— Лиззи, — сказала она себе, — твоя жизнь, а вместе с ней и успех в твоих руках.

Она взялась за ручку наружной двери. Верхняя часть двери была выполнена из стекла и искрилась полупрозрачным блеском. «Совсем как в крутом детективе», — подумала она. Почувствовав, что снова обретает уверенность, Лиззи улыбнулась. Майклу Вольфу была необходима ее помощь в том, чтобы вновь отделанный офис соответствовал его положению в литературном мире, так же как ей была нужна его помощь в создании имиджа классного дизайнера.

Она храбро открыла дверь.

— Миссис Дюпре? — ослепительно улыбаясь, спросила она. — Я пришла на встречу с мистером Вольфом.

Гвен поморгала, увидев темноволосую женщину в ярко-голубом шерстяном платье, с крупными браслетами и такими же серьгами и на высоченных шпильках. Такой наряд никогда бы не напялила на себя Лиззи Олсон, но для Элизабет Гест он был хорош. Больше всего Лиззи беспокоила проблема дорогих вещей, хотя и в Канзасе она не ходила на деловые встречи в комбинезонах или спецовках.

Внезапно, словно решив, что ее не должно волновать, зачем эта женщина пришла к Майклу Вольфу, что ее это не касается, Гвен улыбнулась и вежливо спросила:

— А вы…

— Гест, Элизабет Гест.

— Понятно. Мистер Вольф разговаривает по телефону. Присядьте пока, прошу вас.

Лиззи посмотрела на ужасные стулья и, решив, что сидеть на таких стульях и ждать — ниже ее достоинства, устремилась прямо в кабинет Майкла. Наступление — лучшая защита в общении с этим человеком.

— Нет-нет! — запротестовала Гвен. — Вам придется подождать здесь.

Но Лиззи уже вошла и захлопнула за собой дверь. Майкл сидел за столом, разговаривая по телефону, а перед ним лежал контракт. Тут в кабинет ворвалась Гвен, бормоча извинения, и уже ухватила Лиззи за локоть, чтобы вывести ее, но Вольф махнул ей рукой и жестом пригласил Лиззи садиться.

Коленки Лиззи задрожали. Майкл был в кашемировом костюме, жилетке и кипенно-белой рубашке. Ясные карие глаза уверенно глядели на нее. Он был очень занят и всецело поглощен работой. «Ох, и попала же я», — подумала Лиззи и очаровательно улыбнулась. Она устроилась на краю дивана и принялась рассматривать обстановку, стараясь не выдавать своих чувств. Ну и вкус у него! Стены покрашены; в школьный зеленый цвет, шторы на несколько сантиметров короче, чем положено, а мебель вообще непонятно какого стиля. «Без меня ему не обойтись», — подумала она и почувствовала себя намного лучше.

— Я перезвоню тебе, Сесили, — вешая трубку, сказал он.

«Что это еще за Сесили? — положив ногу на ногу, озадачилась она. — Редактор? Клиент? Подруга? — Лиззи вздрогнула. — Да какое это имеет значение? Любопытство, милочка, любопытство».

— Вы выглядите взволнованной, — резко сказал он. — Что-нибудь не так?

— Все в порядке. Просто я представила, как будет выглядеть ваш кабинет после того, как я закончу работу. А сейчас он вам не нравится?

— Как вам сказать… Я работаю в нем восемь лет и не жалуюсь.

— Вы преуспевающий человек.

— Ну и что?

— Ваш офис должен отражать ваш имидж.

— Офис — это место для работы. Здесь бывает не так уж много людей. При необходимости я приглашаю клиентов или редакторов к себе домой.

Лиззи едва не прыснула со смеху, легко представив, как выглядит его квартира.

— Когда я на работе, — продолжал он, — я хочу ощущать, что работаю.

Разрабатывая свой план, она и вообразить не могла, что он одержим работой. Может, стиль денди, поверхностного и стремительного человека, больше подходил ему?

— Все это я, конечно, учту. Как я понимаю, красоте вы предпочитаете функциональность и комфорт?

— Не забывайте и про стоимость, — добавил он. — Так чего же вы хотите?

— Мне нужно знать номер вашей кредитной карточки.

— Моей… чего? — недоверчиво переспросил он, и она повторила.

