- Голос? – Малфой подался вперед. – Он тебя никуда не зовет?

- Нет, напротив. Как будто кто-то в моей голове хочет, чтобы я пережила дождь, и поэтому постоянно мне подсказывает, что делать.

- Я слышал о таком, - кивнул Малфой. – Это, кстати, достаточно редкое явление. Никому из нашей семьи за все десять волшебных веков не доводилось его слышать. Так что можешь считать себя уникальной.

В его голосе слышалось уважение.

- Может, скажешь, кто это мог бы быть?

- Чего не знаю, того не знаю, - пожал плечами Малфой.

- Ну и ладно. Спрошу у него при случае, - Гермиона усмехнулась. – Заканчивай с обедом, нужно обновить защиту на дверях и окнах, а потом займусь твоей рукой.

- Поразительно, Грейнджер. Выспавшейся ты мне нравишься гораздо больше.

Гермиона пропустила мимо ушей окончание фразы. В конце концов, Малфой мог это сказать ради красного словца.

- Где книга? Нужно обновить защиту.

- У меня на кровати, - Малфой небрежно махнул рукой в сторону слизеринского сектора.

- Я туда не пойду, - Гермиона остановилась и скрестила руки на груди. – Неси книгу.

- Мерлин, Грейнджер, неужели ты такая брезгливая? – Малфой покачал головой. – Как Черных шинковать, так ты не дрогнула. А к кровати подойти и просто взять с нее книгу – трясешься как осиновый лист.

- Это несколько двусмысленно звучит, - она нахмурилась и отвернулась.

- Ах, ну простите, леди Грейнджер, впредь буду думать, куда кладу вещи, - он закатил глаза.

- Идиот, - фыркнула Гермиона и зашагала к слизеринскому сектору.

Книга лежала возле подушки, как будто ее долго читали, прежде чем задремать. Гермиона попыталась представить себе Малфоя, читающего на ночь книгу. В принципе, так все и могло быть. Она осторожно взяла книгу и поспешила обратно к столу.

- Сначала обновим защиту или подлечим руку? – спросила она, подойдя к Малфою, который уже стоял в центре Зала.

- Сначала защиту, - коротко бросил он и поднял палочку. Гермиона кивнула и пошла к двери, раскрыв нужную страницу.

В этот раз заклятие далось ей намного проще. Гермиона объясняла это тем, что она все-таки выспалась, у нее прибавилось сил. А вот с Малфоем что-то было не в порядке. Он еле двигался и очень медленно накладывал чары. Пока он возился с двумя окнами, Гермиона справилась с остальными и с дверью.

- Малфой, ты в порядке? – она озабоченно посмотрела в его изможденное лицо. – Ты выглядишь нездоровым.

- Это все чертова рука, - бросил он, но, заметив, что Гермиону такой ответ не удовлетворил, добавил: - ну и то, что я не спал. Сама знаешь, какие прекрасные сны снятся, когда Черные на тебя нацелились.

- Тебе снилась она? – Гермиона чуть склонила голову.

- Да, - Малфой коротко кивнул. – И ты сама знаешь, что лучше бы об этом не разговаривать.

- Давай свою руку, - произнесла она после неловкого молчания.

Они отошли к дивану, сели, и Гермиона принялась водить палочкой над его рукой, мысленно проговаривая заклятия, но думая совсем о другом. Сегодня концентрации хватало на все. Чего нельзя было сказать о Малфое. Он напоминал выжатый лимон, и Гермиона ненароком подумала, что не такой-то он и бесчувственный, каким пытался казаться, и что он все же переживает из-за своей потери.

- Естественно, Грейнджер, я не бессердечный. Ничто человеческое мне не чуждо, хотя на время дождя это человеческое все-таки желательно отставить подальше.

Гермиона вздрогнула и чуть не прервала ритуал. Каким-то неведомым образом реплика Малфоя была точным ответом ее мыслям. В прошлый раз он тоже говорил вещи, созвучные с ее внутренним диалогом.

- Удивительная вещь – магия, правда, Грейнджер? Конечно, я тебя слышу, и конечно, я не стал тебе об этом рассказывать, чтобы тебя не испугать. Ты была в таком состоянии, что грохнулась бы в обморок и не довела ритуал до конца.

«Прагматичная сволочь», - мысленно выругалась Гермиона.

- Конечно, - Малфой кивнул. – А еще хам, эгоист и мерзавец. Добавь к этому то, что я сразу не сказал тебе о последствиях, и в принципе, ты будешь готова меня убить. Проще всего это сделать, разорвав ритуал, но ты на такое не пойдешь.

