В самом деле, стрелки индикаторов каждого из сталкеров, стоявших сейчас в тамбуре перед выбором конечной точки будущего перехода, показывали совершенно разные значения. К тому же их характеристики постоянно менялись, смазывались векторы, активно перемещались точки пересечения координат.

Относительная определенность сохранялась лишь на маркерах Штурмана, стрелка Олафа и Брата Федора.

Но если маркер Юла, все еще настроенный на автопоиск последнего из предыдущих переходов, твердо указывал на Сосновый Бор, то у Мизгиря и Олафа аналогичная настройка постоянно давала погрешность: от пяти у бойца «Пламенного Креста» до четырнадцати процентов у стрелка Ордена.

Самую удручающую картину демонстрировал сканер выринского маркера. Он никак не мог остановиться на каком-то конкретном варианте перехода. Когда же доктор, яростно чертыхаясь, принимался отчаянно крутить стрелку, пытаясь настроить вручную, прибор и вовсе зависал, напрочь отключаясь от внешнего мира.

— Штормит, — насмешливо констатировал Брат Федор, заглядывая в выринский маркер поверх плеча его хозяина.

— На свой посмотри, — сварливо отмахнулся Вырин. — Если у меня шторм, то у тебя тут — просто гипершторм!

— Почему это? — усмехнулся Брат Федор, быстро глянув на приборную панель своего сканера, снабженного дополнительными сервисами, о сути которых было ведомо только ему одному.

— Потому что ты — гипердурак, — не вдаваясь в дальнейшие объяснения, огрызнулся Вырин.

— Хорошенькое дело, — изумился Брат Федор и буквально на глазах у своих озадаченных товарищей неожиданно стал заметно шире в плечах. — Я, между прочим, за такие слова могу и башку открутить, маэстро!

— Видать, потому что у тебя своей нет на плечах, — нахально воззрился на него в упор бесстрашный в своей хронической наглости Вырин. — Что, съел, сектант?

Неизвестно, что ему собирался ответить на это мастер по выживанию клана «Семь братьев», но в следующее мгновение слуховые имплантаты Юла, лучшие из всех в группе, уловили далекое басовитое гудение. И оно быстро приближалось.

«А он оперативно вылечил свою головную боль, этот мстительный Док, — с горечью подумал Штурман. — Как же он умудрился в считаные минуты отремонтировать хрупкий электронный мозг? Не иначе, в одном из тех железных шкафов, куда он обычно складывал отобранную у нашего брата-сталкера амуницию и оружие, у него всегда пылится пара-тройка запасных бошек. Вот хомяк, масть его так!»

— Похоже, здешние механоиды не хотят отпускать нас без гостинцев на дорожку, — мрачно хохотнул Семенов. — Может, уважим хозяев?

— Слава святому Тетереву, теперь хоть есть возможность поквитаться, — с облегчением вздохнул Фред, в который уже раз расправляя затекшие от долгой езды по каменистым ухабам плечи и спину. — А то такое унижение — сидеть в этом засра…

— Отставить, — негромко, но звучно приказал Штурман. — Вам что — в войнушку поиграть захотелось? Пожалуйста. Можете воевать тут хоть до последнего заряда — механоидов в Казантипе на ваш век хватит.

— Командир прав, — поддержал его доселе хранивший молчание Мизгирь. — Нужно уходить гипером, и поскорее. Как я вижу, самый стабильный вариант — Сосновый Бор. Ну и отлично. Там «варяги», они нам помогут.

— Почтем за честь, — утвердительно крякнул Семенов. — Соглашайся, командир, — это он уже адресовал Штурману.

— Какой он тебе командир? — возразил неуемный Вырин. — Мы теперь каждый сам по себе. Так сказать, вольноопределяющиеся.

— Я — с ним, — отрезал Мизгирь. — Штурман мне жизнь спас, а еще важнее — «плеть» вернул. Поэтому я в его команде. Считаю своим долгом помогать Штурману до тех пор, пока он не отомстит Перси Красавчику.

Вырин зачем-то вновь заспорил.

Механоиды же тем временем приближались. О чем свидетельствовало теперь еще и густое облако серой пыли, на которую так щедры крымские каменистые грунтовки.

В общем, решено было совершить гиперскачок по наиболее устойчивому маршруту, как его пока еще определял сканер Штурмана. Маршрут вел в Сосновый Бор.

