В комнате было очень тепло, даже жарко. Ещё вчера она заметила камин, и сейчас обнаружила, что его растопили — наверное, когда она уже заснула. Кэтрин очень хотелось открыть окно и вдохнуть свежий воздух, воздух Франции, о которой ещё неделю назад она и не помышляла.

К своему удивлению, невзирая на полную неясность ситуации, Кэтрин совершенно не ощущала себя расстроенной или встревоженной. Разве что немного взволнованной. Но вовсе не тем, чем следовало бы. Скорее, это было приятное волнение, которое человек испытывает, когда стоит на пороге перемен.

Франсина принесла её платье, которое выстирали, высушили и выгладили. Кэтрин подозревала, что и этим она обязана заботам Оливии. Хм, может, та вовсе не такая уж страшная, как показалось ей вчера вечером.

Поджимая губы, служанка помогла Кэтрин одеться и соорудила у неё на голове замысловатую причёску, беспощадно распрямляя непослушные кудри. Кэтрин терпела молча, лишь иногда морщилась, когда Франсина слишком сильно тянула её волосы.

Хмуро обозрев результат своих трудов, Франсина изрекла:

— Господа ожидают Вас внизу.

— Спасибо, — Кэтрин не могла не поблагодарить служанку, хотя та и вела себя, мягко говоря, негостеприимно, в отличие от хозяйки дома.

Франсина ничего не ответила, только ещё раз зыркнула на Кэтрин исподлобья, сделала намёк на реверанс и ушла.

Волнение Кэтрин усилилось, когда она, выйдя из спальни, к которой успела уже привыкнуть, словно та была её собственной, пошла к лестнице, чтобы спуститься вниз. Теперь, при свете дня, она с интересом оглядывалась вокруг. Впервые она была в настоящем средневековом замке, который, судя по всему, сохранил большинство старинной обстановки. Кэтрин была очарована.

Подойдя к лестнице и спустившись на несколько ступенек, она услышала голоса, доносившиеся снизу. Говорили Оливия и Роберт. Кэтрин замерла и прислушалась. Разговор шёл на французском.

— Роберт, то, что ты чувствуешь к этой девочке…

— Либби, оставь меня в покое. Сам разберусь.

— Но Роберт, ты любишь её, это ясно, как божий день. И совершенно понятно: она прелестна. Но если ты и дальше собираешься изводить себя…

— Либби, умоляю! Займись своими делами!

Кэтрин почувствовала, что услышала достаточно. Сдерживая улыбку, она пошла вниз, и через несколько мгновений они заметили её. Оливия стояла у окна, она была одета в шикарное платье, немного не по сезону, и вертела в руках смешной маленький зонтик, дополнявший её наряд.

Роберт стоял у лестницы, и Кэтрин, смущённая, поймав его взгляд, уже не смотрела по сторонам.

— Здравствуй, — голос Роберта в одно мгновение стал тихим и мягким. Он чуть отошёл, давая ей возможность спуститься.

— Добрый день, — Кэтрин опустила глаза и сошла вниз.

— Подожду вас на улице, — громко заявила Оливия и вышла.

Кэтрин так хотелось продлить краткий миг, когда они стояли друг рядом с другом, наедине. Бросая на Роберта взгляд из-под опущенных ресниц, она сказала с ноткой упрёка:

— Я так и не дождалась тебя вчера.

Он вдруг хмыкнул, явно сдерживая смех.

— Что? — Кэтрин не знала, смеяться ей или возмущаться.

— Я пришёл через три минуты после того, как Франси унесла посуду из твоей комнаты, и ты уже спала.

— Неправда!

Он снова хмыкнул и пожал плечами.

— Можешь спросить у Оливии. Я позвал её, чтобы она помогла перенести тебя на кровать. Кажется, в кресле тебе было не очень удобно.

— Оливия носила меня через всю спальню? — Кэтрин поперхнулась от удивления. — Она не надорвалась, случайно?

Роберт недоумённо посмотрел на неё, а потом рассмеялся.

— Кэтрин, она только кажется нежной и женственной. Поверь, она и меня уложит на лопатки, если захочет.

— Учту на будущее, — проворчала Кэтрин себе под нос.

— Оливия хочет отвезти тебя в Рюмингем к портному, — Роберт поморщился. — Женские штучки.

— Ты ведь поедешь с нами? — Кэтрин вдруг встревожилась. Ему, кажется, не очень нравится идея провести полдня в ателье. Возьмёт и скажет, чтобы дамы ехали без него.

