В нескольких шагах от нас начиналась вода. Эскалатор на первый этаж превратился в экзотическую лестницу, ведущую в царство Тритона. Ни малейшего волнения или движения. При желании под водой можно было разглядеть стенд и автомат для продажи кофе.

Происходящее по-прежнему не укладывалось в голове. Всего пару часов назад я ходил там, внизу, поднимался на эскалаторе…

— С вами все в порядке? — прокричала сверху Даша.

— Все нормально, — крикнул я в ответ. — Скоро будем.

Повернулся к охраннику.

— Вам лучше вернуться. Я спущу доски, а вы пока посидите.

— Хреново выгляжу? — Сан Саныч с трудом поднялся. — Пойдем, Коля, надо тут еще посмотреть. Нельзя сейчас сидеть.

— Куда? — Я с сомнением посмотрел на напарника. Выглядел он не просто хреново, а словно только что из могилы вылез. И ведь если хлопнется в обморок, мы даже не сможем ему помочь — ни врачей, ни лекарств.

— В «Зеленую страну». — Сан Саныч с силой провел рукой по лицу, смахивая капли пота. — Не поднимут нас эти доски, Коля. Надо что-то еще.

Некоторое время я пытался сообразить, чем нам может помочь «Зеленая страна». Насколько я помнил, продавали там, в основном, дачный инвентарь, краску, семена, плетеные корзины, еще какое-то барахло. Единственное, что пришло на ум, — грабли. Пожалуй, из них вышли бы хорошие рукояти для весел или шесты.

Мы дошли до галереи, соединявшей торговый центр со зданием, где находилась «Зеленая страна», и остановились. Переход, расположенный метрах в шести над землей, был подтоплен. Его построили не на уровне второго этажа, немного ниже. И вода, в полном соответствии с законом сообщающихся сосудов, не спешила отдавать завоеванную территорию.

Я разулся, закатал джинсы выше колен. Сан Саныч, помявшись, и вовсе стянул брюки.

— Снимай, — посоветовал он. — Там еще один спуск, все равно намочишь.

Поколебавшись, я последовал его примеру, оставшись в плавках. Стесняться было некого, но я все равно чувствовал себя неуютно, будто одежда как-то могла защитить, отгородить от сошедшего с ума мира.

По колено в воде, мы пересекли небольшой стеклянный тоннель. Ливень начал стихать, и я невольно задержался, пытаясь понять, что происходит на улице. Увиденное не принесло облегчения. Пелена дождя спала, но город за окном по-прежнему оставался мертвым. Ни движений, ни звуков. Я заставил себя отвернуться и, стиснув зубы, ускорил шаг.

Охранник оказался прав: второй этаж «Зеленой страны» располагался заметно ниже соседа из торгового комплекса. Несколько ступенек — и мы оказались по пояс в воде.

Кафе на выходе из галереи было разгромлено. Легкие пластиковые стулья лежали в полном беспорядке. Бесцельно дрейфовали набухшие бумажные стаканчики и бутылки с напитками. Окон тут не было, в помещении царил полумрак.

Мы осторожно пересекли затопленную забегаловку. Вода, словно болотная жижа, неприятно липла к коже. Здесь не было мертвецов. Возможно, тела вымыло в коридор, возможно, унесло за высокую барную стойку, однако боязнь наступить на утопленника заставляла выбирать место для каждого шага. Один раз я оступился и едва не рухнул в воду. Но это была лишь банка пепси, смытая на пол и почти неразличимая в темноте под водой.

Свернув направо, мы вошли в главный павильон «Зеленой страны». В нос ударил знакомый тошнотворный запах. Желудок немедленно взбунтовался, снова попытавшись избавиться от завтрака. Я закашлял и рефлекторно оперся о стену.

На то, чтобы подавить рвотные позывы и привыкнуть, ушла пара минут. Сан Саныч терпеливо ждал. Наконец я заставил себя отлипнуть от стены и выпрямиться.

Ни окон, ни освещения в отделе не было. Тусклый свет, проникающий из коридора, разгонял сумерки лишь у самого входа. Но и этого хватило, чтобы понять — ловить здесь нечего.

