11

В пятницу 16 января налетел тёплый ветер с юга из Африки, разогнал хмурые тучи, над Городом заблестело весёлое солнце. Настроение же в Городе было мрачнее мрачного. Что делать было не понятно. Юстиниан с приближёнными сидел в своём Большом Дворце, вождя у восставших по-прежнему не было. Охлос начал уставать. Ещё чуть-чуть и восстание прекратиться само собой. Сенаторам допустить этого было совсем нельзя: охлосу голову Юстиниан не снимет, а вот им вполне возможно. Сенаторы Валент и Марсалий уверили, что завтра постараются всё уладить: восстание продолжится.

Регионарх Патрокл прислал Зенону известия, что василиса Феодора ждёт его и сына у себя в Большом Дворце. Раб, принёсший известие, должен был служить им проводником.

Солнце клонилось к закату, когда Зенон и Костас прибыли в Большой Дворец. Феодора их приняла в небольшом помещении, где она восседала не кресле похожим на трон. За креслом располагались секретари, слуги и охрана у дверей. Больше никого и ничего в комнате не было.

Зенон и Костас распростёрлись ниц перед василисой, согласно новому этикету введённым Юстинианом.

- Встаньте! – приказала Феодора.

Отец с сыном поднялись с пола, и Зенон сказал, согласно этикету:

- Приветствую тебя, трижды прекрасная императрица! Царствуй долго, августа!

Феодора усмехнулась:

- В Городе бунт. Там не хотят, что бы я царствовала долго.

И видя затруднение Зенона, промолвила милостиво:

- Об этом потом.

Затем, пристально вглядываясь в Зенона Феодора спросила:

- Кир Зенон, я не могла тебя где-нибудь раньше видеть?

- Не думаю, августа. Я всю жизнь провёл на палубе торгового судна и только недавно перестал выходить в море. Ну, как недавно? Последний раз я вышел в море в тот год, когда ты вышла замуж за нашего василевса и стала жить здесь. А в Большом Дворце я впервые.

- Нет, у меня хорошая память на лица. С какими городами ведёшь торговлю?

- Со многими. Но в основном везу зерно из Египта. Из Александрии.

- Из Александрии?

- Да.

- А знаешь ли ты патриарха Тимофея и Севироса Антиохийского?

- Патриарха видел, но никогда с ним не общался, а кира Севироса знаю, и знаю хорошо. Выполнял некоторые его поручения.

- Например, отвезти одну бедную девушку из Александрии в Новый Рим. Ты, кир, не помнишь меня?

- Извини, августа, не помню.

- Но я тебя помню хорошо и твою заботу о бедной девушки тоже. Но это не важно. Изложи свою просьбу.

Собравшись с мыслями, Зенон начал:

- Да, я привожу зерно из Египта и не только, но в основном из Египта. А зерно продавал Аврикию Исихосу. Он владелец многих хлебопекарен, мельниц и прочее. Аврикий мой давний деловой партнёр. Когда-то его отец выручил меня деньгами и со временем я превратился в судовладельца. Правда, перед этим я выручил собственно Аврикия, защитил его от грабителей. В общем, мы дружили. И когда у нас родились дети – вот мой сын Костас – а у него дочь Элпис, мы с ним решили детей поженить и год назад их обручили.

- И это прекрасно, – сказала василиса.

- Да, прекрасная августа. А ещё прекрасней то, что дети понравились друг другу.

- Мы любим друг друга, – хмуро вставил Костас.

Феодора улыбнулась:

- А что так мрачно, юноша?

- Вот в этом всё и дело, – ответил за сына Зенон. – Спафарий Калоподий …

- Так это ты был у кафисмы, кир Зенон?

- Я, блистательная василиса.

- Хорошо, продолжай.

- Так вот, спафарий Калоподий в доле с Янисом Каппадокийцем решили прибрать к рукам предприятие Аврикия.

- С Каппадокийцем? – с явным интересом, уточнила Феодора.

- Да.

Феодора не любила Иоанна Каппадокийца. Между ними была скрытая вражда, к огромному огорчению Юстиниана, так как ему нужны были оба.

- Так вот. Они решили поженить сына Калоподия на дочери Аврикия, что бы в качестве приданного получить предприятия Аврикия. Как бы они избавились от братьев Элпис и её родителей не знаю. Зачем и явился Калоподий в дом к Аврикию. Но Элпис уже была обещана Костасу, поэтому спафарий получил отказ. Калоподий пригрозил, что они ещё пожалеют. Так и случилось. В начале января, Аврикий с женой направились на азиатский берег Босфора и на них напали стасиоты венетов. Они ограбили лодку Аврикия, а его жену Каллисту пригласили на свою лодку, явно с грязными намерениями. Но Каллиста не позволила испачкать - ни себя, ни мужа. Она бросилась в море и утонула.

- Молодец! – в восхищении воскликнула Феодора и про себя прикинула: сумела ли она так?

- Аврикия и его жену обвинили тайными язычниками, хотя они были монофизиты …

- Узнаю манеру Каппадокийца, – недобро усмехнулась василиса, – Фоку, сына Кратера Каппадокиец тоже обвинил в тайном язычестве.

- Теперь он сам вместо Каппадокийца, – сказал Зенон.

- Да, – подтвердила Феодора и подумала, что, наверное, сказала что-то лишнее.

