Собственно, о том, что будет дальше, Ник имеет самые смутные представления. Юсупов говорил, что броня МТ-ЛБ выдерживает автоматную пулю на средней дистанции. Значит, чтобы подбить «маталыгу», вывести из строя ходовую часть, нужно что-то посерьезнее - гранатомет, например. Наверняка гранатометы у Аслана есть. Значит, открытый бой, прямое столкновение с «кремлевскими» - верная смерть. Это, в свою очередь, означает, что решение спрятать тягач с оружием и начинать партизанскую войну - верное и правильное.

Ник несколько успокаивается, опять сплевывает накопившуюся во рту кровь, изгибается и смотрит в отсек. Эн, вжавшись в закуток между ящиками, двумя руками вцепилась в густую шерсть на загривке Камила и бормочет ему в мохнатое ухо что-то успокоительное. Пес довольно жмурится, вывалив длинный розовый язык.

Хал, завернувшись в тент, безмятежно дрыхнет в корме «маталыги», на тючках ОЗК. Позавидовав нервной системе парня, Ник высовывается наружу, и тут тягач во второй раз резко останавливается.

Кустарник закончился. Метров через тридцать начинается широкий, ровный луг, уходящий вдаль, к проспекту Победы. Далеко слева, в дымке, высятся серые многоэтажки района Горки-2. Справа, тоже не очень близко, темнеет лес, а за ним громоздятся новостройки района «Солнечный город», некогда самого молодого жилого массива Казани.

А прямо перед «маталыгой» из земли торчит наискось вкопанный в землю и подпертый жердями столб, на котором висит привязанный за ноги голый человек. Мертвый человек. Вороны выклевали ему глаза, лицо почернело и распухло, на животе зияет огромная дыра, сочащаяся чем-то темным. Из дыры время от времени вылетают какие-то птички. Грязные руки мертвеца свисают почти до земли.

К столбу прибит кусок синего пластика, на котором черной краской значится:

СТОЙ! ОПАСНАЯ ЗОНА! ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН!

НАРУШЕНИЕ КАРАЕТСЯ СМЕРТЬЮ.

И вместо подписи внизу - осточертевший уже круг с буквами АК…

Глава шестая

Вначале все пугаются. Юсупов отгоняет тягач назад, в заросли, глушит двигатель. Похватав автоматы, друзья вылезают на броню, тревожно оглядываясь. Камил, выпущенный «в пампасы», бегает туда-сюда, то задирая лобастую голову вверх, то что-то вынюхивая в траве. Потом пес запрыгивает на нос «маталыги», ложится в самой непринужденной позе и принимается выкусывать блох.

- Вроде никого, - глядя на собаку, неуверенно говорит Хал. - Камил не кипишует.

- Его сначала эта… убили, а потом повесили, - с дрожью в голосе произносит Юсупов, сквозь зеленое кружево листвы разглядывая казненного.

- Меня больше интересует - кто это сделал и зачем. - Ник тоже смотрит на повешенного.

Эн, тиская автомат, вздыхает и шепчет:

- Кто - понятно, там подпись есть. Зачем - тоже понятно. Твари они потому что.

- Это предупреждение всем - дальше ехать… или ходить нельзя.

- На разведку надо идти, блин, - высказывается Хал.

- А смысл? Если там блокпост или просто засада, то нас уже засекли. Это ведро с гайками, - Ник каблуком бьет по броне, - грохочет так, что в Кремле слышно. Причем в Московском.

- Не обижай машину, - очень серьезно говорит Юсупов и украдкой гладит нагревшуюся броню. - «Коробочка» у нас молодец.

- Ты ее еще поцелуй, блин, - недобро смеется Хал.

- Надо будет - поцелую, - с вызовом отвечает инженер.

- Хватит! - хлопает ладонь по люку Эн. - Не начинайте. Поехали дальше. Наверняка они уже в училище.

Хал отворачивается. В том, что пятый аковец ушел, он винит в первую очередь себя. Винит, но при этом никогда не признает свою вину вслух.

- И то верно, - еле ворочая прикушенным языком, соглашается Ник. - Вилен, заводи. Будем делать так, как решили.

- Камил, в машину! - кричит Хал собаке, но пес даже ухом не ведет.

- Камуша, - зовет Эн. - Давай, милый. Потерпи, скоро приедем.

Пес немедленно поднимается на лапы, спрыгивает с тягача и бежит к корме, туда, где находятся десантные люки МТ-ЛБ.

