— Мы не говорили о постели. — Спенсер сжимает пальцами мое плечо, вынуждая обернуться. — Мы просто хотели…

— Чего же?

— Возможно, немного подурачиться. Ну, поцелуи, легкий петтинг. Мы не собирались доводить все до постели. — (Вот теперь выясняется, что они уже что-то планировали вместе, ха!) Спенсер ждет ответа, но я просто в изумлении смотрю на него. — Ладно, Салли, я признаю, что это была не самая лучшая идея. Мы все были пьяны, но… я просто решил, что нам нужно немного… встряхнуться, что ли…

— Ты и раньше развлекался подобным образом, да? Чтобы встряхнуться? — Спенсер молчит. Я киваю. — Ну конечно, ты делал это и раньше. Боже, какая я наивная дура!

— Салли, пойми, я люблю тебя.

— Разумеется.

— Нет, правда. Но в последнее время ты холодна, словно снулая рыба. Мне хотелось растормошить тебя. Что, по-твоему, я должен был делать?

— Сначала надо было обсудить это со мной, а уж потом подкладывать в нашу постель постороннюю бабу.

— Я не подкладывал ее в нашу постель. Мы вообще были не у себя дома, — с ледяным спокойствием заявляет Спенсер. — Она милая и привлекательная, и, кроме того, она тоже этого хотела. Ну так пристрели меня теперь! Мы в трех тысячах миль от дома. Не злись.

Я молча смотрю на проносящиеся мимо купы деревьев. Я не просто злюсь, я в бешенстве. И самое противное, при всем этом я чувствую, что выкручиваю руки не Спенсеру, а самой себе. Я всегда знаю, когда отношения окончены или испорчены, так уж я устроена. И поэтому мне сейчас невероятно плохо и одиноко.

— Не делай из мухи слона, — тихо произносит Спенсер.

— Все совсем не так просто, как ты пытаешься представить.

— Я хотел внести разнообразие в нашу сексуальную жизнь. Хотел, чтобы в этом смысле у нас все было интересно.

Вот оно! Интересно! А до того, значит, было скучно и однообразно. Как у простых обывателей!

Я со всего маху ударяю по кнопке, опускающей разделитель.

— Остановите машину! — выкрикиваю в сторону водителя.

— Салли!

Лимузин плавно тормозит у обочины.

— Убирайся отсюда! Катись вон!

— И не собираюсь!

— Убирайся!

Спенсер бросает на меня внимательный взгляд, затем резко распахивает дверцу и вылезает.

— Хочешь знать, почему я не обсуждал с тобой нашу сексуальную жизнь? — зло кричит он, наклонившись в мою сторону. — Потому что я не мог! Стоило мне коснуться этой темы, ты приходила в бешенство!

Я захлопываю его дверцу и нажимаю кнопку замка.

— В отель «Ставни», — говорю водителю.

Он смотрит на меня в зеркальце.

— Но, леди, именно ваш друг заказал машину…

— Мой отец раздавит вас, как клопа, если вы сейчас же не заведете эту колымагу! — цежу я сквозь зубы. Этому человеку не стоит знать, что мой отец уже двадцать один год лежит в могиле.

Водитель колеблется, потом машина трогается. Последний аргумент перевесил чашу весов в мою пользу: в этом городе полно семейных династий — кто знает, какой пост занимает мой папаша и как далеко простираются его связи. Поэтому лимузин движется к отелю, оставив Спенсера на темной дороге.

Телефонный звонок врывается в мой сон, словно взрыв в голове. Я медленно открываю глаза, скосив их на будильник. Почти 8:30.

— Алло?

— Привет, Салли. Можно поговорить со Спенсером? — Это Кейт Уэстон, его босс.

— Э… его сейчас нет, — осторожно отвечаю я.

— Тогда, может, ты мне скажешь? Только что звонил агент Лилиан Мартин, он ее разыскивает все утро. Она ведь вчера с вами ушла?

— Да, мы отвезли ее домой, — отвечаю я и тянусь к стакану с водой, стоящему на столике. Я заранее оставила рядом с ним две таблетки алка-зельцера и теперь бросаю их в воду. — У нее дом на горе, возле каньона.

— С ней все было нормально?

— Насколько мне известно, да. Мы зашли на чашку кофе и отправились к себе.

В трубке раздается вздох.

— Слушай, ты не будешь возражать, если я дам твой номер агенту Лилиан? Он уже достал меня! Похоже, она должна была участвовать в каком-то шоу, но когда агент заехал за ней, дверь была нараспашку, а дом пуст.

