Он чуть подался вперёд, повинуясь нажиму, но остановился в нескольких сантиметрах от неё, упираясь локтем в землю, не позволяя ей прикасаться к нему слишком тесно. Поведя плечами, он заставил её руки спуститься с шеи, где они могли коснуться его кожи, вниз, туда, где была преграда из жакета. Кэтрин машинально отмечала всё это, но не думала ни о чём, что можно было бы назвать разумным. Вся сила её воли уходила на то, чтобы просто лежать неподвижно, не мешая ему. Даже сейчас каким-то краем сознания она понимала, что стоит ей резко двинуться или сделать что-то неверное, и он тут же отпрянет от неё, или, ещё того хуже, снова сбежит.

Роберт довольно улыбался, Кэтрин чувствовала, что он рад тому, что она подыгрывает ему. Только вот ей это давалось с гораздо большим трудом, чем ему. И почему это женщина вечно должна ждать, пока мужчина соизволит что-то сделать?! Была б её воля!…

Роберт склонился к самому её лицу и прикоснулся губами к виску, туда, где начинались волосы. Какое пронзительное и мучительно-прекрасное ощущение! Кэтрин сдалась и жалобно прошептала:

— Роберт, я так больше не могу. Давай уже сделаем это. Лучше я умру сразу, а не по чуть- чуть.

— Слабое ты создание. Немного тебе надо, чтобы сдаться.

Кэтрин зажмурилась. Пусть насмехается, сколько хочет. Она приподнялась, изо всех сил прижимаясь к нему всем телом, сцепив руки у него за спиной, чтобы он не смог высвободиться. Она почувствовала, что он крепко прижал её к себе, и это длилось два удара сердца. А затем он оттолкнул её с такой лёгкостью, словно она и не прикладывала никаких усилий, чтобы удержать его, вскочил на ноги и отошёл на несколько метров, упершись рукой о дерево и тяжело дыша.

Чувствуя ужасное разочарование и пожар, охвативший всё тело, Кэтрин со стоном откинулась на плед, ударив несколько раз кулаком по земле. Не смотря на него, чтобы не расстраиваться ещё больше, она довольно долго лежала, глубоко вдыхая и выдыхая, приводя себя в состояние, которое хотя бы с натяжкой можно было бы назвать приличным.

— Ты чудовище, — наконец, смогла изречь она.

— Рад, что ты понимаешь это, — он никогда не прекратит издеваться над ней!

Кэтрин кое-как поднялась, уселась и хмуро уставилась на Роберта. Кажется, ему не намного лучше, чем ей, злорадно подумала она. Роберт всё ещё тяжело дышал и смотрел на неё голодными глазами.

— Роберт, когда уже я смогу принимать этот твой вененум? А то я долго так не протяну.

Он смотрел на неё, не понимая, а потом громко расхохотался. Отцепившись, наконец, от дерева, он снова подошёл к ней и протянул руку, чтобы она могла взяться за его локоть и подняться с земли. Кэтрин вовсе не была уверена, что сможет устоять на ногах, но решила попытаться встать. Он помог ей, обхватив другой рукой за талию и быстрым движением поставив на ноги. Она снова заметила, что он не дышит, хотя было вполне довольно и того, что она вдыхала аромат его тела, находившегося так близко от неё.

— Давай пройдёмся пешком, — предложил он, и Кэтрин безмолвно кивнула — она бы не удержалась сейчас в седле. Голова кружилась со страшной силой.

Роберт осторожно отпустил её, готовый в любой момент подхватить, если вдруг она упадёт. Кэтрин мрачно подумала, что надо было бы симулировать обморок, и тогда бы он от неё не отвертелся.

— Ты не ответил мне, — потребовала она, не настроенная шутить и недоговаривать. — Я хочу начать сегодня же. И можно сразу максимальную дозу.

Роберт отвернулся, чтобы взять лошадей за поводья. Лошади — действительно смирные и послушные — покорно тронулись за ними. Он повернулся к ней и сказал, чуть усмехаясь:

— Поздравляю, тебя, Кэтти, ты только что приняла просто ударную дозу. И, к счастью, не только осталась жива, но и даже способна мыслить и ворчать, а это — обнадёживающий знак.

