь не обманешь!

– Э! – Он махнул рукой. – Жизнь – тоже женщина, потому и делает все наоборот! Маргарет поступила неблагородно, хотя она, должен заметить, женщина благородная.

– Как это?

– Очень просто. Душевные качества у женщины проявляются ярче и обостреннее, чем у мужчины. Благородная женщина благороднее благородного мужчины, но скверная хуже скверного мужчины. Маргарет не скверная...

– А ты благородный?

– Очень!

– Вот даже как?

– Вот так! Потому что мы с Маргарет поженились ровно девять с половиной лет назад.

– Ну и что?

– О Господи, Шейла! Ты считать умеешь?

– Допустим.

– Сколько Одри лет?

– О-о-о... Маргарет была беременна, и ты женился на ней. Да?

– Да.

– Значит, Одри дитя страсти, а не любви?

– Помолчала бы лучше, Сократ в юбке!

– Нет, правда! Меня воспитывала мама, и она всегда мне внушала, что отношения между мужчиной и женщиной слишком серьезны, чтобы не думать о последствиях. Выходит, десять лет назад ты был совершенно безответственный человек, а Маргарет просто поддалась твоему обаянию.

– Шейла, я восхищаюсь твоими моральными принципами. Давай лучше поговорим о Одри. Скажи, ты не поможешь мне с ней в этой непростой ситуации?

– Каким образом? Помолчав, Генри сказал:

– Понимаешь, я мог бы, конечно, нанять для Одри гувернантку, но очень не хочется поручать ее воспитание постороннему человеку. Вот почему я и обращаюсь за помощью к тебе.

– Я с удовольствием помогу тебе, но как же быть с моей работой? Ты хочешь, чтобы я ее бросила?

– Нет-нет, тут все проще простого! Кто мне мешает организовать дома филиал фирмы? Контакты отлажены, задачи ясны. То, чем мы занимаемся в Сити, можно делать и в Кенсингтоне. Чарлз Грейди ас маркетинга. Мне лучше всего удается творческая часть. А это хорошо делать там, где тебе комфортно. Я буду чувствовать себя спокойно, если буду знать, что с Одри все в порядке.

– Ну, если ты ставишь вопрос подобным образом...

– Конечно, придется многие проблемы решать в рабочем порядке, но тут уж, думаю, мы с тобой договоримся. Договоримся?

Шейла кивнула.

Как он все гладко расписал! То-то все время чертил на работе крестики и нолики...

– А ведь эта идея пришла тебе в голову не сию минуту! Я права?

– Что ты имеешь в виду?

– Вспоминаются кое-какие странные вопросы, которые ты задавал мне в последнее время.

– Например?

– «Шейла, тебе нравится работать в центре? Шейла, тебе не приходила в голову мысль поменять работу?»...

– И что дальше?

– Складывается впечатление, будто ты знал, что Маргарет собирается оставить тебя.

– Нет, не знал! Этого точно не знал. Просто убежден, что один из двоих всегда бросает другого, если в фундаменте отношений нет любви. Весь вопрос, дорогая Шейла, в том, кто кого опередит. Я люблю дочь и не торопился потому, что отцы и сыновья – это одно, а отцы и дочери – совсем другое. Но тебе этого пока не понять.

– Где уж мне...

– Не обижайся!

– Генри, почему ты ни разу не намекнул, что у тебя в семье не все ладно?

– По правде сказать, мне и сейчас не хочется говорить об этом, но приходится. В офисе я отдыхал душой. Ты всегда рядом... добрая, надежная, неунывающая. Вот недавно сказала, будто тебе никогда не бывает скучно...

– Бывает, и довольно часто! – прервала его Шейла. – Но поддаваться этому – непозволительная распущенность. Так считала моя мама. Все равно что слишком много пить или слишком много спать.

– Видишь, какая ты мудрая! Должен признаться, я всегда шел на работу с радостью, зная, что увижу там тебя.

Шейле хотелось найти какие-то слова, но у нее перехватило горло. Подняв к Генри засветившееся радостью лицо, она улыбнулась.