«Сбиваешь», - мысленно прикрикнула на него Гермиона.

- Прости. Твоя концентрация мне сейчас важнее, так что замолкаю. Из-за этой отметины у меня жуткое состояние. Как будто из меня выкачивают все силы.

Гермиона даже не кивнула, лишь еще сильнее сосредоточилась на ритуале. Оставалось совсем немного, несколько последних строк, когда вдруг стало тяжело дышать. Каждое слово заклинания давалось ей все тяжелее, и она не сразу заметила, что рука Малфоя подрагивает. Сначала дрожь была чуть заметна, но чем тяжелее Гермионе становилось дышать, чем отчаяннее она пересиливала себя, тем сильнее трясло Малфоя. Когда Гермиона, чуть дыша, прочитала последние слова заклинания, он с глухим стуком упал с дивана и забился в судорогах.

- Малфой, - прошептала Гермиона, откашливаясь, - Малфой, ты не можешь. Еще и ты!

Он, казалось, не слышал ее, выгибаясь на каменном полу, хватаясь за плиты пальцами, обламывая ногти и до крови раздирая кожу.

- Что с ним? – тихо спросил подошедший Джереми. Гермиона только теперь обернулась и увидела, что все обитатели зала стоят над ними, подозрительно глядя на припадок Малфоя.

- Надо его выгнать, - пробасил паренек, со слизеринской змейкой на рукаве.

- Как ты можешь так говорить? Ты же его товарищ! – возмутилась девочка с Хаффлпаффа.

- Элен, - мальчик, стоявший рядом с ней, покачал головой, - Уилсон прав. Его надо выгнать.

- Никто никого не выгонит! – возмутилась Гермиона.

- Да у него ревоплощение начинается, - второй слизеринец злобно сжал кулаки. – Я видел в первый день точно такое же. Зачем нам Черный в зале?

- Никакое ревоплощение у него не начинается, - Гермиона почувствовала, как к горлу подкатил тугой ком. – Джереми, помоги перенести его в слизеринский сектор.

- С какой стати? Нам не нужен Черный на соседней кровати, - возмутился Уилсон. – Хочешь держать его в зале – держи у себя.

- Джереми, пожалуйста, - Гермиона подняла на товарища полные мольбы глаза, и тот тяжело вздохнул.

- Гермиона, ты ведь понимаешь, чем это может закончиться?

- Понимаю. Но бросать его нельзя. Он ведь меня не бросил. Там, в коридоре. Он пострадал из-за меня.

Джереми вздохнул, кивнул Майклу, и они вдвоем принялись поднимать Малфоя. Гермиона схватила с дивана книгу и двинулась к своей кровати. Туда же понесли и Малфоя. Она на ходу листала книгу, ища ответ, подсказку, зацепку, хоть что-то. Ее и так бросили все, кто только мог. Малфою она этого позволить уже не могла.

Гермиона смотрела на Малфоя и не могла поверить своим глазам. Она отказывалась принимать происходящее. Он все это время показывал, что точно знает, что делать, что он точно не пропадет, а теперь его выламывало на ее кровати, и Гермионе было страшно. Это не был тот панический страх, что она испытывала при появлении Черных, это был вполне объяснимый ужас. Он пришел вместе с осознанием того, что человек, бывший в наибольшей безопасности благодаря своему знанию об этом бедствии, теперь фактически погибал. А уж если погибал он, то остальные точно были обречены.

Гермиона осторожно провела по бархату обложки. По словам Малфоя, книга очень много значила, книга могла помочь выжить. В надежде, что там есть что-то, что поможет спасти Малфоя, Гермиона перевернула первую страницу.

Она скользила взглядом по строкам на старинном наречии, пробираясь через сложные, путаные объяснения и искала, искала, искала. Что угодно: совет, подсказку, намек, отсылку. Ей было все равно, лишь бы что-то помогло. Она позволила уйти слишком многим, чтобы теперь позволить уйти еще и Малфою. Она совершенно не обращала внимания на то, что он засел в ее голове, подобно занозе. Не имело никакого значения то, что в последние дни она переживала за него подчас даже сильнее, чем за себя. В этом была вся Гермиона: доброта, самопожертвование, сострадание. Даже теперь, когда тьма глодала ее сердце, отравляя душу чернотой, она сохранила себя и теперь была преисполнена решимости сохранить еще и чужую жизнь.