— Две минуты, — ответил он.

— И на том спасибо!

— Я подожду тебя внизу, поторопись.

Таким образом, мне пришлось поставить новый собственный рекорд, уложив душ, сушку волос и одевание всего в десять минут.

— Почему так долго? — возмущенно спросил Эван, когда я спустилась в фойе нашего корпуса.

— У тебя совесть вообще есть? — не менее возмущенно ответила я.

— Шучу, шучу.

— Эван, если ты сегодня весь день собираешься действовать мне на нервы, я лучше вернусь к себе и посплю еще немного.

— И мы так и не узнаем, кто такая на самом деле Нора?

— Если ты не прекратишь надо мной издеваться, я отложу и этот вопрос на более спокойный день.

— Да ладно тебе, я просто проснулся сегодня в необычно хорошем настроении, — сказал он, демонстрируя мне свою счастливую улыбку.

— Рада за тебя. Пусть хоть у кого-то оно будет хорошим. Ну а если серьезно, думаешь, мы сможем найти её портрет?

— Не знаю. Лично я никого с таким описанием, как у неё, в своем роде не припомню. Да и седые волосы — большая редкость для Визарди. Не знаю, как нам это удается, но мы действительно редко теряем натуральный цвет волос. Я такого вообще ни разу не видел. Даже моя бабуля, а её уже более ста лет, все еще остается молоденькой брюнеткой.

— Хочешь сказать, что и ты лет так через восемьдесят будешь таким же неугомонным покорителем женских сердец?

— О, нет! Я надеюсь, что к тому времени, найдется та, которой удастся сбить с меня спесь.

Я только покачала головой. В действительности, я искренне желала Эвану счастья. Он замечательный человек, и вполне заслуживает того, чтобы рядом была та, которая сможет по достоинству оценить его.

— Эй, помнится, когда мы ездили к Таре, ты сказал, что встречал после нее ту, с которой не прочь остаться?

Эван невесело усмехнулся.

— К моему великому сожалению, её сердце принадлежит другому.

Я почему-то подумала тогда, что он говорил об Аманде.

— А я её знаю?

— Лучше чем кто-либо, — ответил Эван, глядя мне в глаза.

— Эван ты же не…

— Давай не будем об этом, Эйлин. Я люблю жизнь, люблю получать удовольствие от каждого её мгновения, и я действительно буду очень счастлив, если найдется та, которая сможет разделить эти мгновения со мной. Но не сейчас. Сейчас у нас есть дела поважнее, правда?

Я лишь кивнула в ответ. Теперь я поняла, что, говоря о той, кого я знаю лучше других, он имел в виду меня. Я и раньше замечала эти странные, задумчивые взгляды с его стороны. Но потом я решила, что ошибалась, он так легко принял нашу с Кристианом связь…Выходит, все не так уж просто…И, тем не менее, я не хотела, чтобы между нами были недомолвки.

— Эван, я хочу сказать, что очень рада тому, что судьба подарила мне такого друга как ты. Поверь, я это ценю.

— Это мягкий намек на то, что могу быть только твоим другом? — улыбаясь, спросил он.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Мне с тобой легко, мне с тобой комфортно, но…

— Ты не обязана мне ничего объяснять Эйлин. Я и сам все вижу. Но в любом случае, я рад, что и ты понимаешь меня. К тому же, Тара сказала, что её я еще найду, она говорила это в будущем, поэтому я не теряю надежды.

— Раз уж мы заговори о будущем. Ты не видишь в нем Аманду? — решила спросить я.

— Кристиан меня тоже о ней спрашивал, но на данный момент я не знаю ответа на ваши вопросы. Она мне, конечно, нравится, но будет ли это чем-то большим — покажет время.

Мы подошли к зданию администрации.

— Архивы находятся на самом нижнем этаже, — сказал Эван, открывая передо мной дверь. — Обычно доступ к ним открыт, так как считается, что все студенты и преподаватели Дэвэра имеют полное право ими пользоваться. Хотя, конечно, чистую библиотеку и Интернет, мы все предпочитаем намного больше этого подземелья. Сейчас сама поймешь почему.

Мы спустились на нижний этаж, коридор которого освещали всего несколько тусклых лампочек. В конце коридора была всего одна дверь.

— Это и есть архив, — сказал Эван.