– Ну, поможешь мне с Одри? – спросил он, заглядывая ей в глаза.

Шейла кивнула, а когда справилась с волнением, спросила:

– Генри, можешь мне кое-что пообещать?

– Что именно?

– Я не хочу, чтобы Стефани узнала о нашем договоре.

Он вскинул брови.

– Я практически не пересекаюсь с ней.

– Да, это так, но время от времени ты обсуждаешь рекламные проекты с ее Рупертом и иногда разговариваешь с ней по телефону, когда она звонит мне. Пусть Стефани не знает, что я буду помогать тебе с Одри, хорошо?

– Хорошо, но все-таки в чем дело? В чем причина?

– Она считает, что я почти не отдыхаю, то есть много работаю, в общем...

– В общем, не сочиняй того, чего нет. Она что, пытается оградить тебя... – он задумался, подбирая слово, – от отношений с женатым мужчиной? Так?

– Откуда ты это взял? К твоему сведению, у меня не было, нет и не будет никаких отношений с женатым мужчиной.

– Очень хорошо! Просто замечательно. Тогда позволь спросить, дружеские отношения с женатым мужчиной возможны?

– Возможны.

– Почему?

– Потому что не бывает безответной дружбы.

Генри рассмеялся.

Незаметно пролетели полгода... Надув губы, Одри канючила: – Пап ну почему? Почему Шейла отказывается встречать Рождество вместе с нами?

Генри бросил на Шейлу многозначительный взгляд: мол, выкручивайся, как знаешь.

– Одри, почему бы тебе не спросить об этом у нее?

Шейла вынимала из огромного пакета подарки, завернутые в ярко-красную с золотом бумагу.

– Шейла, ну почему? – повторила Одри с просительной интонацией.

– Потому что я должна встретить Рождество со Стефани. Так было всегда и не станет исключением в этом году, – сказала строгим голосом Шейла. Она положила подарки под елку. – Ведь я уже объясняла.

– Но ты ее только что видела, когда отвозила ей то самое миллионерское свадебное платье! Тебя целую неделю не было... – ныла Одри.

– Не было, потому что у меня двухнедельный отпуск. Ты разве против?

Одри сжала губы в ниточку и стала похожа на Генри.

– Но всю жизнь ты встречала Рождество вместе со Стефани! Можно хоть один разочек с нами?

– Нельзя! Если я изменю этому правилу, моя родная сестра обидится.

– А ты ей скажи, чтобы она не обижалась. Объясни, что хочешь встретить Рождество со мной и с папой! Ведь ты же хочешь остаться с нами, правда?

Шейла вздохнула.

– Правда. Но я и так все время с вами, а Стефани – моя единственная сестра, и я должна...

– Ничего ты ей не должна, потому что она обручена с одним мужчиной, у которого агентство, где топ-модели. Мне папа сказал.

Шейла вскинула голову.

– И что?

– И ничего! – Девочка лукаво улыбнулась.

Генри пару раз кашлянул, но Одри сделала вид, что не поняла намека.

– Они будут целоваться! Разве ты не знаешь? Я бы ни за что не стала встречать праздник со своей сестрой! Ни за что! Третий, как известно, лишний...

Кинув на Генри грозный взгляд, Шейла сказала:

– Одри, беги скорее к себе и готовься ко сну. Чем раньше ты уснешь...

– ...тем скорее наступит Рождество! – подхватила Одри и бросилась в объятия отца, развалившегося в кресле. – Ой, папочка, – она дернула его за вихор над лбом, – тебе пора подстричься.

Он расхохотался.

– Ничего себе! И это говорит ребенок, которого приходится тащить к парикмахеру на аркане...

– Это не ребенок говорит, а Шейла... – засмеялась Одри.

– Нам надо устроить заседание круглого стола, и пусть каждый выскажет о другом все, что думает, – сказал Генри, потрепав дочку по щеке.

– Непременно! – откликнулась Шейла. – Одри, иди к себе! Перед тем как уйти, я поднимусь наверх и пожелаю тебе счастливого Рождества.

– А когда ты вернешься? – спросила Одри.