Поиск
Июль1911
Majorenhof
Фирвальштеттское озеро
Фирвальштеттское озеро — Роза Ветров…
Отели, с пышными порталами,
Надменно выстроились в ряд
И, споря с вековыми скалами,
В лазурь бесстрастную глядят.
По набережной, под каштанами,
Базар всесветной суеты, —
Блеск под искусными румянами
В перл возведенной красоты.
Пересекая гладь бесцветную,
Дымят суда и здесь и там,
И, посягнув на высь запретную,
Краснеют флаги по горам.
И в час, когда с ночными безднами
Вершины смешаны в тени,
Оттуда — спор с лучами звездными
Ведут отельные огни.
1909
Luzern
Мюльбах
Меж облаков, обвивших скалы,
Грозе прошедшей буйно рад,
Ты вниз стремишься, одичалый,
Сребристо-белый водопад.
И снизу, из окон отелей,
Мы смотрим в высоту, к тебе, —
Где ты, меж неподвижных елей,
Своей покорствуешь судьбе.
Напитан вечными снегами
На вознесенных высотах,
Ты в пропасть падаешь, струями,
Взметающими влажный прах,
Чтоб, о гранитные громады
Разбив бушующую грудь, —
Как все земные водопады,
В заливе мирном потонуть.
26 августа 1909
Brienz
На леднике
И вы, святыни снега, обесчещены,
Следами палок осквернен ледник,
И чрез зияющие трещины
Ведет туристов проводник.
Но лишь свернешь с дороги предназначенной,
Туда, где нет дорожек и скамей, —
Повеет мир, давно утраченный,
Среди оснеженных камней!
Быть может, мы — уже последние,
Кто дышит в Альпах прежней тишиной.
Вершины царственно-соседние
Одеты влажной синевой.
Парит орел над скалами точеными;
Настороживши слух, стоят сурки;
Объяты рамами зелеными,
Синея в блеске, ледники.
Еще здесь живы замыслы Создателя,
Искавшего торжественных услад, —
Непогрешимого ваятеля
Непостигаемых громад!
Он, протянув просторы ярко-синие, —
Из черни, зелени и белизны
Творил единственные линии,
Свои осуществляя сны.
1909
Montenvers
В итальянском храме
Vulnerant omnea, ultima necat1 [5]
Да, ранят все, последний убивает.
Вам — мой привет, бесстрастные часы,
Моя душа вас набожно считает!
Тот — острым жалом вдумчивой осы
Язвит мечты; тот — как кинжалом режет;
Тот грезы косит с быстротой косы.
Что вопли, стоны, что зубовный скрежет
Пред тихим вздохом, данником часов!
Боль жизни ровно, повседневно нежит.
Все — оскорбленье; дружбы лживой зов,
Объятья беглые любви обманной
И сочетанья надоевших слов…
Ах, многое прекрасно и желанно!
По-прежнему стремлю я руки в даль
И жду, как прежде, с верой неустанной.
Но с каждым днем томительней печаль,
Но с каждым годом вздох тоски победней…
И долгой жизни мне давно не жаль.
Клинок конца вонзай же, час последний!
1912
На могиле Ивана Коневского
(8 июля 1901 г.)
Я посетил твой прах, забытый и далекий,
На сельском кладбище, среди простых крестов,
Где ты, безвестный, спишь, как в жизни, одинокий,
Любовник тишины и несказанных снов.
Ты позабыт давно друзьями и врагами,
И близкие тебе давно все отошли,
Но связь давнишняя не порвалась меж нами,
Двух клявшихся навек — жить радостью земли!
И здесь, в стране чужой, где замки над обрывом
Ревниво берегут сны отошедших дней,
Где бурная река крутит своим разливом
Ряды поверженных, воде врученных пней;
Где старые дубы и сумрачные вязы,
Как в годы рыцарей, стоят глухой стеной;
Где ночью, в синеве, всемирные алмазы
Спокойно бодрствуют над юной вновь страной;
Ты мой заслышал зов, такой же, как и прежде!
Я радостно воззвал, и ты шепнул: «Живи!
Дыши огнем небес, верь песне и надежде,
И тело сильное опять отдай любви!»
Ты мне сказал: «Я здесь, один, в лесу зеленом,
Но помню, и сквозь сон, мощь бури, солнца, рек,
И ветер, надо мной играя тихим кленом,
Поет мне, что земля — жива, жива вовек!»
13 июля 1911
Segewold
Святое ремесло
Моя напасть, мое богатство,
Мое святое ремесло!
Поэт — музе
Я изменял и многому и многим,
Я покидал в час битвы знамена,
Но день за днем твоим веленьям строгим
Душа была верна.
Заслышав зов, ласкательный и властный,
Я труд бросал, вставал с одра, больной,
Я отрывал уста от ласки страстной,
Чтоб снова быть с тобой.
В тиши нолей, под нежный шепот нивы,
Овеян тенью тучек золотых,
Я каждый трепет, каждый вздох счастливый
Вместить стремился в стих.
Во тьме желаний, в муке сладострастья,
Вверяя жизнь безумью и судьбе,
Я помнил, помнил, что вдыхаю счастье,
Чтоб рассказать тебе!
Когда стояла смерть, в одежде черной,
У ложа той, с кем слиты все мечты,
Сквозь скорбь и ужас я ловил упорно
Все миги, все черты.
Измучен долгим искусом страданий,
Лаская пальцами тугой курок,
Я счастлив был, что из своих признаний
Тебе сплету венок.
Не знаю, жить мне много или мало,
Иду я к свету иль во мрак ночной, —
Душа тебе быть верной не устала,
Тебе, тебе одной!
вернуться
5
Ранят все, последний убивает ( лат.)
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: