— Нет, конечно же, нет, — отвечаю я, заливаясь краской, — просто я обещала помочь Лорен подготовиться к завтрашнему экзамену и подумала было отвильнуть, но я... я так не могу. Может, в другой раз?

— Да, без проблем, — говорит он на выходе из школы, — до завтра.

Я ещё раз улыбаюсь в надежде, что на лице не отражается замешательство.

— Увидимся.

В метро всю дорогу к Лорен я сижу как на иголках, что связано больше с предстоящей встречей, чем с приглашением Марка в "Магнолия бейкери".

Я направляюсь к лофту^[2] в районе Сохо^[3] с пересохшим горлом и на ватных ногах.

Бегом поднимаюсь на второй этаж и вхожу без стука, что с моей стороны не такая и наглость, как кажется. С тринадцати лет мы с Лорен ходим друг к другу в гости, и её мама однажды любезно сказала: "Думаю, стук в дверь для нас — пройденный этап. Ты здесь своя". От этого воспоминания мне становится ещё более совестно за свою ложь, но я отбрасываю чувство вины. Назад дороги нет.

Я застаю Лорен на кухне, обшаривающей шкафчики в поисках перекуса. Похоже, она вернулась не на много раньше меня.

— Привет. Ну и чем будем потчевать нашего высокого гостя? Сырные крекеры прокатят?

— В самый раз. Спасибо,— я тревожно постукиваю ногой, — ты маме сказала?

— Ага, и попросила не беспокоить нас во время занятий в гостиной. Но она всё равно где-то поблизости и обязательно спасёт нас, если он окажется грабителем, — морщится Лорен, — она очень удивилась, что ты привела репетитора.

— Что ж, — я утыкаюсь взглядом в пол, — надеюсь, то, что он скажет... не выбьет меня из колеи.

— Конечно же, нет — подбадривает Лорен,— а может, он принесёт хорошие новости. Что, если тебе перепало наследство в миллиард долларов!

Я захожусь смехом.

— В таком случае совершенно непонятно, зачем Марино скрывать это от меня. Ведь тогда мы все были бы в шоколаде.

В этот момент звонят в дверь. Улыбка так и застывает на моём лице.

— Пришёл. Что делаем?

Лорен мягко подталкивает меня к двери.

— Открывай. А я буду ждать в гостиной.

Собравшись с духом, я делаю шаг вперёд. "Не дрейфь, Имоджен,— напутствую сама себя, — ты же знаешь, что должна с ним поговорить". И, глубоко вздохнув, открываю дверь.

Передо мной, статно выпрямив спину, стоит немолодой уже мужчина, в очках, с зачесанными назад седеющими волосами. При виде меня он слегка округляет глаза, спрятанные за стёклами.

— Я имею честь разговаривать с леди Имоджен Рокфорд?

Услышав знакомый голос, я вся покрываюсь мурашками и пристально оглядываю его. Это же тот самый мужчина, который вчера мне звонил; мужчина, которого Кит представил как конкурента.       Кит меня обманул. И хотя я знала, что они с Кэрол что-то скрывают, такая откровенная ложь лишает меня дара речи.

— Эмм... извините, — говорю я, придя в себя, — я слегка сбита с толку. Просто меня никто не называет леди Имоджен. Ну, разве что вы и ваша помощница. А вообще, я рада с вами познакомиться, мистер Морган.

Я протягиваю ему руку.

— Пожалуйста, зовите меня просто Гарри.

— Хорошо, — я шире открываю дверь, впуская его, и шёпотом объясняю, — это квартира моей лучшей подруги. Если мы пересечёмся с её родителями, пожалуйста, скажите, что вы мой репетитор. Договорились?

Я думала, он будет отпираться, но он спокойно кивает.

— Можно и так.

Я веду его в гостиную, где Лорен уже умостилась на двухместном диванчике, оставив нам тахту. На кофейном столике стоят три банки диетической Колы и пачка "Cheez-It". Осознав весь комизм ситуации, я едва сдерживаю смешок, представляя, как весь из себя чопорный Гарри Морган копается в пакетике сырных крекеров.

— Гарри, это Лорен Фокс, — я представляю их друг другу, — Лорен, познакомься с Гарри Морганом.

