— Вы, я вижу, колеблетесь? Вам нужны рекомендации? — Насмешливо улыбнувшись, она обратилась за помощью к своему другу — Мистер Ванборо!

Ванборо, подвигавшийся к двери, был одержим одной мыслью: любой ценой не пустить жену в комнату, в силу чего не видел и не слышал леди Джейн. Она подошла к нему и резко хлопнула его по плечу зонтиком.

В эту минуту в дверях появилась миссис Ванборо.

— Я помешала вам? — спросила она мужа, холодно оглядев леди Джейн. — Эта дама, я вижу, твоя старая приятельница?

В ее голосе слышался сарказм, вызванный несомненно фамильярным обращением леди Джейн с ее мужем и грозивший перейти в ревность.

Леди Джейн, однако, нимало не смутилась. Она позволяла себе несколько вольное обращение с мужчинами по праву светской дамы и молодой красивой вдовы. Поклонившись миссис Ванборо с учтивостью, отличающей природных аристократок, она с любезной улыбкой спросила:

— Я говорю с хозяйкой дома?

Миссис Ванборо холодно ответила на поклон и, переступив порог, коротко промолвила: «Да».

— Представьте меня, — обратилась леди Джейн к Ванборо, снизойдя до условностей, принятых в среднем классе общества.

Ванборо, не глядя на жену и не называя ее, повиновался.

— Леди Джейн Парнелл, — сказал он, стремясь как можно скорее окончить этот фарс представления. — Позвольте мне проводить вас до кареты, — прибавил он, предлагая руку леди Джейн. — Обещаю вам содействие. Вашего решения до завтра подождут. Доверьтесь мне.

Но нет! Леди Джейн привыкла всюду оставлять по себе самое приятное впечатление. Она умела очаровывать и сильный, и слабый пол, но, разумеется, разными способами. Социальный опыт высшего класса Англии можно суммировать в двух словах: благорасположение ко всем и вся. И леди Джейн вздумала перед уходом растопить лед неприязни, которым веяло на нее от хозяйки дома.

— Я должна еще раз принести свои извинения за столь поздний визит, — отнеслась она к миссис Ванборо. — Мое появление, по-видимому, расстроило какие-то планы этих двух джентльменов. У мистера Ванборо такой вид, будто он хочет, чтобы я немедленно очутилась за сто миль отсюда. Что касается вашего мужа, — тут леди Джейн обратила взор на Деламейна, — простите, что я говорю с вами в таком фамильярном тоне, но я покуда не имею удовольствия знать его имени.

Потеряв от изумления дар речи, миссис Ванборо проследила взгляд леди Джейн и заметила поверенного, которого видела первый раз в жизни.

Тут уж Деламейн не упустил представившейся возможности высказаться.

— Прошу меня простить, — начал он. — Произошло недоразумение, в коем я нимало не повинен. Я не муж этой дамы.

На этот раз изумилась леди Джейн и с немалым изумлением воззрилась на Деламейна. Но напрасно. Деламейн восстановил попранную справедливость, остальное его не касалось. Он молча взял стул и сел в дальнем углу комнаты. Леди Джейн ничего не оставалось, как обратиться к Ванборо.

— Виной этому недоразумению — вы, — сказала она. — Вы положительно дали мне понять, что эта дама — жена вашего друга.

— Что?! — воскликнула миссис Ванборо, не поверив своим ушам.

Леди Джейн почувствовала что-то неладное. Сквозь тонкий покров воспитанности стала проступать природная гордость высокородной дамы.

— Могу повторить громче, если хотите, — сказала она. — Мистер Ванборо уверил меня, что вы жена этого господина.

— Ступай сейчас же в сад. Это недоразумение, — яростно зашептал жене Ванборо.

Миссис Ванборо прочитала в лице мужа смятение и страх; и негодование уступило место предчувствию беды.

— Как ты смотришь на меня! Как говоришь со мной! — задыхаясь проговорила она.

— Ступай в сад, — шепотом повторил он.

Леди Джейн, видя эту сцену, подумала то же, что Деламейн минутами двумя раньше: на вилле в Хэмпстеде творится что-то неладное. Эта женщина, по-видимому, занимает в доме ложное положение. А так как дом принадлежит другу мистера Ванборо, то, стало быть, друг мистера Ванборо и виноват во всем.

