Неожиданности начались, когда Тарквин остановил Клер.
— Вы слышали, что синьор Фьорре исчез, а его фирма закрыта? — спросил он.
— Да, Никола нам рассказала. Мне очень жаль, — единственное, что смогла ответить девушка.
— Не стоит, — возразил Тарквин. — Факты говорят о том, что пострадали многие люди, и, безусловно, ваш Оскар Бриджмен. А значит, я должен извиниться перед вами обоими. Что и хочу сейчас сделать.
— Вы имеете в виду обвинения в некомпетентности Оскара и ваш отказ дать ему совет? Но ведь, когда я приходила к вам, вы ничего не знали о Фьорре, а Оскар только подозревал, что его обманули. Когда он узнает правду, то ему не на что будет обижаться.
— А вам?
— Это нечто другое, — ответила она, отводя глаза, — и я не думаю, что Оскар поймет мои чувства.
— Как и прежде, — заметил Тарквин, — если учесть, с какой легкостью он принял мое предложение. Как бы то ни было, он уже знает об истории с Фьорре. Я предпочел рассказать ему все до его отъезда в Англию. Уверен, что он вам на днях позвонит.
— Нет. Он сегодня улетает, и я провожаю его.
— Так быстро? — удивился Тарквин. — И когда же вы последуете за ним?
— Но вы же сами не разрешили мне уезжать до… — воскликнула потрясенная Клер.
— А теперь я говорю, что вы можете ехать сразу после разговора, который пообещали мне, — оборвал он. — И чем раньше, тем лучше. Когда вы должны быть в аэропорте? — Клер ответила, и Тарквин кивнул. — Я отвезу вас, подожду, пока вы проводите Бриджмена, а на обратном пути мы поговорим. Согласны?
— Но… но я обещала поговорить с вами до… до того, что случилось! — запротестовала Клер. — Вы больше не сможете ни уговорить меня, ни настоять на том, чтобы я осталась в Италии!
— И все-таки я буду говорить, а вы слушать, — твердо возразил Тарквин. — Я заеду за вами. Кстати, вы не ответили на мой вопрос — когда вы уезжаете?
— Я бы хотела дождаться отъезда Эйрин, — ответила Клер.
— Так вы передумали? Почему?
— Ну, потому что я поняла, что не могу ставить все в зависимость от дел Оскара. У меня есть свои обязанности.
— Безусловно, — согласился он. — Я это всегда знал. Потому-то я и не отпустил вас. И остальные…
— Знаю, — кивнула она. — Нельзя огорчать Никола…
— В общем, сейчас вы сможете меня спокойно выслушать, — заключил Роскуро.
Выслушать его. Советы. Разумные предупреждения. Все это жалкая пища для ее голода. И все-таки он думал о ней — уже это было приятно Клер.
Позже мисс Йорк была счастлива, что судьба подарила ей два часа раздумий перед важным свиданием, которое так и не состоялось.
На завтрак Никола не вышла. Сестра Лоренцо носилась вверх-вниз по лестнице с важным раскрасневшимся лицом, а Марко Бернини, которого выставили из комнаты жены, бродил по дому, курил и жадно искал собеседников — рядом с людьми он чувствовал себя увереннее.
У Никола начались схватки. Он это точно знает. Так почему не позвали доктора? Лоренцо сказала ему, что до родов еще масса времени. Но можно ли ей доверять? Она-то откуда знает?
На это Эйрин ответить не смогла. Как, впрочем, и оба дяди, которые поспешили скрыться у себя в комнатах. Клер, вспомнив свою работу в госпитале, пыталась успокоить Марко, а синьора ответила на вопросы зятя собственными. Знает ли он, сколько младенцев благополучно появилось на свет без участия врачей? А сотни, тысячи, миллионы детей прекрасно рождаются и без повитух, знает ли об этом Марко?
— Вспомни Христа — Сына Божьего, — велела она, — и будь благодарен Господу, что эта Лоренцо знает свое дело!
Эйрин, пожалев несчастного Марко, даже предложила ему отвлечься игрой в слова, а Клер отправилась в город за покупками, потому что Анна не хотела отлучаться из дому, пока сестра Лоренцо хозяйничает на кухне и в комнатах.
