Пуришкевич был кряжист, но не так, чтобы очень. Совершенно лысый, с лица кругл, но с густой недлинной бородой и усами. В чертах лица насмешливость, может, даже ироничность. Да и как человек пишущий мог обойтись без пенсне? В пенсне он, в пенсне…

Есть превосходный образ Феликса Юсупова кисти нашего знаменитого портретиста Валентина Серова. На холсте молодой человек острой красоты; в осанке — надменно прямой, избалованность, властность в каждой черте презрительно-капризного лица. Типичный герой в духе уайльдовского Дориана Грея.

Кстати, кисти Серова принадлежат и широко известные портреты Николая Второго — они говорят о Николае больше, нежели любая из множества фотографий и все эти фотографии вместе взятые. Уже одно это лицо молодого монарха совершенно исключает злодейство, такой человек органически на него неспособен. Быть может, имеются слабости, порой обидные для человека подобного положения и назначения. Со всех портретов убиенного царя взирает человек безусловной честности, неглупый, благородный, что называется, человек чести…

Великий князь был строен, ростом выше среднего. Волосы зачесывал на пробор. В продолговатом лице угадывалась некоторая женственность, особливо в вырезе полных губ. И что по тем временам бросалось в глаза — не носил ни усы, ни бороду. На самом же лице лежал несомненный отпечаток какой-то порочности, чего-то ненастоящего.

…Распутина привели в дом на Мойку прелести хозяйки — Ирины Александровны, жены Феликса Юсупова и дочери великого князя Александра Михайловича. К тому времени княгиня пребывала в самом цвету — 21 год. Последние Романовы уже почти все были хороши собой, стерлось салтыковское уродство Павла Первого, а Ирина Александровна, по единодушному мнению, выдалась и вовсе красавицей: узкий овал лица, нервные темные брови, сама стройная, да вдобавок умница — ум острый, язвительный, но без зла.

Хотя «святому старцу» было уже за пятьдесят[35], он пользовался успехом у женщин, особенно из высшего общества, водился даже кружок ревностных почитательниц. «Старец», что называется, вил из этих дамочек веревки. Они гордились честью просто сшить ему рубашку…

Вот как об этом пишет в дневнике Джанумова, которую Распутин столь жгуче преследовал своей страстью (похотью, наверное, точнее):

«…Стали расходиться. «Отцу» (Распутину. — Ю. В.) целовали руки (целовали самые знатные дамы Петрограда. — Ю. В.). Он всех обнимал и целовал в губы. «Сухариков, ”отец”», — просили дамы. Он раздавал всем черные сухари, которые те заворачивали в душистые платочки или бумажки и прятали в сумочки. Предварительно пошептавшись с некоторыми дамами, Дуняша (жена Распутина. — Ю. В.) вышла и вернулась с двумя свертками в бумаге, которые и раздавала им. Я с удивлением узнала, что это — грязное белье «отца», которое они выпрашивали у Дуняши. «Погрязнее, самое ношеное, Дуняша, — просили они, — чтобы с потом его», — и носили его. Муня (графиня Головина. — Ю. В.) помогала одеваться. Одна из дам не хотела позволить надеть ей ботики. «”Отец” учит нас смирению», — убежденно сказала Муня (она относилась к постоянным почитательницам Распутина и была своей в его доме. — Ю. В.) и, настойчиво взяв ногу в руки, тянула ботик». (Запись 19 сентября, 1915 г.)

Это тем более удивительно: ведь физически Григорий Ефимович был весьма непривлекателен, если не сказать больше. Лицо грубое и уже со следами старости. Волосы — сальные, слипшиеся. И плешь — несуразная, смахивающая на проедь, но не по темени и не от залысин, а спереди, по пробору, — ну проедь и есть. Нос — «тягновитый» и толстый. Глаза — серо-бесцветные, пронзительные. В самой фигуре напряженность. Настоящий Распутин где-то там, под этим напряжением, а здесь тот, что строит каждый шаг, каждое слово, напряженно примериваясь к каждому человеку… И это примеривание не от слов или ума встречного человека, а от животного осязания его. Это животное, интуитивно-инстинктивное в Распутине — стержневое, оно так и заявляет о себе с каждой фотографии. Исцелял он — это факт, но лют был до бабьего сладкого тела. «Старец» проявлял в любовных утехах необычную, можно сказать, звериную выносливость и настойчивость (он вполне серьезно, даже истово полагал, будто изгоняет таким образом дьявола (беса) из чрева и души женщины — так и объяснял).

