И все.

Джейн вскинула голову.

— Пожалуйста.

— Но почему вы мне ничего не сказали?

— Я пыталась, этим утром. Мне и в голову не могло прийти, какие страхи вас одолевают. Я буквально проглотила язык. А потом, прежде чем я пришла в себя, вы уехали.

— И поэтому сегодня вечером вы решили преподать мне урок. — Это был не вопрос, а утверждение.

— Совершенно верно. Когда вы позвонили и столь любезно предупредили меня, чтобы я вела себя прилично, иначе мне не будет пощады, мой гнев достиг точки кипения.

Его губы снова искривила усмешка.

— Не могу винить вас за это. Я в самом деле заслужил наказание.

Атмосфера слегка разрядилась. Джейн не сомневалась, что и Харви это почувствовал, — барьеры между ними пошатнулись, хотя и не рухнули.

— Мартин и Сью моя единственная семья, другой у меня нет, — сказала Джейн. — Я их очень люблю.

— Могу вас понять.

— Надеюсь, вы убедились, что они любят друг друга.

Харви кивнул и, не сводя глаз с Джейн, приблизился к ней. Джейн почувствовала, как участился ее пульс, когда Харви протянул ей руку.

— Еще раз приношу свои извинения.

Она почувствовала, как жар его большой твердой ладони вливается в ее тело.

— Очень рада, что мы все выяснили, — пробормотала Джейн.

— Я тоже.

Харви все еще держал ее за руку. Глубокая синева его глаз завораживала Джейн до головокружения.

— Между прочим, Мартин и Сью хотят посмотреть на наших уникальных австралийских животных. Я предложил им съездить в заповедник. Далековато, конечно, зато интересно. Правда, придется рано вставать. Может быть, присоединитесь к нам?

Было еще темно, когда Лиз разбудила Джейн и подала ей чашку чаю. Джейн начала одеваться, но в дверь снова постучали. Оказалось, Сью ищет ремень для джинсов.

— Я укладывалась в такой спешке, что забыла его положить. А без ремня я из этих джинсов просто вываливаюсь, — смеясь, пояснила Сью. — Смотри, похудела на целый размер.

Джейн протянула ей ремень, и Сью продела его в петли на своих джинсах.

— Пусть это будет единственной серьезной проблемой за весь день, — продолжала шутить Сью.

Она подошла к зеркалу, около которого стояла Джейн, пытавшаяся собрать в хвост пышное рыжее облако своих волос. Поймав в зеркале озабоченный взгляд Джейн, Сью лукаво спросила:

— Какая кошка пробежала между тобой и Харви? Вы что, уже успели поссориться?

— Представляешь, он думал, что у меня роман с Мартином, и ужасно боялся, что ты об этом узнаешь.

Глаза Сью широко раскрылись.

— Что?! — Она расхохоталась. — Не может быть!

— Очень рада, что тебе весело, — буркнула Джейн. — Но мне-то было совсем не до смеха.

— Извини. — Сью хихикнула. — Надеюсь, ты разъяснила ему что к чему?

— О да. Оказывается, он питает к тебе братские чувства. Интересно, откуда они взялись?

— Гм… Видишь ли, наша семья, можно сказать, усыновила Харви, когда он учился в Англии. Он был лучшим другом моего старшего брата и все уик-энды и каникулы проводил в нашем доме. Я была для него маленькой сестренкой, которая постоянно нуждается в защите.

— И теперь, когда он подумал, что я кручу роман с Мартином, его братские инстинкты заявили о себе так громко, что я чуть не оглохла.

Сью рассмеялась.

— Кто бы мог подумать! Удивительная преданность после стольких лет. Я польщена.

— Тебе-то хорошо смеяться. Но интересно, что бы ты сказала, окажись на моем месте? Еще никто не относился ко мне со столь холодным — нет, ледяным! — презрением.

— Надеюсь, он извинился? — простонала Сью.

— Извинился.

— Ну и что ты о нем думаешь?

— Я думаю, тебе лучше об этом не спрашивать.

Сью опять рассмеялась.

— Дорогая, зато теперь ты знаешь слабое место Харви. Преданность, которая не знает границ, и высокий защитный рефлекс, когда речь идет о его близких. Совсем неплохие качества для мужчины.

Против этого было трудно возразить.

