— Гарриет, — строго, как судья на спортивном матче, сказала она, — ты начнешь по моему свистку.

Никуда не деться — в сложившейся ситуации ей уже не спрятаться за придуманным персонажем Наташей Ивановой. Дело в том, что предполагаемая жертва с нею хорошо знакома, поэтому прикидываться какой-то там Наташей бесполезно. Так что Гарриет Хэллоуэй придется выступать под своим настоящим именем и представлять саму себя. Ну, может, и не совсем саму себя, но ту женщину, которая отныне поселилась в ее телесной оболочке.

— Ты должна, — громко произнесла она, обращаясь к пустой спальне.

И, трясясь от страха, едва дыша и чувствуя, как бешено колотится ее сердце, Гарриет набрала номер. Это был первый шаг, который, возможно, приведет ее к избранному поприщу; человек, ответивший на ее звонок, должен был стать первой жертвой ее навязчивой идеи. Она сразу дозвонилась ему. Итак, начало положено. Ей помогло имя жены Питера Хэллоуэя, а вот у мисс Ивановой не было ни малейшего шанса пробиться к обладателю персонального номера. Все-таки есть определенные преимущества в том, что она — жена лучшего друга. Да уж, судя по его голосу, он был весьма рад, услыхав ее просьбу о встрече. К слову сказать, он всегда давал понять, что она ему нравится. Гарриет заговорила с ним, тараторя, как сорока — она едва справлялась с охватившей ее нервозностью. А у него был чуть-чуть удивленный голос. Совсем чуть-чуть. Ему явно надо было сказать себе, что маленьким смазливым дамочкам не придет в голову говорить с ним о бизнесе. Вешая трубку, она уже знала, что он попался на наживку. Они — она и Наташа вышли на тропу бизнеса. Началось. Наконец-то.

Он шумно объяснил ей, что состоит членом этого восхитительного, эксцентричного клуба, расположенного за зданием оперы, в самом конце Сент-Мартинз-лейн. Клуб небольшой, даже крошечный, не очень-то модный, но «там, знаешь ли, отлично готовят» и у них там потрясающий для такого маленького клуба подвал. Он будет ее ждать. Он специально выкроит для встречи с нею время в своем перегруженном делами расписании. «Черт! — кричал он в трубку, — как там эти янки называют то, что мы называем «окном»? А? Завтра подойдет?» Дрожа от страха, Гарриет твердо сказала, что будет с нетерпением ждать встречи. Началось. Она бросилась в эту бездну. Бросилась и поплыла.

Гарриет не собиралась рассказывать Питеру об этом случайном эпизоде. Это касалось только ее. Но она придумала отличный план. Подав на ужин переваренную цветную капусту, Гарриет заявила своим мужчинам, что на следующий день ее ждет особенно долгая и изнуряющая тренировка в Гринвиче. А затем она выложила свой козырь. Положив перед мужской частью своей семьи последнюю пятерку, оставшуюся от тех денег, что ей дал отец, Гарриет предложила им прокутить ее в пивной «Заяц и полено». Завтра. Там, разумеется, подают не только пиво, но и двойные порции кока-колы, соленые орешки, а что самое главное — там можно купить большого воздушного змея и запустить его. Они могут позвать с собой соседей — Сэма и Пиппу. Пусть Марианна хоть немного отдохнет. Должны же они хоть чем-то отплатить ей за то, что она так часто помогала им.

Тимоти и Джонти пришли в полный восторг от предложения Гарриет; даже Питер, казалось, был не слишком-то недоволен. Наконец-то ему не придется прикидываться перед всеми, что он безумно занят, и он сможет выпить кружку — пусть и небольшую — немецкого пива. Душу безденежного человека очень просто купить за бесценок.

На следующий день Гарриет с необычайным рвением принялась за уборку дома. Вообще-то она любила приводить дом в порядок. Она отдраила всю кухню, почистила столовое серебро и уложила его в шкаф. Затем, когда времени уже осталось в обрез, она поехала в Гринвичский центр досуга, чтобы еще немного потренировать мышцы. На руле ее велосипеда висело множество пластиковых пакетов с вещами. Позанимавшись некоторое время, она направилась в раздевалку, чтобы приготовить Наташу Иванову к первому выходу в свет. Она во всем будет стараться походить на Наташу Иванову, во всем, кроме голоса. В конце-то концов лучший друг ее мужа не раз видел и слышал ее, так что он не сумеет догадаться, что перед ним совсем другой человек. Поэтому пусть уж посмотрит на Наташу, а голоса ее не услышит.