— Но… — Кэтрин недоумевала. — Я думала, мне придётся какие-нибудь пилюли глотать. Ты так это сказал… Ну, что ты будешь вводить мне яд…

Кэтрин прикусила язык. И что её сегодня дёргает говорить, не подумав? А вдруг ему понравится эта идея с пилюлями? Хотя, кто знает, что лучше. Да нет, она не сомневалась, что лучше. Теперь, когда жар схлынул, она ни за что на свете не хотела бы отказаться от воспоминаний о том, что она пережила совсем недавно. И пережить это снова — тоже.

— Ну, ведь можно сделать приятным процесс, не так ли? — он словно подтвердил её мысли. — Нет, если, конечно, ты настаиваешь на пилюлях… — он пожал плечами, а в глазах его так и сверкали бесенята. — Могу выдавать тебе вененум в виде микстуры.

Кэтрин прожгла его возмущённым взглядом, и потом, не выдержав, рассмеялась. И всё же, ну что за характер у него! Неужели нельзя относиться к ней серьёзнее?

— Вижу, ты уже вполне пришла в себя, — сказал Роберт, останавливаясь. — Давай, я помогу тебе сесть в седло. Прохладно, и если мы будем и дальше идти пешком, я боюсь, ты можешь заболеть — мы слишком далеко от дома.

Кэтрин кивнула. Раз он собирается помогать ей, значит, волей неволей, ему придётся прикоснуться к ней. Она смеялась сама над собой — ведь совсем недавно она называла его чудовищем именно за то, что он слишком активно касался её. Но вот прошло пятнадцать минут — и посмотрите на неё, она вновь мечтает об этом.

Роберт подхватил её на руки, стараясь не прикасаться к ней местами, где его кожа не была прикрыта одеждой. Кэтрин задержала дыхание — если надышится снова ядом, будет сидеть в седле, как пьяная. Достаточно и того, что просто сам факт их близости друг к другу выбивает её из реальности.

— Молодец, — тепло похвалил он, оценив её усилия. — Знаешь, ты — удивительная, и я думаю, что у нас всё получится.

Он смотрел на неё с нескрываемым чувством, и Кэтрин, не удержавшись, провела рукой по его волосам. Прикосновение было очень приятным, по руке тотчас же побежали мурашки от удовольствия, а Роберт прикрыл глаза, словно этот простой жест доставлял ему истинное наслаждение.

— Так что за оставшиеся две проблемы? — полюбопытствовала Кэтрин. Нельзя сказать, чтобы она так уж рвалась услышать о трудностях, которые их ожидают — а то и тех, что уже есть, недостаточно! — но ей хотелось вновь и вновь слышать его голос, даже если он снова начнёт насмешничать.

— Тебе правда интересно, или так, просто из любопытства спрашиваешь? — нет, он, кажется, не насмехается. Взгляд серьёзный, даже немного нахмурился. Ладно, не стоит обижаться. Он-то серьезно относится ко всему этому, ей вовсе несложно подыграть ему.

— Мне интересно.

— Ладно, — тотчас же согласился Роберт. Он шёл рядом с ней быстрым шагом Кэтрин только диву давалась, как ему удаётся идти так быстро и даже не запыхаться. Она понимала, почему он не садится верхом — боится за неё. У неё действительно до сих пор шумело в голове, хотя и не настолько, чтобы она чувствовала себя на грани обморока. Хм, а ведь и правда, она, кажется, начинает привыкать к его воздействию на её организм.

— Вторая проблема, откровенно говоря, касается в основном меня. У меня слишком бурный темперамент.

Кэтрин не сдержалась и расхохоталась так, что птицы примолкли, испугавшись громкого звука.

— У тебя бурный темперамент? — она понимала, что это крайне невежливо с её стороны, но смех так и распирал её. — Да ты из бетона сделан, Роберт! Тебя же ничем не прошибёшь!

Он смотрел на неё, прищурив глаза, с едва заметной усмешкой на губах. Кэтрин примолкла. Он обиделся?

— Тебе только кажется, — произнёс он ровным голосом, в котором она не заметила ни обиды, ни раздражения. — Я умею контролировать себя, как оказалось, даже лучше, чем сам предполагал. Но… Кэтрин, тебе это сложно осознать, но мы — животные. Наши инстинкты сильнее — гораздо сильнее — ваших. Стоит мне расслабиться, поддаться зверю, которого я так тщательно контролирую, когда нахожусь рядом с тобой, и ты… Лучше даже не представлять себе, что тогда произойдёт.

Кэтрин слушала и умом понимала, что он говорит искренне, но вот поверить в его слова у неё не получалось. Роберт никогда не причинит ей вреда. Только не он! Уж если во что она и верила, так в это.