У Распутина были сын Дмитрий и дочери Катя и Дуня.

Темный — кличка Распутина для агентов охранки. Точнее и не выразишь существо «старца». Как в воду глянули. Темный!

Накануне войны, летом 1914 г., Распутин получил удар ножом в живот от женщины, которую, представляясь святым, грубо совратил. С этими делами «старец» поспевал повсюду денно и нощно.

Распутин проявил звериную живучесть и поднялся на ноги в считанные недели, дабы снова совращать, брать, давить… Количество женщин, на которых пала его «благодать», росло неудержимо.

Любовные успехи умножала его несомненная гипнотическая способность, в некотором роде даже ясновидение. Во всяком случае, на людей с определенным состоянием психики он оказывал подавляющее воздействие. Это распространялось преимущественно на женщин, но юная жена Юсупова к числу их не относилась. Заговорщики использовали ее как приваду. Любовная страсть привела «старца» к месту гибели…

Убийство осквернителя трона, однако, не спасло монархию.

Для семьи царя гибель «старца», этого более чем близкого для нее человека, — прежде всего утрата духовной опоры. В семье царя Распутину верили, точнее — в него верили. Для августейшей семьи, искренне и чрезвычайно религиозной, Распутин представлялся Божьим человеком, непостижимой величиной, устами Божьими. Неуемная эротомания «святого старца», ресторанные кутежи, ночные дебоши, хвастовство и все прочее, на что неоднократно пытались «открыть глаза» императору, — все стушевывалось перед этим, самым главным: Божий человек, Пророк.

А как иначе? Ведь это он, Распутин, заговаривает кровь у больного гемофилией наследника, останавливая кровотечение, перед которым беспомощны лучшие врачи Европы. Для матери и отца, которые обожают своего мальчика, этого уже достаточно. А если добавить и несомненную гипнотическую силу Распутина (мало кто знает, что Николай Второй брал сеансы укрепления воли у врачей-гипнологов), его крестьянское чутье на суть многих событий, в том числе и ненужность мировой войны для народа (и это еще до ее начала), то уже и этого им предостаточно для поклонения и веры. И жизнь мальчика — наследника российского престола — в значительной мере в руках святого человека — Распутина…

Августейшей Александре Федоровне сообщали о художествах «старца» (кое-какие сведения прорывались), но она верила в его святость и подобные сообщения относила к зависти и козням сатаны, сиречь желанию загубить» Друга.

Незадолго до гибели «старца» государь император принимал Родзянко. Председатель Государственной думы постарался как можно более сжато и точно передать все опасное, даже страшное, что связано с именем Распутина для династии.

— Напрасно вы так думаете, — ответил государь император. — Григорий Ефимович хороший, простой религиозный русский человек. В минуты сомнений и душевной тревоги я люблю с ним беседовать, и после такой беседы мне всегда на душе делается легко и покойно.

Государь император мог бы рассказать, как в начале 1916 г. он вынужден был вернуться с наследником Алексеем с полпути в Могилев: у сына открылось кровотечение из носа. Профессор Федоров, хирург Деревенко оказались бессильны. А Григорий пошептался с Алексеем, подержал руку на его голове. В несколько минут сын выздоровел…

И тут жестокое убийство!

Николай Второй срочно покидает Могилев. Вообще царствующий монарх, как никто из Романовых (разве лишь Александр Первый), склонен к поездкам и путешествиям. Так, за три года (с 24 декабря 1913 г.) он проехал свыше ста тысяч верст!

19 декабря император уже в Петрограде. Но не только потеря близкого человека срывает его с места. Участие великого князя Дмитрия Павловича в убийстве Распутина оживляет все прежние подозрения в династической интриге членов царствующего дома. Кстати, этого заговора великих князей пуще революции страшилась императрица Александра Федоровна, — заговора… и Думы с Керенским и Родзянко. Всю крамолу для нее заключали эти два понятия. Какие же ненавистные! Неисповедимы пути Господни!