— Красота-то какая! Красотища! — не удержалась от восторга Сандра.

— Тысячу раз видел все это и все равно привыкнуть не могу, — произнес Стив дрогнувшим голосом.

— К чуду разве можно привыкнуть?!

Открыв дверцу, она выскочила наружу и, раскинув руки, побежала по косогору. Стив тоже поспешил выйти из машины.

Сандра стояла на пригорке и, воздев к небу руки, что-то кричала. Ветер относил ее слова в сторону, так что он ничего не слышал, кроме шелеста листвы и… негромкого мяуканья. Подпрыгивая точно дельфин в море высокой травы, черно-белый котенок приблизился к Сандре и, остановившись, потерся об ее ногу. Она опустилась на корточки и взяла его на руки. Котик доверчиво прижался к ее груди.

Стив задохнулся от нежности. Но тут же другая картина встала перед его мысленным взором: хрупкая девочка в белой кофточке и синих штанишках плачет над свежим песчаным холмиком. Светлые, как спелая рожь, волосы обрамляют овал ее невероятно нежного лица.

— Моя Кисси… Бедная моя Кисси. Я так ее любила.

— Кто такая Кисси и кто ты сама? — тогда спросил он, глядя, как солнечный луч запутался в ее золотистых волосах.

— Мы приехали. Моя кошечка выпрыгнула и… — Слезы градом катились из ее больших и чистых, как озера глаз. — Моя Кисси умерла. Эта гадкая машина наехала на нее колесом. Так жалко, жалко…

В тот жаркий августовский день в его жизнь вошла хрупкая девочка с золотыми волосами. Он тогда обнял ее за подрагивающие плечики и впервые в жизни почувствовал, как какое-то странное чувство овладевает всем его существом — неуемная радость и в то же время щемящая нежность.

В жизни Стива было немало случайных женщин, которых он забывал сразу, как только за ними закрывалась дверь. Но прошло около двух десятков лет, а он до сих пор не может избавиться от гипнотического наваждения: доверчивого взгляда бирюзовых глаз, ощущения хрупкости плеч и трепета солоноватых от слез нежных девичьих губ.

После летних каникул они с Дороти снова встретились в школе. Стив пошел в десятый, Дороти — в восьмой класс. Они подружились. Но когда однокласснику Стива на семнадцатилетие отец подарил «кадиллак», Дороти стала встречаться с ним. Стиву тогда стоило неимоверных усилий забыть ее. Он и подумать не мог, что их дороги снова сойдутся.

После школы он уехал за много миль от родных мест, но оказалось, что Дороти выбрала тот же университет, что и он. В те далекие времена ему показалось, что пересечение их жизненных дорог — знак свыше.

Он готовился к лекции и спешил в библиотеку за учебником. Проходя мимо одной из скамеек, где, склонив голову, сидела девушка с конспектом на коленях, он замедлил шаг. Как только он увидел ее золотые волосы, его сердце, затрепыхавшись, остановилось. Почувствовав его взгляд, девушка медленно, очень медленно подняла голову.

— Стиви, неужели это ты? — Улыбка узнавания озарила ее лицо.

На какой-то миг он увидел прежнюю Дороти. Ту, которая смотрела на него своими ясными бирюзовыми глазами и еще не мечтала о «кадиллаке»…

— Стиви, ты тоже здесь учишься? Как здорово! В первый же день, как приехала, сразу встретила тебя. — Она захлопнула конспект и поднялась со скамьи. — Я живу вон там. — Она махнула рукой в сторону кампуса. — Моя комната шестьсот пятая. Будешь у меня в десять?

Он не ответил, а она все смотрела и смотрела на него своим гипнотическим кошачьим взглядом. Ему ничего другого не оставалось, как разжать губы и пропихнуть одно только слово:

— Приду.

Весь день он ощущал себя как гладиатор перед боем, готовясь к последнему своему поединку. Он должен, обязательно должен сказать Дороти, что отныне она не владеет его сердцем. Он свободен… он любит другую… поглощен учебой… готовится к научной карьере… Десятки вариантов отказа прокручивал он в своей голове. Он исходил потом и принимал ледяной душ. Перетряс весь свой гардероб, чтобы выбрать «правильный» костюм для последнего разговора. Наконец в старых джинсах с дырой на колене и видавшей виды тенниске он вышел из дома. Остановившись у киоска с цветами, некоторое время размышлял, какие цветы выбрать, но отошел с пустыми руками — он не будет галантен в своем отказе.

