И каждую ночь… Боже милосердный, что творилось со Слейтером ночами! Он сам себя не узнавал. Еще ни с одной женщиной он не чувствовал себя таким живым, полным сил. С Кейси было удивительно легко, свободно…

И страшно.

Невероятно страшно. Мог ли Хью Слейтер подумать, что станет бояться женщины? Она отдавала ему все - и ничего не просила взамен. С этим он тоже столкнулся впервые - ни вопросов, ни требований, ни упреков. Она с поразительной легкостью встречала и провожала каждый новый день.

И Слейтер не знал, радоваться этому или злиться.

- Я возьму. - Она потянулась за корзинкой.

- Хочешь грыжу заработать? Что у тебя там, булыжники?

Кейси улыбнулась загадочной улыбкой Моны Лизы.

- Что внутри - секрет. Открыть корзину позволено только покупателю.

Все сегодняшнее утро Кейси провела на кухне. По дому разносились немыслимые запахи. Наверное, раз двадцать Слейтер пытался сунуть нос в кастрюлю и не меньше дюжины раз получал по лбу деревянной ложкой. Даже в фартуке поверх футболки и шорт Кейси выглядела поразительно сексуально, и страсть звала Слейтера заняться с ней любовью прямо на кухонном столе. Но мальчишки, шныряющие вокруг, не позволяли предаться наслаждению, а суровая хозяйка с половником в руках не подпускала к кастрюлям.

Так что сегодня у Слейтера было два заветных желания, и ни одно не исполнилось.

- Пошли скорее! - послышался издали крик Коди и Троя. - Чего вы там копаетесь?

…Два круга на «Сюрпризе», три - на «Автодроме» и четыре - на «Русских горках». Итого - девять. У Слейтера голова шла кругом, когда ребята только-только вошли во вкус. Кейси хорошо устроилась - стоит себе за прилавком в кокетливом кружевном фартучке, продает посетителям лимонад, а он тут отдувайся!

- Мама, мама, - закричал Трой, подбегая к матери, - а Слейтер покатал нас на «Русских горках»!

Кейси, наливавшая апельсиновый сок какому-то долговязому подростку, взглянула на сына и улыбнулась.

- Да ну?

- Четыре раза! - радостно добавил Коди.

- Четыре? Боже ты мой! - От взгляда Кейси не укрылись ни пепельная бледность Слейтера, ни перемазанные кетчупом мордашки сыновей. - До сосисок с соусом чили или после?

- До, - ответил Коди. - А после сосисок мы пошли на «Сюрприз».

Кейси, подняв брови, взглянула на Слейтера. Тот ответил ей полным муки взглядом.

- Может быть, вызвать «скорую помощь»? - заботливо поинтересовалась Кейси.

- Слишком поздно, - замогильным голосом ответил Слейтер, прислоняясь к палаточному шесту. - Кейси, ты будешь носить цветы мне на могилу?

Рассмеявшись, она сбросила фартук и передала сменщице - ярко накрашенной блондинке с накладными ресницами.

- Мам, дай нам еще денег! - подал голос Коди и, подумав, добавил: - Пожалуйста. Мы с Брайаном хотим пойти в комнату смеха. Он со своей мамой ждет нас возле тира.

Кейси полезла в карман за мелочью, но в этот момент Слейтер протянул руку и вытащил из-за уха у Коди монетку, а из-за ворота у Троя - еще две.

Мальчишки дружно открыли рты.

- Ух ты! Мам, ты видела? Круто, правда? - завопил Коди. Трой сунул руку за ворот, пошарил там и, ничего не найдя, уставился на Слейтера, словно на инопланетянина. - Пошли, Трой, расскажем Брайану, чего Слейтер умеет!

И мальчишки пулей умчались к павильону «Меткий стрелок», где их ждал Брайан со своей матерью.

- Теперь они от тебя не отстанут, пока ты не объяснишь им, как это делается, - заметила Кейси.

- Настоящий иллюзионист не раскрывает своих секретов, - ответил Слейтер и вдруг, достав из воздуха белую маргаритку, с поклоном протянул ее Кейси.

Та рассмеялась и заткнула цветок за ухо.

В последнее время они не говорили об отъезде, но Кейси видела, что с каждым днем Слейтер становится все беспокойнее. Он мерял гостиную шагами, словно зверь, мечтающий вырваться из клетки. Жажда странствий гнала его прочь.