Не отвечая, он откинулся в кресле и в раздумье пошевелил губами. У Лиззи затряслись поджилки, но она убеждала себя, что это из-за того, что за завтраком она съела всего две булочки. Конечно, это не еда. Трясучка началась не от ее просьбы, в которой не было ничего противоестественного. И не от того, что она заметила, как напряглись мышцы на его запястье. И не от вида дорогих часов от Картье на крепких мужских руках. «Это от голода», — старалась она убедить себя.

— Можете не называть номер вашей карточки, если не хотите. Тогда я пришлю вам счет, но с вычетом накладных и прочих расходов.

— Скажите мне, мисс Гест, — произнес он голосом, совершенно отличавшимся от того, каким говорил минуту назад, — как вас называют близкие друзья? Элизабет? Бет? — Он положил руки на папку. — Мне больше нравится Лиззи.

Теперь его голос был мягким, глубоким, чувственным и знающим. Но откуда он мог знать? Ничего он не знает, уверяла себя Лиззи. Он случайно назвал это имя. Она ничем не походила на Лиззи, тем более в этом парике и платье. Положив руки с огромными накладными ногтями на колени, она улыбнулась:

— А вы весельчак, Майкл. Нет, я Элизабет.

— Значит, вы возражаете против того, чтобы я звал вас Лиззи?

— Категорически. Теперь он уже не улыбался.

— Ну, хорошо. А сейчас объясните мне, зачем вам потребовался номер моей карточки?

— С большим удовольствием, мистер Вольф. — Она заранее решила, что будет говорить. — Вчера я отправила своего ассистента в Канзас…

— С какой целью?

— Там проходил интересный аукцион, и я планировала кое-что купить для вашего офиса. Сама я не могла и послала Челси.

— Так это она носит косынку? Лиззи засмеялась, чтобы он не заметил ее возмущения. Он показался ей этаким самодовольным, чопорным болваном. С какой стати он с ехидством рассуждает о ее одежде? Сам-то работает в какой обстановке и еще смеет обсуждать, как она одевается! У самого вкуса никакого.

— И купила она то, что вы хотели?

— Нет, к сожалению, цена взлетела слишком высоко, а я очень взвешенно подхожу к трате денег клиентов. Мы стараемся расходовать их как свои собственные.

— Мне тоже так показалось.

Лиззи не обратила внимания на оттенок сарказма, прозвучавший в его голосе.

— Конечно. Именно поэтому вы и наняли меня. У меня несколько нетрадиционные методы, но они идут только на пользу клиентам. Я всегда стараюсь экономить там, где это возможно. Поэтому-то я и спрашивала номер вашей кредитной карточки. У меня и контракт готов, я просто намеревалась дать вам время как следует с ним ознакомиться, а пока можете внести тридцатипятипроцентный задаток.

Он как-то странно на нее посмотрел, совсем безрадостно. Лиззи попыталась представить себе темноволосого мальчишку, которого в детстве сталкивала со скирд и который со временем превратился в надменного молодого человека. Он приезжал потом на каникулы домой, совершенно не терпел Уилсон-Крик и всей душой стремился вырваться из «этого дохлого места», как он называл свой родной городок. Как ненавидела она его тогда за то унижение, которому он подвергал ее дом, ее родителей, да и своих тоже.

А сама она разве не мечтала покинуть Уилсон-Крик? Даже в свои шестнадцать она и думать не хотела о том, чтобы навсегда остаться в этом городке. Но после учебы в колледже обстоятельства заставили ее вернуться домой. У нее были планы на будущее, она не встречалась ни с кем из местных парней и молилась, чтобы поскорей наступил день, когда она сможет вырваться оттуда. Кто она такая, чтобы укорять Майкла за его стремление уехать?

— Лиззи?

Голос его был мягким, заботливым, наполненным чувствами и отзвуками весело и счастливо прожитых лет. В свои тридцать восемь он многого добился. А она в свои тридцать один не добилась ничего. И ничего не могла сделать.

— Извините меня, пожалуйста, — сказала она и, изо всех сил сдерживая слезы, выбежала из кабинета.

Вольф подумал, что же он такого сказал, интуитивно понимая, что ничего плохого сказать или сделать не мог. Все дело было в ней самой. Замечательная, ослепительная Лиззи. Хитрая Лиззи. Беспокойная Лиззи. Слезы в огромных голубых глазах, растерянность на лице — и он отпустил ее. Можно было перехватить ее в дверях, в лифте. Сказать что-нибудь. Но этого он не сделал. И она ушла, одинокая и расстроенная.