Остальные как смогли подстроили каждый свой сканер, и даже Вырин после некоторого колебания решил присоединиться к группе.

…На сей раз группа Штурмана попала именно туда, куда изначально и намеревалась. Однако навигационный гипершторм, бушевавший в переходах с момента первого — и последнего! — вывода пи-генератора на полную мощность, вновь спутал сталкерам все карты.

Вместо того, чтобы увидеть перед собой привычный ландшафт стандартной двухкилометровой зоны известного всем тамбура под Питером, у Соснового Бора, Штурман с изумлением обнаружил вокруг совсем иную картину.

Обычно выходящий в Сосновом Бору сразу замечал неподалеку длинный глубокий овраг, которым когда-то можно было воспользоваться для защиты от пулеметов блокпостов. То обстоятельство, что овраг, как правило, оказывался местами минированным, только придавало остроты этому популярному сталкерскому аттракциону «Бег по краю, из света в тень перелетая». Временно тут имелась возможность укрыться от нескромных глаз военных и за обугленным остовом какого-нибудь незадачливого механоида — здешние окрестности всегда радовали новоприбывших старым ходячим железом.

«Эх, золотые времена были», — озадаченно думал Штурман, изучая обстановку и все отчаянней хмуря брови.

Он никогда не попадал прежде в это место, хотя и не раз ходил в Сосновый Бор.

Кругом, куда ни кинь глаз, тянулись роскошные болота, совсем как в фильмах малобюджетных ужасов. Чахлые березки, искривленные ивы, торчащие из черной, торфяной воды, и частые кочки, не вызывающие ни толики доверия.

Плюс — единственная тропинка, которая петляла между кочками и исчезала в ближайшем ельнике. Тропинка хорошо утоптанная. Движение тут, судя по всему, вполне интенсивное. Но Юлу Клевцову она почему-то сразу напомнила известную ретропесню «Билет в один конец».

Кто проложил эту тропу из никогда прежде не виденной Штурманом зоны тамбура?

И куда она вела?

На эти вопросы можно было получить ответ, лишь согласившись взять «билет в один конец» и пройти тропою хотя бы до ельника.

Штурман первым делом отвел в сторонку Семенова.

— Ну, и где тут ваш Бор? В смысле — сосны где? Что-то я забыл свои очки, ничего не разберу, — сварливо сообщил он «варягу».

— Ну, как, — буркнул простодушный верзила. — То ж не настоящий бор! А город-призрак.

— Угу, — кивнул Штурман. — А призрак где?

— Видать, не здесь, — поразмыслив немного, сокрушенно развел руками Семенов. Будто это лично он, сталкер Митрофан Семенов, повинен в том, что вместо руин зданий и опушенных автонной порослью улиц тут лежат одни болота, из которых торчат унылые рахиты, которые и деревьями-то назвать совестно.

— Превосходно. А здесь тогда — что? Где мы, дорогой ты мой Митрофан?

На сей раз размышления великана затянулись надолго. Юлу же ничего не оставалось, как терпеливо ждать. В конце концов, кто еще, кроме «варягов», давно уже контролирующих большую часть территории этой локации Пятизонья, может знать, куда их в очередной раз выбросило гипером?

— Новая локация, — наконец изрек Семенов. — Да, именно так. Здесь новая локация, вот что.

За спиной Штурмана раздался истерический смешок. Это Вырин в присущем ему стиле отреагировал на глубокомысленный вывод «варяга».

— А поскольку вы в Сосновом Бору не прописаны, то идти мне, — отрезал Семенов. — Прогуляюсь, поосмотрюсь маленько, глядишь, и сориентируемся, что да как.

— Я с тобой, — решительно шагнул вперед Брат Федор. — По всему видать, здесь начинается как раз моя работа.

Он кивнул на тропинку, петлявшую между болотными кочками вполне предательского вида.

— Я настроил имплантат на частоту командира, — сообщил Мизгирь. — Рекомендую всем остальным.

И тоже подошел к Семенову, занимая левый фланг их маленького авангарда, ближе к кромке болот.

Как ни странно, следующим из группы за ними увязался Вырин.

— Должен же кто-то прикрывать отход, — проворчал он, отводя глаза и крепко сжимая в руках свой неразлучный пистолет-пулемет Карташова.