– Нет, я сказала тебе, что ухожу не в надежде, что ты тоже пойдёшь...

Хейден покачал головой и остановил ее.

– Ты пришла сюда из-за меня, и уйдем мы вместе.

Она улыбнулась и кивнула. Хейден был одним из самых замечательных парней, и ей посчастливилось называть его своим лучшим другом.

– Позволь мне одеться.

– Я должна сходить в туалет.

Он кивнул, оглянулся и прошептал:

– Она спала здесь с половиной парней, но я не думаю, что готов хоть на какие-то телодвижения для нее. Мой член даже не привстал...

– Хейден, стоп. Серьёзно, слишком много информации.

Друг начал смеяться.

– Да, извини. Дай мне пару минут.

После кивка, он закрыл дверь. Данника снова посмотрела на мудака, который теперь разглядывал ее с пустым выражением лица. Она проигнорировала его и пошла в ванную. Когда дверь закрылась за ней, Данника осмотрела комнатку и поняла, что хозяин этого места определенно жил один. В помещении было грязно, все покрывали следы плесени, а в углах пола собралась пыль, стульчак туалета был поднят, и на нём был виден слой только Богу известной субстанции.

– Я могу сделать это и дома, – пробурчала Данника себе под нос и повернулась влево, чтобы посмотреть на своё отражение.

Светло-каштановые волосы были собраны в низкий хвост, а под светло-карими глазами пролегли великолепные темные круги. Может быть, она не должна была надевать топ и юбку? Ее бедра шестнадцатого размера выглядели слишком округлыми, или можно было все свалить на зеркало? Конечно, Данника надеялась на это. Её не считали «худенькой девочкой», но она любила каждый дюйм своего тела. Тем не менее, прямо сейчас она выглядела ужасно.

Боже, разве она не хорошенькая? Настало время для саркастической шутки.

Данника подняла руку и провела пальцем по переносице, где на коже были разбросаны веснушки. Она ненавидела их, пока росла, даже пыталась использовать лимонный сок, чтобы осветлить их. Но Данника выглядела так же, как и ее мать, и теперь, когда стала старше, ей нравилось всё, что раньше она ненавидела в себе. Возможно, Данника и не помнила свою маму, но отец часто говорил о ней, о Фрэнни. Тайлер рассказывал дочери истории о том, что мама всегда пела Даннике перед сном, и насколько она любила ее, и ей казалось, что она помнила свою мать, которая умерла слишком молодой.

Дверная ручка повернулась, и, прежде чем Данника успела сказать, что здесь занято, дверь открылась, и парень, который оскорбил ее всего несколько минут назад, вошел.

– Эй, что, черт возьми, ты делаешь?

Он использовал свое большее тело, чтобы толкнуть ее обратно в комнату. Ноги врезались в бортик ванны, остановив её.

– Убирайся отсюда, или, клянусь Богом, я врежу по твоим яйцам так сильно, что ты подавишься ими.

Он прошипел проклятие, и, прежде чем Данника поняла, что происходит, схватил ее за горло и развернул так, что её спина прижалась к стене.

– Ты, глупая чертова киска, – сказал парень низким голосом, его ярость была очевидна.

Данника подняла ногу, пытаясь ударить его в промежность, но, даже будучи пьяным, он блокировал замах и втиснул колено между ее бедер. Подняв ногу и прижав колено к телу, девушка начала бороться. Ей не следовало надевать юбку, потому что теперь у подонка был беспрепятственный доступ к ее телу.

Данника открыла рот, чтобы закричать, но парень ударил ее по лицу. В мгновение ока губу пронзило болью, и металлический привкус крови заполнил рот. Данника плюнула в лицо мудака.

– Ты, глупая скотина, – прошипел он снова, когда поднял руку, чтобы вытереть кровь и слюну со щёк, и тут она почувствовала небольшую брешь в его захвате, которая позволила ей применить свои боевые навыки.