Придя к этому разумному, хоть и ложному заключению, леди Джейн взглянула на миссис Ванборо с таким утонченным презрением и любопытством, что самая кроткая женщина пришла бы в ярость. Нанесенное оскорбление точно ножом полоснуло чувствительную душу миссис Ванборо. Она повернулась к мужу и спросила на этот раз безо всяких церемоний:

— Кто эта женщина?

Леди Джейн достойно встретила неожиданный выпад. Надо было видеть, с каким самообладанием опустила она забрало своей добродетели: лицо ее не выражало ни гордости, ни снисхождения.

— Мистер Ванборо, — бесстрастно промолвила она, — вы предлагали проводить меня до кареты. Я вижу, что должна была тотчас принять ваше предложение. Дайте мне вашу руку.

— Постойте! — вмешалась миссис Ванборо. — Взгляд этой дамы полон презрения, слова ее нельзя истолковать иначе как оскорбление. Я вижу, вокруг меня плетется какая-то грязная, непонятная интрига. Но я никому не позволю оскорблять меня в моем доме. После того, что вы сейчас сказали, я запрещаю моему мужу подать вам руку.

Ее мужу!

Леди Джейн устремила растерянный взгляд на мистера Ванборо, на того мистера Ванборо, которого любила, которого искренне считала неженатым, и до этой минуты подозревала только в том, что он неловко пытается скрыть грешки своего друга. Куда девался ее уверенный светский тон, куда девались ее аристократические манеры. Нанесенная ей обида (если эта женщина не лжет), муки ревности (если эта женщина действительно его жена) сорвали с нее маску, обнажив уязвимое человеческое естество. Глаза у нее вспыхнули гневом, щеки залил румянец.

— Если вы способны говорить правду, — высокомерно произнесла она, обращаясь к Ванборо, — говорите. Я жду вашего объяснения. Вы вели себя перед всем светом, предо мной так, как будто вы холосты, со всем, что отсюда вытекает. Правда, что эта женщина ваша жена?

— Взгляните на нее! Вы слышите, что она говорит? — в свою очередь обратилась к мужу миссис Ванборо. Но вдруг отшатнулась от него, задрожав с ног до головы. — Он медлит, — прибавила она тихо, точно про себя: — Господи, он не отвечает!

— Эта женщина ваша жена? — повторила вопрос леди Джейн.

Все самое черное поднялось со дна души этого человека.

— Нет, — выговорил он наконец роковое слово.

Миссис Ванборо отступила еще на шаг, ухватившись за белую портьеру, чтобы не упасть, и оборвала ее. Судорожно сжимая ткань, она взглянула на мужа. «Кто из нас сошел с ума, — застучало у нее в голове, — он или я?»

Леди Джейн вздохнула с облегчением. Слава богу, не женат. Всего-навсего легкомысленный повеса. Это, конечно, ужасно, но не смертельно. Надо будет строго отчитать его и потребовать полного исправления. А потом можно и простить и выйти за него замуж. И леди Джейн повела себя в высшей степени благоразумно. Выказала холодность в настоящем, но не лишила надежды на будущее.

— Я сделала горькое для себя открытие, — посмотрела она с укором на Ванборо. — От вас зависит, смогу ли я забыть этот вечер. Прощайте!

Последние слова леди Джейн сопроводила долгим выразительным взглядом, приведшим миссис Ванборо в бешенство. Она бросилась к двери и преградила леди Джейн дорогу.

— Так просто вы отсюда не уйдете!

Ванборо почел должным вмешаться, но остановился, пригвожденный к полу отчаянным, полным презрения взглядом жены.

— Этот человек солгал, — отчетливо проговорила она. — И я вам сейчас это докажу.

Взяв со стола колокольчик, миссис Ванборо позвонила и сказала вошедшему слуге:

— Подите в мою комнату и принесите шкатулку с бумагами.

Она ждала возвращения слуги, отвернувшись от мужа и вперив горящий взор в леди Джейн. Одинокая, беззащитная, стояла она у осколков своей семьи, возвысившись над предательством мужа, бесстрастием служителя закона, презрением соперницы. В эту страшную для нее минуту красота ее засияла с прежней силой. Великая актриса, заставлявшая публику, затаив дыхание, следить за происходящей на подмостках драмой, она играла теперь последний акт своей драмы перед этими тремя людьми, и они, затаив дыхание, ожидали, пока она снова заговорит.