Чуть ли не за час до назначенного времени он был у кампуса, но открыл входные двери ровно в десять, нажал на кнопку лифта. Сердце колотилось где-то под подбородком…

— Дороти, я пришел тебе сказать, что ты мне безразлична, — прошептал он и неожиданно для себя кинулся вверх по лестнице. Перепрыгивая через ступеньки, он взбежал на шестой этаж, ни разу не переводя дыхание.

Дороти ждала его, казалось, прямо у входа — так стремительно открылась перед ним дверь. Словно обезумевшие, они упали на ковер, сражаясь, сорвали друг с друга одежду и наконец на минуту застыли, словно не веря своему счастью.

Долгие объятия чередовались с нежными поцелуями. Когда же они поднялись на ноги, он не смог сдержаться. Он прижал ее спиной к стене напротив окна и овладел ею прямо там, стоя. В черном бархатном небе звезды заговорщически подмигивали ему…

Стив поднял голову. Ясное синее небо было высоким-высоким, до рези в глазах. Как хорошо, что сейчас светит солнце и рядом с ним не Дороти, а Сандра — искренняя, добрая девушка с открытым, без подводных течений характером. Вот если бы у Дороти был характер Сандры… Или Сандра хоть чуть-чуть походила на Дороти…

Он вздохнул и направился к машине, где, опершись о капот, его поджидала Сандра.

— Заблудился, бедненький. — Бережно прижимая к себе котенка, Сандра подошла к Стиву. — Давай возьмем его с собой.

Котенок как будто понял ее намерения и, внезапно напрягшись, выпрыгнул из ее рук.

— Природа не терпит над собой насилия, — усмехнулся Стив, но, заметив тревогу на ее лице, успокоил Сандру: — Да он найдет дорогу домой. У меня в детстве тоже был кот. Так он целыми днями по окрестностям бродил, домой только поесть приходил. И то не каждый день. Если мышь или птичку-другую поймает. А если кошечкой увлечется, вообще может неделю-другую мотаться черт знает где.

Стив заговорщически подмигнул. Сандра опустила глаза. У нее снова испортилось настроение. Она вспомнила о Генри, который вот уже вторую неделю, как выразился Стив, «мотается черт знает где». Интересно, что за «дичь» Генри на этот раз поймал?

Как только самолет приземлился, Генри набрал номер домашнего телефона Сандры. После четвертого гудка включился автоответчик. Генри попытался связаться с ней по мобильному телефону, но слышал только длинные гудки.

— Что за ерунда! — не смог сдержать раздражения он. — Когда надо, никогда ее не найдешь.

А ведь ради встречи с ней он поторопился вернуться в Нью-Йорк… Генри знал, что лукавит перед самим собой. Когда профессионально улыбчивая служащая авиалиний спросила, на какой рейс он хочет взять билет, Генри решился положиться на судьбу:

— Какой летит раньше: в Нью-Йорк или в Лас-Вегас? — в свою очередь спросил он.

Ближайший рейс был в Нью-Йорк. Он едва успел купить билет, как регистрация пассажиров была прекращена.

И вот он почти дома, а Сандра даже не удосужится вынуть трубку из сумочки. Или вообще ушла в супермаркет, а мобильник валяется где-нибудь на прикроватном столике. С Сандрой такое бывало не раз. Генри вздохнул и осуждающе покачал головой. Он вспомнил, как однажды она заглянула в его телефонную книгу. Тогда он ловил удачу с Кристиной, родители которой владели рестораном на побережье. Кристина была еще той заводной штучкой, но о замужестве даже не помышляла. И встречался он с ней всего лишь пару раз, пока та не попросила у него денег в долг. Нет, своими деньгами он не желал ни с кем делиться. Чем Сандра для него была удобной — она ни разу даже не намекнула, что он живет за ее счет. Да и разве трудно ей самой оплачивать квартиру, имея постоянную работу в «Мэйсон Пирс»? У нее денег вполне достаточно, чтобы не только самой заботиться о себе, но и ему делать подарки. Перед отъездом она купила ему модный галстук и кожаный ремень. Генри краем глаза взглянул на свое отражение в зеркальном стекле. Брюки — в «гармошку», блейзер нуждается в чистке. Не может же он в таком виде начинать новую жизнь!