Киваем — да, мол, нам пара пустяков твои плечи сплющить…

— Отлично. А то один держался херово, и его «воронкой» порвало… Ну, поехали.

И втопил кнопку «ход». А потом вторую — «турбонаддув».

Понеслась наша дрезина, как ракета. Прямо в центральную «воронку».

— М-ма-а-а-а-а-а-а-а-ать! — вопил Снегирев.

— Быстрее-е-е-е-е-е-е-е-ей! — орала Зара.

— От мля, — спокойно удивился Плешь.

Влете… мы… ли… вниз… цветное крошево… синий… фиолето… час… вый… ти… тела… мое… моего… куда… звук тени… вниз… жарко!., несемся по коридо… мы… я… черный круг… кля… кса… черная… кля… в конце тоннеля… кса… жарко!.. кто… идет навстречу?.. я сам… мастер… Зара… я… сам… свет… черный свет! черный свет!

И как отрезало — не помню, что за сила нас оттуда выбросила… помню… из другой «воронки» вывалились… лес… тропинка…

Первая минута в Зоне начисто выветрилась у меня из памяти. Помню… помню… «мамины бусы».

Мастер снял с шеи «мамины бусы» и кинул в заросли красной крапивы. Это уже не были приятные на вид разноцветные шарики, разбросанные по двум сросшимся друг с другом стержням. «Бусинки» почернели, словно обуглились.

Поймав мой недоуменный взгляд, мастер спокойно пояснил:

— Ша. Артефакт разрядился. Теперь проку от него — ноль.

А потом с сожалением добавил:

— Вот если бы «звезда Полынь» работал на вход-выход многозарядно — хоть пять раз, хоть десять.

Мастер дал нам очухаться и повел к путям. Туда, где прятался от сталкерских жадных рук «сонный шар». С четверть часа мы шли спокойно, чап-чап, чап-чап, ничего особенного. Кусты, деревья, лужи… ну разве что проплешин желто-бурых в траве многовато.

Когда до цели оставалось метров двести пятьдесят, мне стало херово. Так херово, что я чуть на месте не брякнулся. Дышать трудно, всё плывет, ноги подгибаются, сил нет…

Ну, я сначала хотел тупо перетерпеть. Как бабуля в таких случаях говорила? «Держись казак, олигархом будешь!» Не надо показывать свою слабость.

Оп! Гляжу, не я один нарвался на какую-то ерунду. Зара спотыкается, а Снегирь сипит: «Да что за… мастер… тошнит меня почему-то…» — и ворот рвет. Рожа у него белая сделалась, хоть в морг мужика сдавай.

Подходим к поваленной опоре ЛЭП, а сами уже никакие. Гонит нас через нее мастер, орёт, сука, а мы едва ноги волочим. И видно, как он сам задыхается. Прошли опору.

— Хорош, мля! Сосунки, мать вашу. Стоять. Стоять, я сказал, Дембель! А теперь все легли на том месте, где стояли. Мослы не разбрасывай, Снегирев! Аномалией втянет.

И я валяюсь дохляк-дохляком, рядом рюкзак, в ладонь какой-то сучок врезается. Звон в голове, муть перед глазами. Вдохнуть как следует, и то не получается. У всех ровно то же самое, только вот Плешь почему-то держится бодрячком…

— Спокойно, орлы. Минут через пять-десять отпустит. Это вам Зона хук провела. Поваляетесь в нокауте и отойдете, фигня, — поясняет мастер.

Только среди нас почему-то еще и Галка. В тяжелой сталкерской снаряге, с рюкзаком, с АК-74 на ремне. Я лежу, хлопаю жабрами, а она уже пришла в себя, причепуривается, красится даже… в Зоне-то! Обалдела?

Как она тут очутилась? Что за фигня?!

— Ты… чего тут делаешь, зайчонок?

Она улыбается и отвечает мне:

— Я просто хотела посмотреть, слабак ты или настоящий мужик. Понимаешь? Мне нужен такой самец, чтобы я дрожала в его присутствии. Чтобы волосы на спине поднимались. Ясно тебе? Вот я и решила посмотреть.

У меня сами собой вырываются совсем не нужные, совсем не крутые слова:

— Ну и как я тебе?

Настоящий мужик, по идее, никогда не спрашивает, крут ли он. Он и без того на все двести процентов знает, что крут без ограничений.

Она морщится и…

Скрипы, стоны… или это ветер?

Туман.

Дымка.

…И тут я рывком просыпаюсь!

Галка! Ну какого фига непременно надо доказывать, что я — настоящий мужик? И… где ты?