- Так вот, – продолжил Зенон, - обвинили, а имущество забрали в казну, как и Фоки …

Теперь Зенон подумал, что сказал что-то лишнее, но храбро продолжил:

- А сына моего Костаса обвинили в убийстве стасиота венетов, который ограбил Аврикия, а это не так.

- Не думаю, что это не так, – промолвила с лёгкой улыбкой Феодора.

Зенон не стал спорить:

- Чуть не повесили его и Прокла сына сенатора Оригена. Но Бог миловал.

- Так это были вы?

- Да, августа.

И отец с сыном повинно склонили головы.

- Но, по крайней мере, девушка обрадовалась – предположила Феодора.

- Этого мы не знаем, – ответил Зенон, – Элпис похитил спафарий Калоподий. Она где-то здесь, в Большом Дворце. И мы нижайше просим, августа, помиловать этих двух юношей и найти Элпис.

- Похитил? Как понять – похитил?

- Увёз силой из моего дома. Я готов был отдать Калоподию отступные - два торговых судна, что ходят на Борисфен и в Лазику. По прибыли это не меньше, а то и больше, чем несколько хлебопекарен покойного Аврикия.

- Так! Найти спафария Калоподия, – распорядилась василиса, - и пригласить сюда символографа.

Зенон внутренне обрадовался – дело сдвинулось в его пользу. Символограф, это чиновник, который оформляет контракты и договора. Два судна он лишится, но девушка будет свободна, а его сын счастлив.

- Как же так получается, кир Зенон, – сказала Феодора, - ты бунтуешь против василевса Юстиниана, а к его жене приходишь за помощью?

Глаза василисы смотрели внимательно и строго. Зенону стало не по себе.

- Бунт возник по научению дьявола, не иначе, августа. Чернь, охлос взбунтовался. Мы, димархи прасинов, хотели только справедливости. И димархи венетов хотели того же. Но твой августейший муж заупрямился явно по наущению лукавого.

- Тут ты, наверное, прав, кир Зенон, – сказала Феодора задумчиво. – Я выполню твою просьбу, но ты выполни и мою.

- Приказывай, августа.

- Ты и твой сын больше в восстании не участвуете. И сенатор Ориген тоже.

- За Оригена не ручаюсь.

- Разумеется. Советую тебе, кир Зенон, с семьёй пожить в Александрии. Года три-четыре. Лучше четыре.

- Слушаюсь, повелительница, – согнулся в поклоне судовладелец. По существу, их всех отправляли в ссылку, но при этом не лишали имущества, что уже не плохо.

Калоподия сначала смутило присутствие Зенона и Костаса на приёме у василисы. Он знал, что императрица не любит похитителей женщин и, особенно, девушек и наказывает сурово. Но быстро сообразил, что защитниками Большого Дворца разбрасываться глупо, а василиса женщина умная, и успокоился, смотрел на Феодору без боязни.

- Ты похитил девушку, дочь Аврикия хлеботорговца, – грозно сказала Феодора.

- Не похитил, - спокойным голосом возразил Калоподий, - а укрыл в безопасном месте. В Городе в этот день начались беспорядки. Префект Евдемон приказал больше не караулить преступников Костаса и Прокла. Из-за них начались беспорядки.

- То есть, ты точно знал, что её жених жив?

- Да, но приговор никто не отменял.

- Кто она тебе?

- Невеста моего сына.

- А кир Зенон утверждает, что это невеста его сына и они в прошлом году обручились.

- Приговор не отменили, – упрямо повторил Калоподий. - Мёртвым невесты не нужны.

- Разве ты не слышал указ моего мужа, который гласит: «Мы установили судей, чтобы карать грабителей и воров, похищающих деньги, — не должны ли мы с большим основанием преследовать грабителей чести, похитителей целомудрия?» Что тебе грозит, спафарий, знаешь?

Этот указ был принят Юстинианом по её настоянию. Феодора понимала, что подняться с самых низов на вершину получиться не у каждой девушки. А если так Богу было угодно её возвысить, то она была обязана, считала своим долгом защищать представительниц своего пола от произвола мужчин. Ибо знала по себе, как беззащитны женщины в этом жестоком мире мужчин.

- Знаю, что грозит за похищение девушки. Но я не похищал. Она сирота. А приговор Костасу не отменили.

- У Элпис есть братья, – вставил Зенон.

Феодора так на него грозно сверкнула глазами, что он прикусил язык.

- Я приговор отменяю, именем моего мужа. И подозреваю, что это вы с Янисом Каппадокийцем сделали её сиротой. Но это я тебе прощаю. Верни девушку её жениху. А кир Зенон любезно передаёт тебе в дар два торговых судна. Надеюсь, ты согласен.

Глаза Калоподия радостно сверкнули, он опять лёг на пол в знак благодарности.

- Встань! И пока символограф оформляет дар, приведи девушку. И если она пожалуется на тебя или твоего сына, то клянусь Пресвятой Богородицей, корабли вам не понадобятся! Но если всё будет хорошо, прошу у василевса землю для тебя.

- Я относился к ней как к дочери, августа.

Элпис появилась в дверях какая-то безразличная, заметила Костаса, заулыбалась, полетела к жениху, забыв про придворный этикет. Они обнялись.

- Я знала, знала, что ты за мной придёшь!

- Дети, дети, – зашипел на них Зенон, - этикет.

Элпис наконец сообразила, что нарушила, повернулась к императрице, не зная, что делать, покраснела от смущения. Феодора милостиво улыбалась:

- Ничего, ничего, девочка, я рада за тебя. Будьте счастливы.