10

Закончив аристон, подруги расстались. Антонина удалилась к себе, а Феодоре предстоял, как всегда в это время, дневной сон.

Она закрыла глаза, но сон не шёл. Зато ей представился шумный ипподром, она с заплаканной матерью и сёстрами стоит у большой белой колонны – сейчас она не может вспомнить, какой именно – и протягивают руки к трибунам прасинов. Ей десять лет. Она, мать и сёстры украшены сухими цветами в знак скорби. Трибуны прасинов что-то кричат, толи обидное, толи насмешливо-издевательское. Несколько месяцев назад умер отец, его она плохо помнит. Он работал в зверинце у прасинов. Мать в отчаяние от того, что нечем кормить детей, нашла себе другого мужчину, который согласился стать её мужем, заботиться о её детях и работать на месте её Акакия в зверинце у прасинов. Место было сытное. Звери же не будут жаловаться, что их обкрадывают. Но старшина прасинов почему-то отказал вдове в её просьбе. И вот она стоит здесь и молит прасинов. Сжалились венеты, возможно из-за вражды к прасинам. Отчим Феодоры получил у них должность смотрителя в зверинце. Жизнь более или менее наладилась, но никогда Феодора не забудет, то унижение, что она испытала на ипподроме и равнодушие и насмешки прасинов.

Ипподром не только бега, это ещё и театр. Греки издревле любили театральные представления. В основном посвящённые различным языческим праздникам. Это потом Юстиниан издаст закон об обязательном праздновании Воскресения Господне, то есть Пасхи, а так же Рождество, Крещение Господне и Благовещение. И кроме Пасхи, они все удивительным образом совпали с языческими празднованиями. И представления стали как бы освещены церковью.

Старшая сестра Феодоры Комито первая взошла на сцену. Но успеха большого не умела. Да она к нему и не стремилась. А стремилась она замуж. Большая любовь между Комито и возницей от левков (белых) кончилась трагически. Он разбился на своей квадриге за месяц до свадьбы. Комито затосковала, пыталась утопить боль в вине, а потом в неё вселился бес похоти. Феодору она брала как служанку, что бы было кому её довести до дому. Комито богатые горожане приглашали на частные пиры, где она была на сладкое. Её пользовали все гости и хозяева, и слуги гостей и хозяев. Феодоре было противно видеть всё то, что вытворяли мужчины с её сестрой. Да, семья Феодоры жила далеко не в монастыре, и нравы в их окружении были лёгкие, но что позволяла вытворять с собой Комито, даже для их мира было слишком. А Комито смеялась и явно была счастлива. В этом она находила забвение.

Однажды на пиру у одного знатного анфипата (титул выше и знатней патриция) Феодора стояла под деревом, пир проходил на свежем воздухе, и наблюдала за сестрой. И тут заметила, что за ней следит мальчишка, её ровесник, просто глаз не спускает. Ей тогда было четырнадцать лет.

Когда стемнело, он подошёл к ней развязанной походкой, лицо красное, наверное, выпил для храбрости. Грубо схватил за руку, сказал нарочито развязано:

- Займёмся тем же, чем твоя госпожа занимается.

- Я не рабыня! – она смотрела на него гневными глазами, вырывая свою руку из его рук.

- А мне всё равно кто ты. Я хочу! Я сын хозяина!

- Пошёл отсюда! – она оттолкнула его. – Хотелка не выросла!

Он отшатнулся, пьяно усмехнулся:

- Выросла. Вот смотри.

Мальчишка откинул хитон, в штанах явно вырисовывался бугор.

- Сейчас ты с ним познакомишься, маленькая шлюха.

- Я не шлюха! – Феодора опять попыталась его оттолкнуть.

Он поймал её, заломил руку, заставил согнуться, задрал хитон. Она заругалась страшно и зло. Он ударил её, ещё сильней заломил руку:

- Молчи, дрянь! – прошипел.

Феодора поняла, что ей никто не поможет и придётся подчиниться, на глазах выступили злые слёзы.

Он спустил штаны, больно ударил коленкой:

- Ноги раздвинь.

Пришлось покориться, упереться рукой о дерево, что бы не упасть и терпеть и боль в руке, и боль между ног.

Наконец он отпустил её, взглянул самодовольно на свой член. На лице его отразился испуг:

- Кровь!

- И эта кровь упадёт на тебя! – столько ненависти было в её глазах, что насильник невольно отшатнулся. – Я отомщу тебе!

Испуг сменился удивлением:

- Кто? Ты? – он засмеялся, надел штаны и гордо сказал:

- Что ты, маленькая шлюха можешь сделать мне, будущему анфипату Антипу Кизикососу? Не смеши меня.

И будущий анфипат гордо удалился. А она расплакалась, сидя под деревом, прекрасно осознавая, что действительно, ничего она ему сделать не сможет. По ляжке у неё стекала её кровь и его семя.