Ничего себе!

— Конечно, я поговорю с ним.

— Спасибо. И передай Спенсеру, чтобы со мной связался.

Залпом выпиваю алка-зельцер и осторожно укладываю голову на подушки. Сквозь ставни, закрывающие окна, проникают тонкие лучики утреннего солнца. Вот почему отель называется «Ставни» — каждое окно здесь закрывает ставень, отчего даже днем приходится включать свет. Мне кажется, это неплохо — в любое время суток можно устроить ужин при свечах или просто вздремнуть. До вчерашнего вечера я считала, что здесь крайне романтично.

Новый телефонный звонок заставляет меня подпрыгнуть от неожиданности. А, Ричи Бенцлер, агент актрисы!

— Значит, вчера вы отвезли Лили домой?

— Да. Выпили кофе и распрощались. Около одиннадцати, если не ошибаюсь.

— Она была очень пьяной?

— Пожалуй, несколько навеселе.

— А она… была одна? Клиффа не было дома?

— Нет, только его коробки в прихожей.

Пауза.

— С вами был еще этот издатель, Спенсер? Так?

— Так.

— Он не остался у нее? Переспать или что-то в этом роде?

Ха, не докладывать же ему, что меня мучает тот же вопрос!

— Он уехал вместе со мной.

— Ясно. Спасибо. Придется искать в других местах. — Ричи кладет трубку.

В желудке неприятно ворочается выпитый алка-зельцер, голова все еще гудит, и вообще хочется разразиться слезами.

Вернулся ли Спенсер к Лилиан? Что, если он забрал ее с собой в какой-нибудь отель, чтобы я не могла их найти? Или она забрала его в какой-нибудь отель?

Необходимо чем-то занять себя. Натягиваю купальник и шорты — неплохо бы прогуляться к воде и искупаться. Быстро выхожу из комнаты, стараясь ни о чем не думать, спускаюсь по лестнице в вестибюль. И именно в тот момент, когда я почти смирилась с мыслью, что больше не увижу Спенсера, мой взгляд натыкается на него. Он сидит в холле, одетый в ту же одежду, что и накануне, только почему-то без носков, и рукава рубашки закатаны. Рядом на столике я замечаю стакан какао и свежий номер «Таймс».

— Ты вчера возвращался к Лилиан? — Я задаю вопрос тихо, потому что всегда стараюсь избегать публичных скандалов. Присаживаюсь рядом.

Когда Спенсер поднимает голову, я замечаю, какие красные у него глаза. На лице темная тень щетины.

— Дело в том, что она пропала, — поясняю я. — Ее агент нашел меня через Кейт. Он знает, что мы были у Лилиан вчера вечером. Я сказала, что мы проводили ее, зашли на кофе и вместе уехали в одиннадцать. Если ты — случайно — знаешь, где она может быть, позвони Ричи Бенцлеру. — Я протягиваю ему ключ от номера. — Его номер телефона на тумбочке.

Встаю и направляюсь к столу консьержа. Спенсер удерживает меня за руку:

— Нам нужно поговорить.

— Что-то не хочется. — Отвожу глаза.

— Это необходимо. Мы должны обсудить произошедшее. — Спенсер увлекает меня к лифтам.

Нечего скрывать, я невероятно рада видеть его. Однако что-то во мне немедленно приходит в бешенство от одного вида его небритой рожи. Даже рука зудит — так хочется дать затрещину!

Мы молча возвращаемся в номер.

— Я закажу завтрак. Что ты будешь? — спрашиваю будничным тоном.

— «Кровавую Мэри», — говорит Спенсер. Видя мое замешательство, повторяет настойчивее: — «Кровавую Мэри».

Я звоню в сервис. Для себя заказываю яичницу с беконом, апельсиновый сок и бутылку перье, для Спенсера, который направился в душ, — «Кровавую Мэри». Узнав, что алкогольные напитки по утрам не подают, прошу вместо «Кровавой Мэри» «Деву Марию».

Заказ приносят как раз тогда, когда Спенсер выходит из душа — полотенце обернуто вокруг бедер, на волосах блестят капли воды. Он явно чувствует себя лучше, побрившись и почистив зубы. Взяв с сервировочного столика бокал с томатным соком, делает глоток. Сообразив, что в нем отсутствует водка, смотрит на меня, но ничего не говорит. Опустошив бокал, откидывает салфетку с тостов и яичницы.