— Конечно, — видимо, он и не полагал, что может отказаться, так как на его лице и тени сомнения не промелькнуло.

Кэтрин сразу заулыбалась. Роберт открыл перед ней дверь, и она вышла во двор.

Оливия нетерпеливо расхаживала, играя зонтиком. Увидев их, едва слышно фыркнула и усмехнулась. Она маханула рукой, указывая на небольшой элегантный открытый экипаж. Впрочем, без всякого восторга на лице.

— Роберт говорит, что ты не ездишь верхом, — Кэтрин показалось, что это прозвучало как обвинение.

— Либби, не начинай! — голос Роберта мгновенно изменился и звучал теперь жёстко.

— Ну да! Мне придётся тащиться в этой колымаге, — Оливия ткнула зонтиком в борт экипажа. — Кэтрин, тебе нужно уделять больше внимания верховой езде. И одежде, — прибавила она, неодобрительно рассматривая платье Кэтрин при свете дня.

— Не обращай на неё внимания, — сказал Роберт, поворачиваясь к Кэтрин и пожимая плечами. — Встала не с той ноги.

— Конечно, — язвительно возразила Оливия. — Только это не ты будешь трястись всю дорогу в этой bagnole.

Оливия, подобрав юбки, грациозно вспорхнула на сиденье и отвернулась. Роберт послал на сестру грозный взгляд, но её это ничуть не взволновало. Он придержал дверцу для Кэтрин, пока она — вовсе с не такой необыкновенной грацией — садилась в экипаж, потом закрыл её и сам вскочил в седло на коня, которого держал в поводу слуга, стоявший рядом.

— Либби…

Роберт снова предупреждающе посмотрел на Оливию, та приподняла брови, будто не понимая, что он имеет в виду. Кэтрин едва сдерживалась, чтобы не засмеяться. Боже, да они совсем как обычные люди! И не отличишь, если не знаешь. Ну, и, конечно, внешность… Лучше не думать, чтобы не расстраиваться лишний раз.

Ворота распахнулись, выпуская их, Роберт поскакал вперёд, и экипаж тронулся. Кэтрин взглянула на Оливию и неожиданно увидела, как та подмигнула ей. Это выглядело так… странно. Кэтрин не знала, что и думать.

— Не обижайся, — объяснила Оливия очень тихо, поглядывая на Роберта, ехавшего впереди. — Просто хотела немного его поддеть. Думаю, ты уже обратила внимание, он бывает иногда просто невыносим. А ты — такой удобный способ вывести его из себя, что грех не воспользоваться.

Кэтрин сдержанно улыбалась, всё ещё не веря, что Оливия на её стороне. Кто их знает, этих созданий. И кто знает, что у них на уме.

— Думаю, мы могли бы немного поболтать, раз уж я вынуждена в такой погожий день тратить своё драгоценное время на сомнительное удовольствие прогулки в экипаже, которому место в музее, — значительно громче сказала Оливия. — Расскажи-ка мне, Кэтрин, что за странный фасон у твоего платья? Это было сшито на заказ? Может, ты даже сама его придумала?

Кэтрин прыснула со смеху, увидев, как Роберт остановился так резко, что его конь взвился на дыбы. Он прожёг Оливию таким гневным взглядом, что было удивительно, как она не воспламенилась. Оливия тоже не выдержала и расхохоталась.

— Очень мило, Либби, — недовольно произнёс Роберт, поняв, что его разыгрывают. — Я тебе это припомню.

Он кое-как успокоил коня и снова поехал вперёд. Кэтрин была в полном восторге и, не скрывая удивления, разглядывала Оливию. Та успокоилась, отбросила на противоположное сиденье несчастный зонтик и откинулась на спинку, разглядывая Кэтрин.

— Спасибо за мазь, — поблагодарила Кэтрин.

— Да, сегодня ты выглядишь посвежее, — согласилась Оливия. — Но подожди благодарить, я сделаю тебе крем для лица, тогда и скажешь спасибо. И, кстати, Кэтрин, в самом деле, что за странное платье у тебя? Что, в Англии такая мода?

Кэтрин хотела, было, ответить что-то резкое, но, взглянув в пронзительно-голубые глаза, насмешливо-прищуренные и внимательные, передумала.

— Будьте снисходительны к моему платью, — миролюбиво сказала она. — Оно пережило очень много, и я — вместе с ним.

— Роберт рассказал мне, — кивнула Оливия. — Драгон сильно испугал тебя.