Наши танкисты открыли огонь, с расстояния около двух километров, поражая неприятельских артиллеристов. Пробить танковую броню на такой дистанции было невозможно даже при самой немыслимой удачливости, но снаряды рвались на позициях батарей, поражая огнем и осколками матчасть и личный состав. Несмотря на обстрел, тяжелые и противотанковые пушки немцев смогли подбить несколько танков, включая одну «тридцатьчетверку». Другие два «Т-34», шлепая по грязи широкими гусеницами и укрываясь за неровностями местности, подкрались поближе к артиллеристам, расстреляли с большого расстояния батарею 105-мм орудий, а затем пошли на ложбину, где прятались противотанковые пушки. Легкие 37-мм снаряды не брали лобовую броню советских машин, танки спокойно покончили с пушками и перенесли огонь на приближающиеся немецкие танки чехословацкого производства.

Затем подтянулись старенькие, но многочисленные «Т-28», «Т-26» и «БТ». Две танковые лавины медленно сближались, расстреливая противника с ходу и коротких остановок. Потери получались примерно равные, но целью сегодняшнего боя была вовсе не танковая дуэль. Пока стальные звери выясняли свои специфические отношения, стрелковый полк ускоренным маршем продвинулся к мосту и атаковал с тыла немцев перед Ворошиловкой. С некоторым запозданием с фронта ударили подразделения, защищавшие переправу, около часа продолжался тяжелейший бой в траншеях. Наконец, немцы не выдержали и побежали, обходя стороной схватку танковых подразделений.

К вечеру немцев отбросили от моста километров на шесть, но со стороны плацдарма подошли подкрепления, и линия фронта снова стала неподвижной. Сам командарм приехал в Сталинохолмск, чтобы удостовериться в неслыханном успехе. Конечно, победа немного смахивала на пиррову, потому как бригада Ходынцева потеряла три четверти танков и артиллерии, но противника отбросили, так что корпус Дунаева мог без опаски отступить на восточный берег и усилить оборону на речном рубеже.

Лишь послезавтра противник возобновит наступление на город и будет здесь задержан на целую неделю.

Город Романовск, 18–19 июля

Около половины третьего Вадим решительно выключил компьютер, убрал бумаги в сейф и чуть не предупредил капитана Банникова, что намерен отвалить на перерыв. Однако стол напротив был пуст: как известно, в летний период половина сотрудников улетает на заслуженный отдых, а самые молодые, кому отпуск не положен по причине короткого стажа, вынуждены оставаться в городе, чтобы пахать за себя и за того парня.

На первом этаже его окликнул отставник дядя Леша, который год сидевший в окошке пропусков. Когда Вадим наклонился к окошку, старик осведомился конспиративным шепотом, не происходило ли в последние дни чего-нибудь необычного.

— Летающая тарелка вчера прилетела, пришельцы халявное пиво раздавали, — пошутил старший лейтенант. — Не обижайтесь, Алексей Ильич, ничего необычного не случалось. Все проблемы — старые и хорошо знакомые.

— Знаем, — фыркнул дядя Леша. — Губернатор танки продает и мафию крышует.

Короткий разговор подпортил настроение. Покинув здание управления, часть которого новый начальник сдал под бутик и ночной клуб, он равнодушно прошел мимо пиццерии, мимо индо-китайского ресторана «Хижина счастливого дракона», мимо суши-чайханы с двусмысленным названием «Бикини», перешел улицу, задумчиво посмотрел на пирожковую «У Бабы яги» и направился к сравнительно дешевому кафе «Мимино».

Здесь подавали неплохой шашлык и не возражали, когда клиенты приносили водку с собой. Кроме того, Рамазан, хозяин заведения, все-таки решился и вместе со счетом тайком передал записку, где перечислялись известные ему наркодилеры. С удовольствием доев люля-кебаб, Вадим взял курс на книжный супермаркет «Солярис». С тех пор, как «Военную книгу» перепрофилировали в развлекательный центр «Веселый гном» с фитнесклубом, стриптиз-баром, дегустационным залом, боулингом и бильярдной, магазин Мозырского остался последним очагом культуры в центральной части города.