— Весьма польщён знакомством, — учтиво произносит Гарри Морган, — и спасибо, что позволили нам побеседовать у вас дома.

— Не за что, — отвечает Лорен, хотя по лицу видно, что она волнуется почти так же, как и я, — я тоже рада с вами познакомиться.

Я присаживаюсь на тахту, и Гарри следует моему примеру.

— Итак, в чём дело? — у меня срывается голос. — Что такое вы хотели мне сообщить?

— Видите ли... новость не самая обыденная, но, полагаю, вы уже рассматривали такую возможность, будучи третьей в очереди, — он достаёт из портфеля папку с документами.

Я окидываю его непонимающим взглядом.

— Третьей в очереди за чем?

— О боже мой. Я что, угадала? Она унаследовала миллиард долларов? — выкрикивает Лорен.

Гарри усмехается.

— Боюсь, далеко не так много. Но кое-что вы всё-таки унаследовали.

Он передаёт мне папку, открытую на странице с заголовком: "Последняя воля и завещание одиннадцатого герцога Уикершема".

Читать дальше я не в состоянии.

— Дедушка умер?

Гарри ошеломлённо смотрит на меня.

— Я... я же писал вам после его смерти. Я звонил миссис Марино. Вы что, ничего не знали?

— Нет. Не знала, — тихо произношу я, словно громом поражённая.

— Мне несказанно жаль, что я вас шокировал, — говорит он, опуская глаза, — к сожалению, последние пять лет здоровье герцога постоянно ухудшалось, и перенесённый в прошлом месяце приступ стал последней каплей. Но теперь он находится в лучшем месте, и это служит нам утешением.

Я сгораю от стыда, осознав, что была в полном неведении не только относительно его смерти. Я понятия не имела даже о болезни, ведь никогда не звонила и не навещала его. Как я могла быть такой малодушной? И почему Марино ничего мне не сказали?

— Мне очень жаль, — шепчу я.

— Перейдем к делу, — продолжает Гарри, откашлявшись, — смерть вашего дедушки подразумевает, что вы унаследовали... всё.

На долю секунды весь мир замирает. Ни звуков, ни движений, только моё бешеное сердцебиение.

— Что? Я... я не... я не должна быть следующей в очереди, — произношу, запинаясь, — это какое-то недоразумение.

Гарри бледнеет в лице.

— Разве вы не получали сообщений о вашей кузине Люсии? — сбивчиво спрашивает он.

Когда с его губ слетает её имя, у меня перехватывает дыхание. Многие годы Люсия существовала только в моих воспоминаниях, и меня поразило, что о ней заговорил кто-то другой. И когда до меня доходит, что он собирается сказать, я мотаю головой, потому что этого просто не может быть... не может быть.

— Каких сообщений? — спрашиваю шёпотом.

Гарри морщится. Видно, что он сам боится произнести вслух то, что должен.

— Мне очень... очень жаль, что приходится вам это говорить, — его голос дрожит,— Люсия... она... в общем, к сожалению, она... умерла.

— Нет.

Я соскакиваю с тахты, в ужасе отпрянув от Гарри. Лорен пытается меня успокоить, но я, сглатывая желчь, подступающую к горлу, отталкиваю и её.

— Не может быть. Она... она всего лишь на два года старше меня! Она была сильнее, лучше меня. Она не могла умереть.

— Пожалуйста, ваша светлость, я понимаю, что это большое потрясение, но...

— Не называйте меня "ваша светлость"! — взрываюсь я. — Никакая я не светлость.

— Но так и есть. Именно ради этого я и приехал, это я и пытаюсь вам сообщить вот уже несколько недель, — Гарри подаётся вперёд, глядя на меня почти что с благоговением, — после смерти дедушки вы унаследовали не только поместье Рокфорд, но и титул, и герцогство. Следовательно, впредь вас будут называть "её светлость, герцогиня Уикершема".

— Это... это какое-то безумие! — я окидываю комнату диким взглядом. — Лорен, где у вас телефон? Мне нужно позвонить в Англию. Это, наверное, шутка такая. Сейчас дедушка и Люсия окажутся там, и мы как следует над ней посмеёмся...