Пользовался он наушником или нет, но зрители не перестали ходить в театр «Мадлен». До самого конца декабря 2004 года каждый вечер зрители провожали овацией дуэт Ардан и Депардьё, и актеры явно были счастливы, полностью выкладываясь на сцене. То же удовольствие, даже возбуждение Депардьё испытал за несколько месяцев до того, на съемках фильма «Набережная Орфевр, 36» в компании Даниеля Отея, своего друга и бывшего партнера по замечательной картине «Жан де Флоретт».

«Когда я узнал, что Даниель будет моей невольной жертвой, приключение стало привлекательным. Кроме того, меня особенно привлекала перспектива сыграть персонажа, постепенно становящегося бесплотным». К этой фразе Жерар Депардьё свел все противостояние главных героев, влияние власти и предательства, что составляло суть фильма Оливье Маршаля. Как указывает название («Набережная Орфевр, 36»), действие происходит в святая святых парижской префектуры полиции — в здании судебной полиции, где два комиссара-соперника вступают в беспощадную борьбу за власть.

Приступая к своему второму фильму, Маршаль опирался как на свое знание материала (он 12 лет прослужил в рядах судебной полиции), так и на свою страсть к детективам 1950—1960-х (Мельвиль, Дерей, Верней) и 1990-х годов, причем ориентиром для него были «Вопросы и ответы» Сидни Люмета. Кстати, именно в подражание герою этого фильма он попросил Депардьё приклеить мерзкие усики и изменить свою внешность. Француз перенял от своего американского «альтер эго» также крайне сдержанную манеру игры, воплощая на экране изворотливого полицейского, карьериста и алкоголика. Благодаря плотно выписанному сценарию Франка Манкузо и Жюльена Рапно Маршаль безо всякого труда руководил двумя исполнителями главных ролей, несмотря на понятные опасения в начале съемок. «Мне повезло, что в первые пять недель они не находились на площадке одновременно, — вспоминает он. — Когда, наконец, приехал Жерар, я уже успел кое-что отснять. Даниель был безгранично доволен. И Жерар вдруг занервничал, как дебютант, которому хочется быть на уровне уже сделанного».

У Депардьё, по правде сказать, была и другая причина, чтобы нервничать, даже переживать. Его сын Гийом выбрал именно этот момент, чтобы опубликовать автобиографию «Отдать всё», в которой описывает своего отца резко отрицательно. Для Жерара эта книга стала ножом в спину, и вскоре он запил. Изменение поведения не укрылось от Маршаля: «Он играл блестяще, потому что оставался в павильоне, а я присматривал за ним, как за мальчишкой. <…> Некоторые актеры капризны. Ему вы прощаете, потому что это пошло на пользу фильму, даже если пришлось потратить больше времени, ведь были один-два дня, когда он на ногах не стоял. Он был в стельку пьян, а нам всё же приходилось снимать дальше».

Такого терпения требует трудное искусство кино, в частности детектива, и Маршал ь со своей задачей справился мастерски. Пресса и зрители были в этом единодушны, когда посмотрели фильм осенью 2004 года. Они рукоплескали мастерству режиссера и блестящей игре актеров. Вернулся ли Депардьё, если так можно выразиться, к своей профессии? Ведь тогда от фильма к фильму создавалось впечатление, будто он предпочитает себя не утруждать. Актер сам это признал, поблагодарив Маршаля за то, что тот помог ему не зацикливаться на чем-то одном, ведь эта опасность, по его словам, подстерегает каждого актера. «Я придерживаюсь фразы Петера Хандке, которая мне очень нравится: “Я ничего не знаю о себе заранее”. Когда актер начинает играть, это меня сразу отталкивает».

Человечный герой в современном обществе — Депардьё сыграл его с таким же блеском в следующем фильме, «Повернуть время вспять» Андре Тешине. Режиссер выбрал для натурных съемок Танжер на севере Марокко, куда приезжает Антуан (Депардьё), чтобы следить за строительством телерадиоцентра в свободной экономической зоне по соседству с аэропортом. На самом деле это лишь предлог для пятидесятилетнего человека, приехавшего, чтобы вернуть Сесиль (Катрин Денёв), свою первую любовь. Но задача была не из легких: Сесиль жила своей жизнью, вышла замуж за Натана (Жильбер Мелки) — марокканского еврея-врача, заурядного и спортивного, родила от него сына Сами (Малик Зиди). Тот живет в Париже со своей подругой Надей, которая растит ребенка от неизвестного отца. Каждое лето молодой человек приезжает проведать родителей, а главное — чтобы увидеться с красавцем Билалем, своим любовником.

