Признаться, Аманда пребывала в ничуть не меньшем остолбенении. И даже дар речи обрела отнюдь не сразу.

— Что... что все это значит? Что тут происходит? Вы меня похищаете?

Альваро хмыкнул.

— Или спасаю — это с какой точки зрения взглянуть. Одно можно сказать наверняка: вы снова втянуты в авантюру. Привыкайте. Вот что значит вступить на скользкую дорожку. Коготок увяз — всей птичке пропасть.

Он говорил самым серьезным тоном, но Аманде показалось, будто глаза его смеются.

— Но моя машина... — слабо запротестовала она.

— Попросите вашего Тони, чтобы пригнал.

— Но ведь ключи остались у вас, — возразила Аманда.

— О черт! — выругался Альваро. — Тогда придется вам какое-то время обходиться без машины.

— А библиотека? Я же собиралась в библиотеку!

— Значит, не судьба. Как-нибудь в другой раз.

Аманда только головой покачала. Сразу видно — этот человек привык распоряжаться людьми. И привык, чтобы ему подчинялись. Оно и неудивительно: во-первых, аристократ, во-вторых, глава какого-то крупного предприятия. По-хорошему, ей, конечно, стоило бы рассердиться — пусть командует у себя на родине или своими подчиненными, а она его слушаться не обязана. Но, как ни странно, она совсем не сердилась. Более того, в глубине души была даже рада, что проведет в его обществе еще хоть чуть-чуть.

Что, рассуждая здраво, было и вовсе уж чистой воды безумием...

— И куда мы едем? — выплывая из бездн самоанализа, поинтересовалась Аманда.

— Туда, где нет этой пишущей и снимающей братии, — ответил он и, после небольшой паузы, добавил: — Они, кстати, наверняка успели заснять, как мы уезжали. Не говоря уже о парне, который сидел на дереве. У того улов как пить дать посущественнее. — Альваро покачал головой. — Вот ведь делать людям нечего, как только портить другим жизнь, выставляя их на всеобщее обозрение. — Он искоса глянул на девушку. — А представляете, что будет, если станет известно, что вы вовсе не Жанетт Лолливаль, а самозванка. Да за такую сенсацию любому репортеру года жизни не жалко! Так что, боюсь, придется вам поиграть эту роль еще некоторое время.

— Что?! — У Аманды глаза на лоб полезли. Уж не ослышалась ли она? — А мне казалось, что вы сочли меня бессовестной мошенницей.

— И счел. Но на этот раз все будет по-другому. Теперь вы работаете на меня.

— А, ну да, это, разумеется, все кардинально меняет, — саркастически заметила девушка и откинулась на спинку сиденья. Вот это машина! Какой плавный ход, какая скорость! Даже сиденья такие мягкие-мягкие.

— Разумеется, меняет, — словно не уловив иронии, подтвердил Альваро.

И самое смешное, что так оно и было!

Задумавшись, Аманда вдруг поймала себя на том, что как зачарованная смотрит на руки молодого человека, лежащие на руле машины — одновременно мягко и властно. Интересно, а он во всем таков? Так же — властно и мягко — касается любимой женщины? Вот бы... Ой-ой-ой! О чем это она?

Чтобы отвлечься от глупых мыслей, Аманда наклонилась к окну. Куда это они едут? Вокруг мелькали уже знакомые пригороды, однако Альваро явно ехал кругом, чтобы избежать новых нежелательных встреч — на случай, если еще какая-нибудь программа вышлет своих репортеров в усадьбу мадемуазель Лолливаль. При этом он не останавливался, даже не притормаживал, чтобы свериться с картой. Когда же он успел так хорошо изучить окрестности Бейзингстока?

Не выдержав, девушка задала ему этот вопрос.

— У меня врожденное чувство направления и умение ориентироваться на местности, — ответил он.

За всю дорогу Альваро остановился только раз, у бензозаправки, да и то ненадолго. Со своего места Аманда видела, как он разговаривает по телефону в ближайшей телефонной будке. Впрочем, разговор продолжался буквально пару минут, и молодой человек снова вернулся в машину. Аманду посвящать в суть своих переговоров он, разумеется, не стал. Но почему-то она не удивилась, когда Альваро остановился перед особняком, в котором она уже побывала вчера вечером.