Внутри самого архива оказалось еще темнее, чем в коридоре. Эван зажег несколько светильников, расставленных прямо на полу, вдоль одной из стен помещения. Сама по себе комната оказалась не большой, вдвое меньше той, что напротив кабинета Алексис, где мы нашли дневник Камиллы.

— А почему все эти материалы не хранятся в том же помещении, что и исторические записи Дэвэра, — спросил я.

— На самом деле, здесь нет ничего ценного, кроме портретов и отрывков биографии потомков семей-основателей. В той же комнате хранится намного больше ценных источников информации.

— Да, ты был прав. Похоже, сюда действительно редко кто заглядывает, — сказала я, смахивая толстый слой пыли с одной из книжных полок.

— Так, давай посмотрим, насколько мне не изменяет память, портреты должны быть где-то здесь, — сказал Эван, протискиваясь между стеллажами. — Эйлин, принеси сюда одну из ламп, здесь совершенно ничего не видно. Черт!

— Ты в порядке? — спросила я, услышав его ругательство.

— Да, неси скорее лампу, пока я все здесь не разгромил.

— Ого, сколько всего! — сказала я, походя к тому месту, откуда доносился голос Эвана.

— И зачем я только согласился тебе помочь? — спросил он. — Остаток дня мне придется провести в ванной, отмывая себя от этой грязи.

— Не страшно. Благо человечество уже давно изобрело мыло, — ответила я.

— И вот вся твоя благодарность!

— Эван, не бурчи! Нам надо найти портрет Норы. Давай я займусь вот этими, а ты теми, что за столом. Ищи кого-то похожего на мое описание, если что-нибудь найдешь, зови.

Через час безрезультатных поисков, я уже с трудом понимала вообще, где нахожусь. Глаза уже болели от пыли, а нос отказывался дышать.

— Ты как, жива? — спросил Эван, подходя ко мне.

— Если так можно сказать, — ответила я, пытаясь снять очередную громадную паутину с незнакомого портрета.

— Я там ничего не нашел, только те, о ком я и так знал.

— Я тоже никого похожего не нашла. Остались те, что наверху, — сказала я, указывая на несколько портретов, лежащих на самой верхней полки у стены.

— Слава богу, что это — последние! — сказал Эван, снимая оставшиеся портреты на пол. — И кто у нас здесь? Ага! Жаклин Мэридин. Она была одной из самых талантливых толкователей снов. Больше всего её нравилось расшифровывать именно те сны, которые люди видели днем. Она считала ночные сны скучными и неинтересными, а в дневных, по её мнению, было заложено намного больше полезной информации.

— А вот эта девушка очень похожа на Нору, — сказала я, глядя на другой портрет. — Только намного моложе и черты лица более резкие.

— Здесь нет подписи? — удивленно спросил Эван.

— Нет, кажется, нет.

— А ты уверена, что между ними действительно есть сходство?

— Я бы сказала, что они могли быть родственницами. А тебе она не кажется знакомой?

— Впервые вижу, — ответил Эван.

— А больше нигде нет изображений всех этих людей? Может в книгах? — спросила я.

— В книгах встречаются только те, кто сыграл значительную роль в истории Дэвэра, а эти портреты были нарисованы много лет назад, просто как дань уважения к тем, кто обладал необыкновенными способностями.

— И как же нам найти Нору? А может быть так, что она не имела к Дэвэру никакого отношения, поэтому её портрета и нет здесь?

— Возможно, конечно, хотя и странно. Хранители ведь всегда существовали как раз для того, чтобы находить таких людей. Даже если она и не училась в Дэвэре, сведения о ней должны были находиться здесь, по крайней мере, о её способностях.

— Тогда давай выбираться отсюда, мне уже нечем дышать. Попробуем поискать в другом месте, — сказала я, беря лампу и направляясь к выходу. — Дарси просила меня помочь с приготовлениями к фестивалю. Он ведь обычно проходит у восточной границы Дэвэра?

— Да, я тебя к ней отведу. Заодно и посмотрим, что на этот раз придумал совет старост. Каждый год члены совета создают арену для фестиваля в новой форме, в прошлом году она была в форме корабля. А заключительным номером стало выступление студентов Эмбра, которые подняли в воздух над этим кораблем огромные белые паруса из ткани. Получилось довольно зрелищно. Хотя, конечно, именно на это и рассчитан фестиваль. Только те, для кого он одновременно является и выпускным экзаменом относятся к нему более серьезно. Для всех остальных это прекрасная возможность продемонстрировать свои навыки, в том числе и друг перед другом.