— А почему он не женат? — спросила Джейн.

Сью задумалась.

— Не знаю… Об этом ведь не спросишь в поздравительной открытке. Я даже не помню, чтобы он когда-нибудь нес эту юношескую ахинею — ну, знаешь, о вечной любви, о незабываемых встречах, о неземном счастье и так далее… Хотя очень многие мужчины не способны облечь свои чувства в слова. А в Харви к тому же явно чувствуется британская сдержанность. Ты так не думаешь?

— Ну если это называется британской сдержанностью… — Джейн улыбнулась.

— Он хороший человек, — очень серьезно сказала Сью. — Правда. Очень хороший.

Джейн вздохнула.

— Я стараюсь относиться ко всем его выпадам с юмором, и все же подобное отношение — как бы поточнее выразиться? — унижает мое достоинство, ущемляет мою гордость. Почему он так плохо обо мне думает? Причем сразу, как меня увидел. Что я ему сделала?

Сью задумалась.

— Может быть, ты тут ни при чем? Может быть, дело в каких-то его предубеждениях? А возможно, что-то совершенно случайное засело в его мозгу и мешает ему объективно воспринимать мир. Кто знает?..

Настойчивый стук в дверь, сопровождающийся возмущенным голосом Мартина, прервал их разговор.

— Дамы, может быть, у вас сломались часы?! Или вы забыли нас предупредить, что поездка откладывается?!

Джейн открыла дверь и с улыбкой сообщила Мартину, что конечно же они говорили о мужчинах, а обсуждая столь интересную тему, легко забыть о времени. Разве он не понимает? И все же они готовы смотреть мир первозданной австралийской природы.

Дорога и в самом деле оказалась длинной, но зато какой интересной! Обширные невозделанные земли, поросшие редким кустарником, сменялись бескрайними зелеными равнинами, на которых паслись стада овец, или полями, где колосились зерновые. И снова — чахлая бесплодная пустошь. Потом — опять живые изгороди, за которыми виднелись фруктовые деревья.

Сью не отрывалась от окна машины: ей еще не доводилось видеть таких просторов. А для Джейн эта поездка таила нечто магическое. Она прислушивалась к голосу Харви, смотрела на его большие руки, лежащие на рулевом колесе, ощущала грубую мускулистую силу его тела, когда машина — все тот же видавший виды «лендровер» — резко выруливала на крутых поворотах, и что-то дикое, первобытное пробуждалось в ней. Что-то такое, что делало ее чувства легкими, а тело тяжелым и беспокойным. Она остро ощущала первозданную силу этой земли и силу мужчины, сидящего рядом с ней, который был естественной частью этих просторов.

Сердце Джейн учащенно билось, кровь бежала быстрее, когда яркие голубые глаза встречали ее мимолетный взгляд, когда крепкое плечо случайно касалось ее плеча.

У входа в заповедник они оставили машину и погрузились в зеленый мир природы: коренные «жители» пятого континента — эвкалипты удивляли своим разнообразием, высоко в небо вздымали ветви великолепные мирты, пригибались к земле раскидистые акации, бесстыдно раскрывали свою многослойную кору мимозы…

— Ой, смотрите! — вдруг закричала Сью, указывая на длинную зеленую изгородь, на которой галдящей пестрой оравой расселись попугаи: маленькие, большие и огромные, окрашенные во все цвета радуги — пунцовые, желтые, красно-голубые…

Еще больший восторг вызвали у Сью и Джейн маленькие пушистые коалы, которых им разрешили подержать на руках. И большие прирученные кенгуру с бархатными глазами, которых они угостили эвкалиптовыми ветками.

Джейн показалось, что Харви чуточку оттаял: он улыбался, иногда даже смеялся. Время от времени, чтобы привлечь к чему-нибудь ее внимание, он касался руки Джейн, дотрагивался до ее плеча. Когда их взгляды встречались, Джейн чувствовала, что воздух между ними начинает вибрировать.

На обратном пути Джейн по-прежнему не покидало ощущение счастья и таинственной значимости этого бесконечного дня и бездонной ночи. Что-то должно измениться, что-то должно произойти… Ведь не зря же еще в самолете в ней поселилось странное, волнующее ощущение: на этой земле, под этим жарким солнцем возможно все, даже… счастье.