Книжный только что открылся после обеденного перерыва, но посетителей оказалось не меньше дюжины, так что Ефим Евсеевич и трое продавцов были при деле. Компания школьников суетилась перед стеллажами DVD, женщины интересовались новыми любовными романами, кто-то спрашивал кулинарные издания, пособия по картам Таро, свежие выпуски триллеров, детективов и кровавой фэнтезни. Отдел, куда направился Вадим, привлекал немногих.

Новинок он не обнаружил, и вообще на прилавках лежала сплошная макулатура вроде «100 великих проституток» или «100 выдающихся алкоголиков» с Ельциным на обложке. Почему-то подобный кошмар ныне считался историческими монографиями. Да уж, поступая на истфак, Вадим представлял изучение истории несколько иначе. Впрочем, он и работу в ФСБ иначе представлял…

— Скучаешь? — осведомился незаметно подкравшийся владелец магазина. — Контейнер таки прибудет сегодня вечером, так что завтра, то есть в субботу, после перерыва — милости просим.

— Я по многому скучаю, — со вздохом признался старший лейтенант. — И по хорошим книгам, и по вашей дочке. И начинаю думать, что напрасно ушел из науки.

— Конечно, напрасно. Писал бы сейчас вот такие книги, — хихикнув, Мозырский показал на стопку макулатуры в ярких обложках. — И забудь, наконец, Маню. Она ведь тебя забыла. У нее там другая жизнь, которой мы не поймем. Кстати, теперь ее зовут Мирьям.

— И для меня в ее новой жизни места нет. Знаю.

Вадим с отвращением перебрал стопку книг, на которые показал неудавшийся тесть. Стопроцентный навоз: «Как русские развязали Вторую мировую войну», «Как русские проиграли Вторую мировую войну», «Народ выиграл войну вопреки Сталину», «Вермахт в битвах против красно-коричневой заразы», «Русский менталитет — угроза человечеству», «Большевистская ложь о лагерях смерти» и тому подобные шедевры лженаучного недомыслия. Неожиданно Вадим понял, что собеседник нервничает и не решается что-то сказать. Он вопросительно поглядел на Мозырского, и тот, опустив глаза, неловко пробормотал: дескать, Маня скоро приедет, потому как уходит из тележурналистики и назначена завотделом в Сохнут, будет координировать репатриацию по нескольким областям.

— Меня тоже уговаривает переезжать. Говорит, наших там сейчас много, смогу открыть где-нибудь в Беэр-Шеве магазинчик русской книги.

— Рядом с Беэр-Шевой атомный центр Димона. Если попытаются бомбить иранцев, те в ответ ударят ракетами по реактору и в пустыне грибочек вырастет… — машинально прокомментировал Вадим, но спохватился. — Вам-то зачем уезжать?

— А зачем оставаться? — Мозырский махнул рукой. — Слишком много антисемитов развелось в областной администрации. Уже открытым текстом говорят, что магазин отберут. Придется все бросить и ехать…

Рядом прогремел зычный голос:

— Верно говоришь, областная администрация — тот еще змеятник. — Полковник добавил чуть потише и с ехидцей: — Здорово, пессимист в штатском.

— Я оптимист, — буркнул Вадим. — К сожалению, очень осведомленный оптимист.

Безусловно, полковнику Ходынцеву сильно не повезло, хотя судьба старалась, как могла. Внук легендарного комдива, на целую неделю задержавшего танки Гудериана, Петр Степанович в тридцать лет защитил диссертацию по военной истории. Спустя год молодой майор отказался расстреливать парламентариев в Белом доме, и с тех пор его мотало по самым захолустным гарнизонам. Офицеры рассказывали, что Ходынцев отлично воевал в Чечне и в Осетии, но генералом не стал и никогда не станет. Теперь он доживал последний месяц до пенсии в должности начальника базы хранения в Юбилейном, в двадцати верстах от Романовска.

Ходынцев и Лаптев подружились на почве военной истории, а также — входящей в моду компьютерной игры «Мир танков». Они уже полгода «сражались» в одном взводе, «прокачались» от наилегчайших моделей до супермонстров вроде «Мышонка» и ИС-7, вооруженных автоматическими восьмидюймовками, и за последний месяц победили во всех схватках. Увы, победы легко достаются лишь в сетевых играх…