Потому что на встречу с Наташей Ивановой должен был прийти лучший друг ее мужа Питера — Тоби Лиделл-Смит.

Гарриет приняла душ, а потом дала себе время успокоиться. Она превратится в шикарную, скромную, длинноногую женщину. Очень-очень привлекательную. Для этого она выудила из шкафа все самое лучшее. Черный маленький костюм от Карла Лагерфельда. Красивей костюма она не видела. Два года назад она копила деньги на этот костюм, казалось, целую вечность. Короткий отрезной жакет и юбка, хоть и не слишком короткая, но все же повыше колена. Костюм, сшитый богами. Под жакет она надела маленькое боди белого цвета с круглым вырезом. На ногах темнели ее лучшие черные чулки, и, разумеется, Гарриет обулась в те самые туфли на каблуках, которые отныне должны были стать ее рабочей одеждой. Наташа станет своеобразной иконой девяностых. Ей пришло в голову, что Тоби будет в восторге от этого. Она напомнит ему о райских годах, когда у власти была миссис Тэтчер и все в мире было спокойно.

И еще она накрасилась — так, как должна была краситься деловая женщина: матовая, придающая коже оттенок загара пудра, черная тушь, контур для губ цвета изюма. Очень элегантно. Ярко, но не вычурно. Волосы заколоты на макушке. И — гвоздь программы — серьги. Такие под стать доктору наук. Питер как-то сказал, что в женских серьгах кроется нечто необыкновенное, что-то чудесное и вместе с тем диковатое. Да уж, что и говорить, позвякивали они интригующе. Они словно говорили смотрящему на них мужчине: «Мы здесь покачиваемся специально для тебя». Ведь как ни крути, а серьги — единственный предмет туалета, который обладательница не видит без зеркала. Создается впечатление, что существуют они лишь для того, чтобы поднимать настроение их обладательнице, а поблескивают лишь с той целью, чтобы мерцанием своим пообещать нечто важное ее спутнику.

Гарриет вышла из центра досуга, но ей казалось, что она так и видит перед собою разинувшего при виде ее рот клерка, стоявшего за регистрационной стойкой. Дело в том, что в этом заведении каждый день бывает не меньше сотни таких вот гарриет хэллоуэй. Зато туда никогда не заходила Наташа Иванова.

Будет ли друг Питера так же потрясен, как и клерк? Можно ли было придумать себе иной имидж? Ответы на эти вопросы она получит еще до чая, пока воздушные змеи еще будут парить высоко в небе. Подходящее время. Солнце постепенно садится, тени, к радости Гарриет, удлиняются. Можно ли сомневаться, что там, в Блэкхите, ее трое мальчишек (да-да, именно трое) никак не могут запустить змея повыше и спорят, обвиняя друг друга в неумении управлять этой игрушкой. Она все сделает для них. Вот только им никогда не узнать, какую цену она за это заплатит.

Клуб, членом которого состоял Тоби, находился в отвратительном месте, недалеко от концертного зла «Колизей». Подозрительного вида лестница, покрытая ковром, дверь без вывески… А на самом-то деле это был небольшой, скромный и приятный домик, скрывающийся за невыразительным серым фасадом. Гарриет пришла ровно в полпервого. Она едва дышала — то ли оттого, что бегом поднялась по лестнице, то ли от страха. Она сама не знала отчего.

Тоби сидел за столиком у окна, а за окном над Стрэндом ярко светило солнце. Увидев Гарриет, он встал, поставив на стол свой бокал с виски и уронив на пол листки «Дейли телеграф». Женщина сразу оценила его взгляд — можно не сомневаться, что он мгновенно представил себе ее обнаженное тело, скрытое одеждой. И впервые Гарриет осталась довольна этим его оценивающим взглядом, который, как правило, немного раздражал ее. Что ж, ради такого взгляда она сюда и пришла, этого она и добивалась. На короткое мгновение она ощутила острое возбуждение — именно такое чувство овладело ею, когда она сдавала экзамены на водительские права. Не исключено, что такие мгновения были своеобразной компенсацией за то, что женщине приходится чувствовать себя объектом сексуальных притязаний мужчины. Взяв ее за плечи, Тоби по-европейски поцеловал воздух вокруг ее ушей. Она уловила слабый аромат его сигар. А затем уселась за его столик, рядом с ним. А потом немного отодвинула стул от стола, чтобы Тоби при желании мог полюбоваться ее фигурой. У нее это неплохо получилось.