Конечно, ему бы более пристало поселиться в самом дорогом и престижном отеле города, но остаться там незамеченным им вряд ли удалось бы. К тому же всем известно, что обслуга в таких отелях иной раз не прочь за определенное вознаграждение поделиться сведениями о знаменитых постояльцах с заинтересованными лицами.

— Чего-то подобного я и ожидала, — заметила Аманда. — И чувствую себя в вашем обществе не законопослушной гражданкой, а злоумышленницей, прячущейся от властей.

Альваро усмехнулся.

— У членов нашей семьи есть пунктик: нелюбовь к средствам массовой информации. Вы просто не представляете, как надоедает, когда за тобой постоянно кто-то следует с камерой в руках и пытается из самого незначительного твоего слова или жеста выудить Бог весть что. Мы не из тех, кому нравится каждое утро любоваться своими фотографиями в газетах.

— Боюсь, что завтра вам это удовольствие будет обеспечено, — заметила Аманда. — А что дальше? Так и будем тут прятаться?

— Слово «прятаться» мне не очень нравится, — поморщился Альваро. — Лучше скажем — «избегать». Да, мы будем впредь избегать любых охотников за сенсациями.

Он еще несколько мгновений помолчал, глядя на девушку угольно-черными глазами. А она тем временем гадала, что выражает этот взгляд и нет ли в нем хоть капельки личного интереса, интереса к ней.

Аманда еще не успела прийти ни к какому определенному выводу, а Альваро уже вылез из машины и прихватил с собой сумку девушки. Она двинулась следом за ним, но вдруг остановилась, пораженная новой мыслью.

— Погодите! Не могу же я поселиться в одном доме с вами!

По лицу Альваро пробежала легкая тень. Но чего? Раздражения? Досады?

— Почему не можете?

Она даже растерялась. То есть как это почему? Неужели он не понимает?

— Ну... это не совсем прилично...

— Ах вот оно что. — Лицо Альваро прояснилось. — Не беспокойтесь. Мой камердинер Пабло обеспечит соблюдение всех необходимых приличий. К тому же в доме, как вы понимаете, комнат достаточно, так что даже самому ревностному блюстителю нравственности будет решительно не к чему придраться.

И все-таки девушка колебалась. Альваро нахмурился.

— Ну полно, Аманда. Сколько можно? Уверяю вас, что не имею в отношении вас никаких бесчестных намерений. Мне просто необходимо знать, что ни один борзописец до нас не доберется. Если вся эта история выйдет наружу, вы же первая и пожалеете, уж поверьте мне. Наши имена месяц, а то и дольше не сойдут с первых страниц газет.

Аманда покачала головой. Что-то тут не сходилось — вот только что? В его изложении все это звучало так разумно и оправданно, что возражать было как-то даже неудобно.

— Ну ладно, — согласилась она, мысленно давая себе зарок держаться начеку. — Только учтите: без всяких там штучек.

— Разумеется, — со всей серьезностью, на которую был сейчас способен, заверил Альваро. — Уж Пабло за мной присмотрит.

— Теперь я совершенно спокойна.

Аманда лишь наполовину шутила. Не то чтобы она и в самом деле подозревала Альваро в каких-то злодейских замыслах на ее счет, но ведь он как-никак испанец. А все в Англии знают о коварстве испанцев. Многовековая история войн и соперничества двух наций привела к тому, что любой англичанин усвоил простую истину: испанец — не тот, кем кажется. Хотя, вынуждена была признать честная Аманда, в данном случае поговорка скорее применима к ней, англичанке до мозга костей.

Это у Альваро есть все причины затаить на нее злобу: она обошлась с ним не совсем красиво. Однако внутренний голос подсказывал: этот человек не опустится до дешевой мести. А провести с ним под одной крышей еще день — а повезет, так и не один — ой как заманчиво!..

Теперь при свете дня особняк уже не казался Аманде невзрачным. Да, он был неприметен за высокой живой изгородью и в тени густых деревьев, росших вокруг, но его отличали строгие пропорции и красиво прорисованные детали фасада. Накануне вечером она имела возможность хорошенько рассмотреть только впечатляющее убранство гостиной. Сейчас поняла, что и остальные помещения не уступают ей.