— Папа! Что ты делаешь? — наконец вырвалось у нее.

— Играю. Роза любит играть. По-моему, она хочет меня, — спокойно сообщил он. Но был явно смущен. Если бы он не был Стефаном Донатьеном, властным бизнесменом… — Уходите.

— Останьтесь, — скомандовала Роза, которая никак не могла заставить себя оторваться от большого возбужденного тела Стефан.

Или от его рук, поглаживавших ее спину. Она смутилась, когда увидела, как сильно отпечатались ее пальцы на его сильных плечах.

— Первый раз папа… — недоверчиво пробормотала Эстелла.

— Знаю, дорогая, — бодро проговорила Иветт. Потом взяла Эстеллу под руку и добавила: — Давай заберем домой мои новые цветы. Пойдемте, Роза? Стефан?

— Я не пойду, — решительно отказалась Роза. Ей удалось хоть немного овладеть своими чувствами. — Я хочу домой.

Стоя рядом с ней, Стефан слегка потянул ее за волосы. Она ударила его по руке. Иветт и Эстелла, оживленно разговаривая, пошли к старому сараю. И каждый раз, когда Эстелла оглядывалась и смотрела на отца, разговор становился все более жарким. Роза задрала голову и отправилась в сторону города. Туфли, полные грязи, чавкали при каждом шаге.

Но все-таки она не удержалась и один раз обернулась. Стефан стоял в роскошной зеленой траве, скрестив на груди руки. В лучах заходящего солнца его мальчишеская улыбка ударила в нее с силой грома. Каждая молекула ее тела вибрировала и горела.

Она не могла… Роза сглотнула комок в горле. Она натерпелась достаточно, чтобы рисковать. И, отвернувшись, Роза побежала.

Дома холодный душ не стер чувственных прикосновений Стефана, не смыл его взгляда. Роза покачала головой. «Я не могу удержаться. У меня такое чувство, будто я долго ждала, когда придет Стефан и растормошит меня. Ничего подобного я не испытывала ни с Ларри, ни с Генри, ни с Майком. Как ни старалась. Это несправедливо. Только сейчас я взяла под контроль свою жизнь. Почувствовала себя в безопасности. Я не хочу повторять ошибки. Ему надоест скучная деревенская жизнь в Уотервилле, и он уедет. Он тоже не чувствует себя в безопасности», — закончила Роза свое рассуждение.

Роза Грейнджер решила, что в игре, которая называется «жизнь», нет справедливости. В длинном изумрудном халате она вышла на веранду и, покрывая лаком ногти, стала думать, что делать. Она не сомневалась, что ей предстоит битва со Стефаном.

Вечером Генри и Ширли отправились гулять. Они остановились перед белым заборчиком у дома Розы.

— Послушай, говорят, ты каталась в грязи со Стефаном Донатьеном, — прокричал Генри. — Говорят, ты его за пять секунд уложила на обе лопатки.

— Привет, Ширли. Гуляйте дальше, Генри. Не обижайся, — ответила Роза и нахмурилась.

Они уже ушли, а в нежном майском воздухе еще долго раздавался гогот Генри.

На другой стороне улицы миссис Уилкинс стригла газон.

— Роза, я тоже это слышала, — сказала она. — Зеб очень благодарен тебе за свиней.

— В следующий раз сам будет их ловить, — проворчала Роза.

— Что ты сказала? Да, а этот Донатьен тоже хороший ловец, — продолжила миссис Уилкинс. — Но он не позволит тебе свободно разгуливать, а захочет надеть на палец кольцо. Чтобы все знали, что ты его. Он настоящий собственник.

— Я иду спать, миссис Уилкинс. Спокойной ночи.

Роза закрыла глаза и попыталась не думать о Стефане. Трудная задача, так как в этот момент он открыл ворота и вошел внутрь. Он принял душ, побрился, и она не могла не признать, что выглядит он потрясающе. В одной руке букет полевых цветов, в другой — корзинка для пикника.

— Больше никаких пикников с вами, — сердито буркнула она. И почему она не надела белье? Когда Роза беспокойно задвигалась, глаза Стефана остановились на ее груди. Вечерний воздух донес аромат цветов, хорошей еды и Стефана. Хорошенькое сочетание. — Я теперь на диете, — добавила она.

А то он еще не поймет, из-за чего она задыхается и не может оторвать от него глаза.