Как только семья Феодоры появилась в цирке у венетов, мим-акробат по имени Агапий обратил на Феодору внимание. Её сёстры, Комито и Анастасия, не представляли собой ничего интересного, а вот в Феодоре он разглядел природную гибкость и выносливость, и, главное, упорство в достижении цели. И он начал учить её ремеслу гимнаста и акробата. И у Феодоры проснулся талант и интерес к гимнастике и акробатике, она с удовольствием занималась этим до седьмого пота.

После случая с Антипом Казикосом, Феодора дичилась, избегала мужчин, и походы с Комито были ей не выносимы. Комито поняла сестру. И когда договаривалась о посещении очередного пира, сразу оговаривала условия, что её сестру не трогают. В противном случае, пир состоится без неё как этот, так и последующие. Условия выполнялись, а через два года Комито умерла.

Агапий выпустил Феодору на сцену. Особого успеха не было.

Однажды, после особо тяжёлого представления, Агапий завёл свою ученицу к себе в коморку. Нежно раздел её, у Феодоры сопротивляться не было сил. Агапий стал делать ей массаж. Он растирал и гладил её уставшие мускулы, живительное тепло расходилась по её телу, а усталость уходила. Феодора блаженствовала и не заметила, как массаж перешёл в другое действие не менее для неё приятное. Волны неги и сладострастия расходились по её телу, и в конце затрясло её от невероятного наслаждения. Она поняла, что от мужчин можно получить не только неприятности, но и удовольствие.

Агапий давал ей уроки искусства любви. Она не возражала, чувствуя, что это ей в жизни пригодиться. Агапий раскрывал тайны души мужчины и объяснял чувства мужчин, их желания. Говорил, что в послании апостола Павла к Ефесянам, заключена великая житейская мудрость. Жена, женщина должна уважать, почитать, и боятся обидеть своего мужчину. Ему будет хорошо и он за это женщине воздаст сторицей. Феодора запоминала, впитывала слова своего учителя как губка, соглашалась по привычке с ним.

Через год Агапий разбился на представлении. Лопнул пояс, поддерживающий его штаны, они сковали его движения, и он упал с большой высоты, сломал себе шею.

Феодора решила выступать почти голой. Совсем голой выступать запрещал закон. На ней была широкая полоска ткани между ног и пояс, удерживающий эту полоску. Даже если пояс лопнет, сковать её движения он не сможет. Церковь всё равно прокляла театральные постановки, утверждая, что веселье грех, а Иисус Христос так вообще не улыбался, поэтому одним проклятием больше, одним меньше – не принципиально. Зато её обнажённое тело привлекало толпы мужчин. А это деньги. Пришёл успех. Мужчины приходили поглазеть на её тело, а уходили поражённые её мастерством, тем трюкам, которые не каждый мужчина смог бы повторить.

Вокруг неё процветала продажная любовь, она этим не занималась, но и не осуждала, прекрасно понимая, что большинство женщин вынуждены этим заниматься, нравиться же это занятие единицам. Они находились на самом дне общества, ниже только рабство, проклятые церковью и людьми, которые, тем не менее, пользовались ими, выбраться же с этого дна было почти не возможно.

Феодора хотела именно невозможного.

Мужчин она к себе подпускала только в надежде, что он станет её мужем и покровителем и не из своего круга. Но всё было безрезультатно, хотя её искренне хвалили за умение доставлять удовольствие. Рассказы о ней сплелись с рассказами о сестре её, несчастной Комито, и вот уже приличные люди шарахались от неё в сторону, а встреча с ней на улице, считалась к неудаче.

И вот однажды появился Гекебол. Черноволосый красавец-сириец, патрикий, ухаживал умопомрачительно. Феодора сияла от счастья. Ему предложили должность архонта в Киренаики, в Пентаполисе, то есть у него в подчинении будет пять городов – Кирена, Апполония, Птолемаида, Тавхира и Евгеспериды. И Гекебол предложил Феодоре переехать с ним в Кирену, где она станет его женой, разумеется. Она с радость согласилась. Путешествие по морю в Северную Африку было чудесным. И месяц во дворце архонта на берегу Средиземного моря тоже.

Закончилось всё неожиданно. Её посадили на судно и через несколько дней высадили в незнакомом порту с десятью золотыми номизмами в кошельке. Феодора попросила объяснить, что случилось с Гекеболом и как называется этот город.

- Этот город называется Александрия, – ответил капитан судна. - А у нашего хозяина случилась радость. К Гекеболу наконец-то прибыла жена из Эллады.

Это был как гром среди ясного неба. Она поблагодарила капитана и направилась в незнакомый город. Номизмы быстро кончались, и ей пришлось заниматься тем, что ей никогда не хотелось, а именно продавать своё тело, милостыню молодой красивой женщине по-другому не подавали, делать руками она ничего не умела, а в местный театр и ипподром её, чужую, не пустили, боялись очень, что засланная. Более ста лет назад здесь сторонники епископа Кирилла убили женщину-учёного Гипатию, главу Александрийской школы, изгнали из города всех евреев, предварительно разграбив их синагоги и дома. А сейчас идёт ожесточённая пока словесная битва между православными в основном коптами и монофизитами, в основном греками. И единственными общими врагами для тех и других являлись актёры. Евреев и язычников извели полностью.