Из этого переплетения судеб, мечтаний и отречений Тешине выстроил волнующую трагикомедию, в которой две кинозвезды проявили все грани своего таланта. Они как будто ничего не делают, чтобы передать сложные и противоречивые чувства. «Катрин и Жерар — актеры, у которых голос проходит через все тело, они одновременно мощны и утонченны, — объясняет Тешине. — С Жераром (я обожаю этого актера) я не больше вдавался в психологию, чем со всеми другими исполнителями: Антуан имеет склонность к легкому помешательству, у него душа простака, и нужно, чтобы Жерар всегда оставался спокоен, вежлив, методичен, скован». Актер с непривычным смирением покорялся этим требованиям. Режиссер привык снимать много дублей, несмотря на советы, исходившие от окружения Депардьё: «Меня предупреждали, что он не любит, когда делают несколько дублей, но у меня с ним не возникло никаких проблем, он полностью растворился в своем герое». Растворился до такой степени, что стал казаться дебютантом, заключает Тешине, который, по правде говоря, редко бушует на работе. В противоположность некоторым его коллегам, ему не нужны крики и ссоры в отношениях с актерами. «Мне нужны спокойные условия, более того — эйфория», — говорит он.

Можно ли заключить из слов Тешине и Маршаля, что к Депардьё вернулись желание играть и удовольствие от игры? Что он вновь обрел в кино искренность, которую как будто утратил? Он сам признает это с обезоруживающей прямотой, заявляя направо и налево, что хорошо понимает: в последние годы он снялся в куче посредственных фильмов. Но одновременно он оправдывается, напоминая о судьбах своих славных предшественников, в карьере которых также случались взлеты и падения: «У Габена тоже был провал, но он снимался в семьдесят лет. Мишель Симон снимался во всяком дерьме. Но только если он появлялся в фильме, тот уже переставал быть дерьмом!»

Значит ли это, что он по-прежнему будет кочевать из картины в картину, или наоборот — станет более разборчивым в выборе предложений от режиссеров? Для Депардьё ответ на этот вопрос не так уж прост. Авторское кино? «Ему обкорнали крылья! Его больше нет!» — отрезал он… и продолжил размышлять об этом кино, которое, по его словам, умерло из-за нехватки средств и творческих личностей: «Сегодня деньги поступают от телевидения и крупных компаний под руководством управленцев, не имеющих никакого опыта в искусстве. Нет никаких ориентиров. Недостаток образованности бросается в глаза. Когда читаешь сценарии, плакать хочется. Актеры — как бумажные салфетки: их можно выбросить и заменить другими. Зато от силы телевидения с ума можно сойти: 400 тысяч китайцев посмотрели “Монте-Кристо”! Вот это да! В Китае я был в одной аудитории, где зрители знали Бальзака лучше меня. А я не уверен, что во Франции школьники знают, кто такой Бальзак. Я хочу защищать культуру. Это вызов грядущих лет. Нельзя смотреть, как чужие страны присваивают наше достояние, и ничего не делать. Именно поэтому я сделал “Наполеона”, “Отверженных”… Их всех закупили иностранные телеканалы. В каком-то смысле телевидение чаще идет на риск, чем кино».

И он знал, о чем говорил! Ведь тогда он вновь появился именно на телеэкране в «Коварном лисе» — экранизации знаменитой пьесы Бена Джонсона [96], драматурга елизаветинских [97]времен. Идея принадлежала Депардьё [98]; но съемки фильма, доверенные Фредерику Обюртену и проходившие в Португалии, оказались нелегким делом. Картина долго пролежала на полке, пока не была показана в декабре 2004 года. Чего опасались телевизионщики? По слухам, заказчики остались недовольны конечным продуктом. Став гвоздем праздничной программы канала ТФ-1, неаполитанские похождения Вольпоне — Депардьё, мошенника высокого полета, одержимого скупостью, порадовали несколько миллионов телезрителей. А высокий зрительский рейтинг порадовал Даниеля Прево, получившего приз жюри Международного фестиваля телефильмов в Люшоне за роль Моски — незаурядного слуги пройдохи-хозяина. Это была заслуженная награда, по словам Депардьё, который не скупился на похвалы для своих партнеров: «Мне хотелось работать с каждым из них. Робер Хирш великолепен. Жерар Жюньо (я не знал его, я был восхищен и физиономией, которую он придумал себе для этого фильма, и его умом) удивителен, как и Даниель Прево, которого телезрители не привыкли видеть в ролях такого рода. А еще Жан-Франсуа Стевенин, которого я давно знаю, со времен фильмов Трюффо, и прекрасная, умная и чуткая Инес Састр в амплуа инженю…»