— Расскажите о вашей матери, Роза, — спокойно попросил Стефан и начал быстро распаковывать корзинку.

— Вы так это делаете, будто работали официантом.

Роза наблюдала, как он взмахнул полотняной скатертью и расстелил ее на маленьком круглом столике, стоявшем между плетеными стульями. Ей не хотелось рассказывать ему о своих чувствах к матери. Но Роза подозревала, что Стефан сумеет все вызнать. А ей так не хочется, чтобы он близко подобрался к боли, которую она долгие годы гнала прочь.

За короткое время она поняла: за что бы он ни брался, все получалось у него очень хорошо. В том числе и поцелуи.

— Я начал сервировать столы очень рано, еще мальчиком. До этого отец учил меня, какие вина нужно подавать к каким блюдам, какие ставить бокалы, как выбирать хлеб, сыры, соусы. Поговорим о вашей матери? — повторил он, наливая в бокал красное вино и протягивая ей.

Он сел на плетеный стул и стал намазывать паштет на крекеры и раскладывать их на тарелке. Только потом взял свой бокал.

— А может, о вашей жене? — парировала она, принимаясь за второй крекер.

— Я любил ее. Это была не страсть, но теплое, ласковое и доброе чувство. Я получил больше, чем надеялся, от девушки хорошего воспитания и происхождения.

— Она подходила для вас? — спросила Роза, встревоженная разницей между ними.

— Наши семьи были знакомы, — спокойно подтвердил он.

— Брак по расчету?

Стефан смотрел вдаль, будто заглядывая в прошлое.

— Так бывает. Я любил ее. Когда она родила мне Эстеллу, я подумал, что наконец мы стали настоящей семьей. Но у Клер было слабое сердце, и рождение ребенка забрало все ее силы. Эстелле едва исполнилось десять, когда ее мать отказалась от борьбы. Я до сих пор жалею о времени, которое провел вдали от них обеих, напряженно работая. Долгое время Эстелла упрекала себя за смерть матери. Может быть, еще и сейчас. А я и не подозревал об этом, лишь много позже… Я был слишком занят. Понимаете?

Роза хорошо понимала. На веранде, укрытая тенью, Роза не думала, что делает. Она потрепала его по коленке и спросила:

— Эй, приятель, а эти крекеры тоже можно есть?

— Вы всегда все отдаете другим? — ласково улыбнулся Стефан. — Стараетесь помочь? У вас доброе сердце, тасherie.

— Явсего лишь голодна, приятель. Не читай больше, чем написано, — легко солгала она, стараясь спрятаться, чтобы он не заметил, как она покраснела. Стефан выглядел так, будто ему нужны одновременно друг и любовница. Ей не хотелось быть его любовницей. Зато она знала, как быть хорошим другом. — Знаете, люди уже сплетничают о нас. Я не хочу, чтобы они перемыли мне все косточки.

— Все перемыть — это, должно быть, довольно… волнующе, — пробормотал Стефан. В его низком голосе слышался смех. — Когда вы будете готовы, я бы хотел попросить вас рассказать о вашей матери. А сейчас давайте есть.

Роза хотела было отказаться от еды. Но при виде обеда желудок свело судорогой. Горка спагетти, артишоки, яйца и ветчина.

— Ммм, — причмокнула она.

Он ел медленно, подкладывая ей по второму разу.

— Вы едите без остановок. Почему вы полностью не расслабляетесь перед тем, как приступить к следующему блюду?

— Вкусно. Но, по правде, я бы поверх всего еще положила хот-дог и много горчицы, — ухитрилась она произнести, уплетая салат.

Роза многозначительно посмотрела на Ларри и Мери Лу, которые старались не слишком явно проявлять любопытство. Они медленно прогуливались вокруг ее дома, бросая украдкой в их сторону взгляды.

Стефан глубоко вздохнул. Но не в ответ на ее слова о хот-догах. Он начал методично и мрачно собирать остатки пищи в корзинку.

— Через этот халат я вижу ваши груди, — проговорил он, будто пришпиливая ее к стене мрачным проникновенным взглядом. — Я хочу вас. И я хочу быть вашим другом. Но ваша оборона, Роза Грейнджер, слишком сильна. Вы боитесь разбить свое сердце и почти никому не доверяете. К вам трудно подойти.

— Вы всегда переходите прямо к главному? — спросила она, скрестив руки на груди.