Кейси чувствовала, что он уедет завтра; что сегодня - их последний день, проведенный вместе. От одной этой мысли душа начинала болеть. Как хотелось ей упасть на колени и умолять его остаться.

Но она промолчит, не скажет ни слова. Пусть сам решает, уходить ему или оставаться, а слезами и упреками она только все испортит. Не стоит плодить дурные воспоминания, пусть в памяти останется только хорошее: возня с мальчишками, заразительный смех, теплый огонек нежности в темных глазах, сильное тело, сплетенное с ее телом в древнем танце любви…

Это все, что у нее останется. Это она запомнит навсегда.

Они стояли у палатки и лакомились яблочными карамельками, когда на поле налетел порыв ветра, взвихрив с земли клочки бумаги и мелкий мусор. Плакаты затрепетали, воздушные шары начали рваться с привязи. Слейтер, рассмеявшись, привлек Кейси к своей груди и, словно щитом, заслонил собой от пыльного вихря.

Вдвоем они спрятались за палаткой, ожидая, пока утихнет ветер. Остаться бы так навек в его объятиях - прижиматься щекой к груди и слушать биение сердца!

- Кейси! - прошептал Слейтер и поцеловал ее в макушку. У Кейси перехватило дыхание: ей казалось, она растворяется в нем…

- Семьдесят долларов - раз! Семьдесят… Так, кажется, кто-то сказал «восемьдесят»? Восемьдесят долларов - раз, восемьдесят - два… Продано! - Аукционист стукнул молотком по столу. - Продано за восемьдесят долларов джентльмену в голубой рубашке в полосочку. Повезло джентльмену!

Джентльмен по имени Харланд Уиллоуз был, по мнению Кейси, не столько везуч, сколько догадлив. Восемьдесят долларов он выложил за корзинку, приготовленную его собственной женой. По мнению городских сплетников, Шарлина была порядочной мегерой; поговаривали, что последние несколько лет бедняга Харланд спит на раскладушке в столовой. Однако сейчас Шарлина, сияя улыбкой, гордо вручила мужу корзинку, и зрители приветствовали воссоединение семьи дружными аплодисментами. Ну уж сегодня, вероятно, Харланд на раскладушке спать не будет!

Осталось всего две корзинки: одна принадлежала Кейси, другая - Милли Оверби, только вчера вернувшейся из свадебного путешествия. Борьба за корзинку Милли закончилась быстро: Тодд Оверби с бумажником в руке и счастливой улыбкой сидел в первом ряду, и ни один горожанин, обладающий хоть каплей здравого смысла, и думать не стал о том, чтобы тягаться со счастливым новобрачным.

Аукционист выкрикнул имя Кейси. Она встала, сжимая ручку корзинки, с примерзшей к губам улыбкой.

И зачем только согласилась участвовать в этой клоунаде! Теперь придется стоять перед всем городом и молиться про себя, чтобы хоть кто-нибудь купил эту дурацкую корзинку!

Отчаянно надеясь, что этот «кто-нибудь» окажется Слейтером.

Аукционист ударил молоточком. Кейси стиснула зубы и уставилась в пространство. Сердце сжалось в тугой комок. «Что за глупость! - говорила она себе. - Так волноваться из-за какой-то корзинки! Ну, не купит ее никто - и что дальше? Ради Бога, это же не значит, что ты никому не нужна!»

- Тридцать!

Кейси нашла взглядом мужчину, выкрикнувшего стартовую цену. Стивен Маклин, почтальон. Аукционист продолжил торг, и Кейси почувствовала некоторое облегчение, смешанное с разочарованием. Что ж, все-таки совсем без кавалеров она сегодня не останется.

- Сорок!

Из второго ряда ухмылялся Бобби Хеккет. Билли надбавил до сорока пяти, и братья начали борьбу.

Постепенно подключались новые кандидаты: Саймон Милберри, племянник Мэри Энн, Джеред Мосс, оптовый торговец сеном и овсом, Маркус Финли из рыболовного магазина… Маркус назвал самую высокую цену - шестьдесят пять.

- Сто долларов!

В толпе раздались веселые возгласы и аплодисменты. Сердце Кейси пропустило такт: она завертела головой, выискивая человека, предложившего столь высокую цену.

Джим Берк.

Она должна была чувствовать себя польщенной - столько здесь еще не предлагали. Но сердце горестно сжалось, а в горле стоял ком, когда она смотрела, как самоуверенно направляется к помосту Джим Берк.

Черт бы тебя побрал, Хью Слейтер!