Девушка быстро закончила дела и возвращалась в Каса, когда вдруг услышала рокот мотора. Ее пронзило нехорошее предчувствие. Через секунду на вершине холма появился мопед, чьи лакированные бока играли на солнце… Он несся вниз на огромной скорости… невероятной скорости, и Клер затаила дыхание от ужаса, что машина сейчас разобьется. Тут она узнала мопед Эйрин и увидела искаженное страхом лицо девочки.
Все случилось в считанные секунды.
Клер заметила переулок и решила, что если Эйрин свернет в него, то сможет сбросить скорость и затормозить. Она махнула рукой: «Направо!» Эйрин как будто поняла ее, вывернула руль, но колеса заскрежетали по брусчатой мостовой и мопед врезался в стену, сбросив Эйрин, как резиновую куклу, на камни.
Пока Клер, рыдая от ужаса, бежала к месту происшествия, вокруг начала собираться толпа. Она была во всем виновата! Как она не догадалась, что на такой скорости Эйрин просто не сможет свернуть?! Если бы она ехала вперед, то, возможно…
Эйрин неподвижно лежала на мостовой. Она на мгновение открыла глаза, застонала и снова опустила ресницы. Шлем отбросило в сторону, ссадины и царапины на лице кровоточили, а правую ногу придавило мопедом. Клер опустилась рядом с ней на колени. Люди вокруг кричали, жестикулировали, рассказывая друг другу, что произошло, причитая по-итальянски «Бедная девушка!» и молясь. Взяв себя в руки, Клер приказала:
— Позвоните в полицию и вызовите скорую помощь!
Вскоре подъехала полиция, которая разогнала толпу и начала задавать Клер вопросы:
— Как это случилось? Кто это? Вы знаете ее, синьорина? Откуда она?
Услышав о том, что Эйрин живет в Каса, полицейские уважительно закивали головами. Тут как раз появилась и машина скорой помощи. Когда девушку наконец отвезли в больницу, Клер вспомнила, что должна позвонить домой, чтобы рассказать, что случилось.
Трубку взял Марко. Он был так возбужден, что вместо обычного «Алло» или «Здравствуйте», даже не спросив, кто говорит, воскликнул:
— Да! Да! Мальчик! Прекрасный мальчик! Родился пять минут назад! И без всякого доктора, представляете? Как вы вовремя позвонили — это первый звонок! — только после этого он спросил, с кем говорит, чтобы передать Никола, кто первый из их друзей узнал лучшую новость на свете — о том, что в семье Бернини родился сын.
Заставив себя быть как можно спокойнее, Клер сказала:
— Это Клер Йорк, синьор Бернини, и я очень рада за вас и Никола. Но я звоню по поводу Эйрин. Я боюсь. Она попала в аварию и сейчас в госпитале. Она…
— Эйрин? — перебил Марко. — Но она была здесь! Мы играли в слова, чтобы скоротать время, но у меня кончились сигареты и она обещала купить мне пачку — ведь я не мог выйти из дома, вы же понимаете!
— Да, — ответила Клер. — Она поехала на мопеде и у нее отказали тормоза. Она разбилась на углу виа Сполетто. Эйрин ранена, хотя я не знаю, насколько серьезно. Я видела, как все произошло. А сейчас — рядом с ней в клинике.
Потом она дрожащим голосом добавила:
— Конечно, не говорите ничего Никола. Но кому-то надо сказать — может быть синьоре. Или Тарквину, если с ним можно связаться.
— Да-да, конечно, Тарквину. Не надо было мне посылать ребенка за этими дурацкими сигаретами, — в отчаянии добавил Марко. — Это я во всем виноват…
— Нет, виновата я… — перебила его Клер.
— Вы, синьорина Йорк? Почему?
Но Клер уже не вслушивалась в его причитания и вопросы, а через несколько секунд в трубке раздался голос Тарквина.
— Роскуро слушает. Клер? Что с Эйрин?
Она повторила все, что только что рассказала Марко и объяснила, почему она виновата в аварии.
— Вы в госпитале? — перебил он. — Оставайтесь на месте, я сейчас приеду.
Клер положила трубку. Она была в панике, но все-таки понимала, что как только Тарквин появится, рядом будет человек, на которого можно положиться.
Первым делом Тарквин отправился к хирургу, а вернувшись, сообщил Клер и полицейскому:
— Пока они не могут поставить окончательный диагноз. Царапины и ссадины на лице, сломана левая рука. Ей дали успокоительное. Но, похоже, других повреждений нет. Возможно, сломаны ребра — это покажет рентген, но врачам кажется, что все цело.