Пустынным и суровым казался в ту осеннюю ночь берег фиорда.

Лодка подходила к месту своего назначения. К вершине взнесенной над морем скалы доносился грохот прибоя. Впереди простирался океан. Над холодным, бледным ночным небом трудно было что-либо разглядеть, но разведчику Маслюкову показалось, что на самом гребне скалы шевелятся какие-то силуэты.

Пока «тузик» - крохотная шлюпка продолжала перевозить с подводной лодки на берег остальных разведчиков, Маслюков и Бровков взобрались на скалу. Подозрения подтвердились. Бесшумно приблизившись к странным силуэтам, разведчики увидели двух молодцов, внимательно наблюдающих с вершины скалы за тем, что происходило внизу, у моря. «Немцы», - решил Маслюков.

- Тсс! - негромко сказал он, вскидывая автомат. - Штиль! Полный штиль! Шума не надо…

Так же угрожающе вскинул свой автомат и Бровков.

Оба незнакомца обернулись и, вскочив, испуганно подняли руки. По одежде они были похожи на рыбаков.

Один из них был пожилой, другой казался Совсем юным.

- Позвать бы Надю, пусть объяснится, - сказал Маслюков.

- Подождем, - посоветовал Бровков.

Скоро из-за камней показались остальные разведчики - капитан Мызников, Надя и матрос Туркин.

- Знакомьтесь, - деланно зевая, сказал Маслюков.- У нас тут веселый разговор. Только они по-русски - ни в зуб ногой…

Но, ко всеобщему удивлению, пожилой пленник вдруг заговорил по-русски. Он произносил русские слова с большим трудом, но вполне отчетливо.

- Вы… русские? - спросил он.

Мызников, начавший кое-что понимать, отстранил Надю, пытавшуюся заговорить по-норвежски, и жестом приказал ей молчать.

- Кто вы такие? - обратился капитан к пленникам.

- Мы есть рыбаки Норвегии, - с готовностью ответил ему пожилой. - Я Оге Хомстен, а это мой сын Тулейф. Я был у вас в России. Давно был… Прежде…

- Что вы делали здесь сейчас?

- Мы видели корабль из воды. Мы думали, германский. Мы смотрели. Мы… - тут Оге с опаской посмотрел на направленные на него дула автоматов Бровкова и Маслюкова, - мы боялись…

- Опустите же автоматы, чёрт подери! - крикнул Мызников разведчикам.

Маслюков и Бровков опустили оружие.

- А Тулейф тоже говорит по-русски?-поинтересовался Мызников.

Тулейф, поняв, о чем идет речь, широко улыбнулся и отрицательно покачал головой.

- Сколько вам лет, Тулейф?

- Шестнадцать, - быстро ответил за Тулейфа Оге. - Ему шестнадцать. Вы будете оставаться здесь?

- А вы хотели бы этого?

- Мы хотели бы себе добра,-уклончиво ответил Оге.

- Чего же вы хотели бы?

- Чтобы не было войны. Чтобы не забирали у нас рыбу. Детям надо есть. Надо хлеб, рыбу, корову. Надо сапоги.

- Почему же у вас нет?

Оге поежился, с особенной внимательностью оглядел разведчиков и лишь после этого снова спросил:

- Вы, правда, русские?

- Русские, советские.

Оге помолчал и после раздумья вздохнул.

- Мы бедные рыбаки. Нам нужно ловить рыбу. Мы боимся войны.

Надя снова попыталась заговорить с норвежцем. Мызников остановил ее рукой.

- Садитесь, фрекен! - повелительно сказал он ей, указывая на камень.

Надя недовольно пожала плечами и молча села. Присел на соседний камень и Мызников.

- Кто здесь живет? - спросил он норвежца.

- Я и Тулейф, - ответил Оге. - Хозяйка умерла. Далеко больше никто не живет. До самого Сиэльвэ. Там город и дорога. Там германские солдаты. У нас, - показал он в сторону, - дом здесь.

- А ты совсем не говоришь по-русски? - спросил Мызников Тулейфа.

- Зовсем немного, - сказал Тулейф. - Три слова. Хорошо знаю: «Норвегия будет свободной».

Он рассмеялся.

- Можно мне, наконец, говорить? - холодно осведомилась Надя.

- Только не обижайся! - попросил Мызников. - Я ведь догадывался, кто они. Не много квислингов в этой стране.