Водную поверхность, словно язвы, покрывали небольшие плавучие островки. Разглядеть детали в темноте было трудно, и я понял что это, лишь подойдя к одному из них. Как и в кафе, вода здесь добралась до потолка. Только там она перевернула пластиковую мебель, а тут смыла все, что стояло на полках. Большая часть утвари утонула, но кое-что осталось на плаву, собравшись вот в такие островки. Какие-то корзины, шланги, пластиковые трубы и пакетики с семенами. Фанерные плитки, деревянные полки, многочисленные пластиковые бутылки и баллончики аэрозолей. У двери на противоположной стороне зала, в пятачке рассеянного света, плавало несколько массивных предметов. По едва различимым контурам — что-то вроде ванн. Только откуда они здесь?

— Нам туда, — пробубнил сквозь повязку Сан Саныч и направился к ближайшей «ванне».

Я последовал за ним, раздвигая плавучий мусор и стараясь дышать через рот.

Запах усилился. Через несколько шагов мы погрузились во тьму. Дальняя дверь служила теперь единственным маяком.

Меня вдруг прошиб озноб, не от холода — вода была вполне терпимой. Лапа липкого иррационального страха мягко коснулась спины. Я судорожно оглянулся. Ничего. Ни единого движения. Ни единого звука, кроме мерного плеска расходящихся от нас волн. Но легче от этого не стало. Казалось, плавучее кладбище, через которое мы шли, может проснуться в любой момент. Или оно уже проснулось?

«Прекрати, — мысленно скомандовал я себе. — Это не фильм ужасов. Мертвецы поднимаются из могил лишь в кино».

«Это не фильм, — шепнул в ответ страх. — Тут все будет по-настоящему. Это ловушка, капкан, из которого не вырваться. Тьма скроет их, пока они не схватят тебя за горло. Вода не даст убежать».

«Здесь не от кого бежать!»

Я стиснул зубы.

«Ты так ничего и не понял. — Страх обволакивал, проникал в каждую клеточку тела. — Мертвый город, прогнивший торговый центр, затопленный склеп, по которому вы идете… Ты следующий. Ты даже не успеешь закричать…»

Я запнулся о какую-то коробку. Пытаясь сохранить равновесие, сделал пару неверных шагов и налетел на один из островков. Отмахнулся, разгоняя мусор. Пальцы неожиданно встретили сопротивление — мягкая безвольная масса, тяжелая, не желающая уходить с пути. А в следующую секунду я понял, к чему именно прикоснулся.

Отпрянул в сторону, споткнулся и рухнул на спину, врезаясь в стеллаж. Падая, раскинул руки и сорвал несколько легких деревянных полок. Предплечье пронзила боль. Сверху с грохотом посыпался какой-то хлам. Тяжелая металлическая банка с краской ударила ребром по ключице. Я вскрикнул от боли, повалился на бок и на секунду с головой ушел под воду.

Несколько секунд барахтался, безуспешно пытаясь найти опору. Потом наконец сообразил, что вода достает лишь до пояса, нащупал дно, выпрямился и прижался к стене.

Сердце колотилось как сумасшедшее. Я мог сколько угодно повторять, что мертвецы останутся мертвецами. Что бояться утопленников взрослому мужику стыдно. Все было бесполезно. Пелена инстинктивного первобытного ужаса не желала уходить. Смерть и темнота — два вечных страха, поселившихся в человеке до того, как он обрел разум, — сейчас слились воедино.

— Коля, — охранник возник рядом, удивленно посмотрел на разгромленный стеллаж, — что случилось?

— Ничего. Подожди. — Я все-таки нашел в себе силы ответить, автоматически перейдя на «ты».

Подозреваю, мой голос звучал не очень убедительно, но Сан Саныч промолчал. Дождался, пока я окончательно приду в себя, и снова пошел вперед.

Я поспешил за ним. Остаться хоть на секунду одному казалось в этот момент немыслимым.

Мы прошли больше половины пути. Плечо ныло, саднила кисть. Хуже всего было с промокшей маской. Ставшая тяжелой тряпка моментально провисла и норовила соскользнуть. Мне приходилось поправлять ее буквально через шаг. Но одна мысль о том, чтобы полной грудью вдыхать отравленный гнилостный воздух, вызывала спазм в животе.