Подняв руку, Данника смогла ударить его по горлу, из-за чего неудавшийся насильник начал задыхаться и отошел назад. Ванная была крошечной, и ограниченное пространство усложнило попытку выбраться отсюда. Быть может Данника и училась два года тхэквондо, но в великой схеме вещей этого было недостаточно, чтобы сделать ее экспертом, особенно, когда этот пьяный дурак весил больше неё, по меньшей мере, на пятьдесят фунтов. Данника тоже не была глупой, и, пока он пытался втянуть воздух, она повернулась, чтобы уйти из ванной и этого чертова дома, но придурок схватил ее за волосы, как только Данника положила ладонь на дверную ручку, и дёрнул ее назад. Данника вскрикнула от внезапной боли и упала на парня.

– Я буду наслаждаться этим, тварь, – прорычал он низким голосом прямо ей на ухо.

Данника откинула голову назад, целясь в лицо и извиваясь в захвате, как учили на тренировках, и толкнула его, но прежде чем она добралась до двери, та открылась, и Хейден встал в проёме.

– Я услышал, как ты кричишь... – начал он, но замолчал, когда посмотрел на её лицо и увидел разбитую губу, которую Данника прикусила.

Она чувствовала, как кровь капала на подбородок, но просто хотела уйти отсюда и не задумывалась о чистоте топа. Хейден снова посмотрел на мудака, тихо бросил проклятье и схватил ее за руку, чтобы вытащить из ванной. Даннике казалось, что они просто уйдут, но Хейден вошел в комнату и начал бить парня по лицу снова и снова, пока тот не свалился в ванну, и только тогда друг вышел. Он тяжело дышал и выглядел так, будто хотел снова вернуться в ту несчастную комнату, но Данника схватила его за руку и дёрнула.

– Хейден, пойдем.

Он плюнул под ноги придурка. Тот лежал наполовину в ванной, пьяный в стельку, кровь текла из его носа и рта, пока он стонал.

– Ты, ублюдок. Я должен отпинать твою задницу до такой степени, что ты не сможешь дышать. Усвоил, что тебе не позволено накладывать руки на Даннику и любую другую женщину? – Хейден снова выругался, повернулся к Даннике и тихо сказал. – Давай убираться отсюда.

Когда они выходили из дома, она заметила пьяные взгляды, провожавшие их, какие-то с интересом, а некоторые с удивлением. В доме все еще играла, но Данника просто хотела выбраться отсюда и больше не вспоминать о пережитом опыте.

Когда друзья вышли на улицу, остановившись напротив машины Данники, Хейден выдохнул и провел рукой по волосам.

– Мне так жаль, солнце.

– Это не твоя вина.

Она вытерла кровь с губ и вздрогнула от боли, пока Хейден вышагивал вперед.

Он остановился и бросил на нее удрученный взгляд, который разбивал ей сердце.

– Я привел тебя на эту проклятую вечеринку и не должен был оставлять одну.

Она положила руку ему на плечо и мягко улыбнулась.

– Хейден, ребята, вроде него – ублюдки...

Данника усмехнулась, и Хейден сделал то же самое. Она попыталась немного разрядить обстановку.

– Ребята, как он, творят фигню, несмотря ни на что. Ни ты, ни я не несем ответственности за это, мы не можем винить себя.

Но это была ложь, потому что она чувствовала себя виноватой, чувствовала, ведь, если бы она не начала это дерьмо, не угрожала ударить его по – кхм – самому дорогому, может быть, он и отстал бы от неё.

«Быстро прекрати это дерьмо».

Она выкинула эти мысли из головы, зная, что нужно было быть сильной, чтобы пройти через это, и что дома это не поможет.

– Боже, Данника.

Он притянул ее в объятья, положил руку на затылок и погладил по волосам.

– Твой папа убьёт меня, когда увидит твою губу.

Она покачала головой, но закрыла глаза и осталась там, где была.

– Нет, ты не виноват, и он знает, что ты никогда не поставишь меня под угрозу, – Данника отстранилась. – Ты же не всегда рядом со мной, так что многое предотвратить просто не в твоих силах.

Хейден улыбнулся, но это была вымученная улыбка. Данника отодвинулась, похлопала его по груди и показала подбородком на свою машину.

– Мне всё равно нужно идти. У меня ужин с папой и его другом.

– Ты уверена, что с тобой всё в порядке?

Она кивнула.

– Конечно.

– Я бы чувствовал себя лучше, если бы отвёз тебя. Мы можем забрать твою машину завтра.

Она покачала головой, прежде чем Хейден успел договорить.