- Я не обижаюсь, - все же обиженно сказала Надя.

Ей очень хотелось поговорить с норвежцами, но из упрямства теперь она решила молчать. Мызников, впрочем, не обращал на это внимания.

- Поговорим еще здесь, Оге, - сказал Мызников. - Пусть Тулейф остальных проводит в дом. Идите с ним, товарищи.

Тулейф радушным жестом пригласил разведчиков следовать за собой. Надя несколько замешкалась и, когда разведчики уже уходили, вдруг попросила:

- Разреши остаться, Сергей?

- Хорошо, - кивнул Мызников.

- Жена? - тепло спросил Оге.

Этот вопрос привел Мызникова в некоторое замешательство. Но после короткой паузы капитан, неожиданно для Нади, вдруг решительно ответил:

- Да.

Надя посмотрела на Мызникова с плохо скрытым негодованием.

- У нашего патриота Ларсена вы получите многое,- продолжал Оге. - Ваша авиация будет точно знать, куда сбрасывать бомбы. Скоро будете наступать?..

- Наверно. Пора… - подтвердил Мызников.

- Тяжело было Ларсену. Кругом фашисты, когда уходил. Бой был большой..

- Есть убитые?..

- Трое, - с горечью сказал Оге.- Есть два раненых. Они болеют. Доктора нет в отряде.

- Я доктор, - вмешалась Надя. - Где они? У меня здесь в мешке инструменты и медикаменты.

- О-о, - обрадованно протянул Оге.

- Доставь ее к ним, - посоветовал Мызников.

- Нет, туда ей не надо, - возразил Оге. - Мы должны вынести раненых. Им нельзя там оставаться. Мы принесем их сюда через час. И Ларсен придет.

- Нам понадобится его помощь, - напомнил Мызников.

- Понимаю, - согласился Оге. - Я пойду сейчас к Ларсену. Идите в дом.

- Хорошо, - сказал Мызников.

Едва Оге скрылся за камнями, как Надя набросилась на Мызникова.

- Ты заставлял меня молчать, Сергей, - это еще куда ни шло. Но зачем тебе понадобилось представить меня как жену?..

Мызников замялся и тихо-тихо произнес:

- Люблю я тебя давно. Надо же когда-нибудь об этом сказать.

И с раздражающей Надю рассудительностью вдруг спросил:

- Почему бы тебе и в самом деле не быть моей женой?..

- Почему бы, почему бы!.. - сердито сказала Надя. - Какое ты имеешь право один решать за обоих? Я ведь все-таки заинтересованная сторона…

- Слава богу, что заинтересованная. Хуже было бы, если бы оказалась незаинтересованной…

- Неуместные шутки! - сурово сказала Надя.- Послали боевое задание выполнять, а ты-романчики крутить… Хорош! Мы тебе пропишем на бюро!..

- Ну, а вдруг меня завтра подстрелят. И ты так и не узнаешь о моих намерениях. Лучше уж сказать напрямик. А насчет романчиков - не беспокойся. Здесь я командир, а ты подчиненная. Какие могут быть романчики? И не собираюсь.

- Мальчишка ты еще, Сергей, - смягчилась Надя.

- Убедительно, но авторитет командира подрывает, - усмехаясь, сказал Мызников. - Запрещаю. Пойдем в дом.

- Есть, командир! Пойдем… - неохотно согласилась Надя. - Посмотрел бы хоть на море, на небо. Красота ведь какая!..

Мызников в ответ строго покачал головой.

- Запрещаю. Сейчас вое запрещаю. После войны - в девятнадцать тридцать.

Он нежно взял Надю за руку, увлекая девушку за собой.

- После войны в девятнадцать тридцать? - тихо повторила Надя.- Есть, командир!..

Они спускались по каменистой тропинке, а Надя все оглядывалась назад, на пустынную вершину скалы над океаном.

Пока разведчики Мызникова осваивались на берегу, «Северянка» поджидала их в море. На ночь подводная лодка уходила от берегов, чтобы зарядить аккумуляторы, днем приближалась к фиорду вести наблюдение. Наблюдать эа побережьем в светлое время суток можно было только через перископ.

На третьи сутки похода в центральном посту «Северянки» на разножке у перископа сидел вахтенный офицер Мельничанский. Спиной к нему, у рулей глубины, поглядывая на приборы, «колдовал» боцман Шапочка; в отдалении маячила фигура трюмного машиниста.