- Смотри, блин, какая у них любовь, - с плохо скрываемой завистью ворчит Хал и тут же снова начинает злиться: - Один с танком целуется, другая…

Эн реагирует немедленно.

- Заткнись. Эксо-эксо, Кэнди!

- И это не танк, сколько раз тебе повторять! - поддакивает ей Юсупов, забираясь в проем водительского люка.

Хал открывает рот, чтобы ответить обоим что-то очень резкое и грубое, но инженер перебивает его, обратившись к Нику:

- Эта… за пулемет сядь, что ли. На всякий случай.

- Так он же весь в консервационной смазке, не опробованный!

- У нас эта… выбора нет.

Открыв коробку с лентой, Ник с непривычки очень долго заправляет ее в пулемет. В армии на занятиях по огневой он делал это сотни раз - подполковник Новиков был мужиком въедливым и гонял связистов в хвост и в гриву. «Солдат - это, прежде всего, оружие, - любил повторять он. - Когда дойдет до дела, оружие должно стрелять».

Наконец, справившись с непослушной лентой, Ник опускает крышку ствольной коробки и ставит ПКТ на боевой взвод.

- Готов? - спрашивает инженер.

- Давай.

Пожужжав стартером, Юсупов запускает двигатель, дает обороты и гонит тягач далеко в объезд. Продрав через кусты, он выводит машину на луг и едет вдоль леса. Ник, упершись поясницей в жесткую спинку сидения стрелка, одной рукой крутит маховик поворота башенки, рыская стволом ПКТ из стороны в сторону, а большой палец другой держит на кнопке электроспуска, готовый в любой момент начать стрельбу.

Видно через мутноватую оптику башенного прицела плохо. Да чего там плохо - вообще ни черта не видно. Тягач постоянно подбрасывает, и Ник то лицезреет поголубевший небосвод, то зеленую мешанину травы, а один раз и вовсе «ловит» солнце и на несколько секунд слепнет.

Наконец, не выдержав пытку неизвестностью, он кричит Юсупову:

- Ну что там, что? Где мы вообще?

- Тихо всё. К проспекту Победы подъезжаем, - доносится сквозь рев двигателя в ответ. - Эстакада упала. Буду пробовать напрямик. Эта… держись!

Тягач ухает вниз и катится под уклон. Ник, вцепившись в рукоять маховика и коленями раскоряку упершись в стойки, молит всех богов, чтобы «маталыга» не заглохла, не перевернулась и вообще чтобы эта поездка поскорее закончилась.

В прицеле мелькает бурьянистый склон, раздается скрежет - Ник чувствует сильный удар по корпусу машины, - и тут же нос тягача задирается вверх. Юсупов прибавляет обороты до максимума, двигатель переходит на какой-то авиационный, реактивно-турбинный звук. Ник успевает удивиться - как же на войне люди, сидя вот в таких железных «коробочках», умудряются еще и стрелять, куда-то попадать, побеждать врага?

Тут подъем заканчивается и тягач выскакивает на бугристую равнину, поворачивает вправо и ползет в сторону многоэтажных жилых комплексов на улице Уныш. Ехать прямо к больнице, поглощенной золотистым сиянием, Юсупов не рискует. В сущности, он почти в точности повторяет тот путь, по которому ехал на велосипеде несколько дней назад к Танковому училищу.

Тягач застыл на краю старого котлована, заполненного водой. Глинистые склоны оплыли, обильно поросли травой, но на темной поверхности рукотворного озера не видно даже ряски.

- Темна вода во облацех, - бормочет Ник и поворачивает голову.

Небо окончательно проясняется и слева, далеко, за лесом и домами, хорошо просматривается столб жирного черного дыма - это горит танковое училище.

- Будем считать, что аковцы уже там. Не уверен, что тот, который сбежал, видел тягач, но следы они найдут. И рано или поздно придут по ним сюда.

- И увидят это… - с дрожью в голосе говорит Эн, глядя на золотистую стену, вставшую впереди.

Ник пытается вспомнить, где он уже видел эти странные сполохи. Пытается - и не может.

- Увидят - и дальше не полезут, - подхватывает Хал. - Очканут, блин! Точно говорю.

- Может, они уже видели. Мертвец же не зря там висел, - предполагает Ник и тут же добавляет: - Но нам от этого не легче.

- Гараж вон там, где деревья. - Юсупов показывает, где. - Дом надо объехать только. Вы эта… не бойтесь, когда голову начнет жать. И голосов всяких, звуков…