…Совсем просыпаюсь. От неудобной позы все мышцы болят. Холод собачий. Сырость.

Купе.

А? Как же так, ведь тут спать нельзя… одиночке… вроде меня… смотреть в оба…

Даже зло взяло.

Расслабился? Вздремнул? Хорошо тебе, зайчик? Ну, давай, не торопись, сиди тут на жопе, жди, когда за тобой очередной серый волк придет.

Или ты вышел из одной ловушки, и тебе показалось, что ты знаешь Зону как свои пять пальцев? Ну-ну. Ты помнишь, сколько от тебя до Периметра?

Надо уходить отсюда.

Срочно.

Глава 7. Припять-пес и припять-кот

This one’s for those who are crazy!

Но для начала стоит пожрать.

Достаю хлеб, достаю банку мясных консервов, вскрываю ее с помощью «танто», стараясь произвести поменьше звуков — уж больно весело тут было ночью. Не стоит шуметь.

И через несколько секунд обнаруживаю, что банка уже пуста. Ловко это я ее… О, и полбатона вместе с ней!

Чищу нож, сую его в чехол на поясе и слышу… не разобрать… какое-то тихое цоканье в коридоре. Не врубаюсь. Человек не может бесшумно идти по завалам. Человек так шуметь будет, что мама не горюй. А тут… шаги… или не шаги… сопение…

На всякий случай — береженого Бог бережет — тянусь за АКСУ. Далековато он от меня, на второй лежанке. Почему я туда его положил? А идиот, вот почему. Тянусь… и застываю на месте.

Из-за полуоткрытой двери показывается безобразная морда. Припять-пес!

Я не успел испугаться, ребята. Если бы испугался, он бы прикончил меня в одну минуту. Не такой он был и сюрприз для меня — припять-пес.

Видел я его на видеосъемке. Хотя и было от чего потерять голову… Конечно, грудь шире, чем у обычной собаки, и на этой груди сплошь бугрятся мышцы. Конечно, вокруг шеи опять же мышцы толщиной в руку под кожей перекатываются. Конечно, глаза у гадины мясными складками закрыты, вместо глаз — гноящиеся отверстия, хрен разберет, есть ли там вообще глаза. И — чисто бешеный зверь, аж пена из пасти идет…

Накатила брезгливость. Как же он вонял! Хуже свиньи. Всё тело — в язвах, струпьях, гниль сплошная, пакость. На ходу разлагается.

Он — ко мне, а я одним движением… нет, не за автомат — возился бы с автоматом, так, наверное, и перекусил бы он мне глотку: очень быстрая зверушка и очень здоровая! Я обеими руками за дверную ручку схватился. И — надо же! — дверь купе резво поехала в пазах и прищемила твари башку!

Вышел у нас с собачкой пат. Я со всей дури жму ей дверью на шею. Убрать голову она не может, хрипит полу-придушенно и правой лапой норовит дверь от башки отжать. А я дотянуться до оружия не могу. Нет у меня такой возможности: только-только хватку ослаблю, псина живо в купе вскочит и вцепится в меня.

Так…

Он ведь не освободиться хочет, гад. Он грудью вперед толкается, до мяса моего добраться хочет. Оголодал, твою мать…

Может, ножиком его? Одной рукой удерживать дверь, другой быстро рвануть «танто» из-за пояса, и в глаз мутанту? А?

Как-то забыл я, ребята, что зверюга — телепат. Хоть и слабый, а на меня способностей хватило. Только я о ноже подумал, как псина чуть присела и морду ко мне повернула. По глазу хрен теперь попадешь… А если попытаешься в пасть лезвие просунуть, неизвестно, чья возьмет. Коли пес быстро пересилит одну мою руку, тянущую за дверную ручку, то, скорее, он мне другую руку с ножом откусит, чем я ему пасть изрежу. По горлу бить — безнадега: такой мышечный плотняк, без правильного замаха, второпях…

Хана, что ли?

А?

Нет. Не может такого быть с эволюционной точки зрения. Не сожрет меня тупая псина. Она — собака, а я — человек. Я же круче! Жаль, ей об этом почти ничего не известно.

Тем временем начали мои руки уставать. А собака — что твоя живая сталь! Напирает. Ох, как трудно удерживать. Пальцы трещат!

Собака? Кинь собаке палку, так она за палкой побежит и принесет хозяину. Может, кинуть ей гранату?

Должен же у зверя сработать рефлекс! Ну или генная память, называйте как хотите! Он бросится за ней рефлекторно, цапнет и понесет обратно. А у меня тут — захлопнутая дверь. А у него там — р-раз! — башка в один конец коридора, а жопа — в другой.