— Не вешай носа, Брайс! Что толку маяться? — заговорил он с чувством и положил большую руку на плечо почтальона. — Будь мужчиной! Ведь ты ж нынче доказал, что не трус, хоть совсем еще желторотый, и что парень ты стоящий; только, если б я тебя не придержал, ты бы сейчас уже был покойником. Дело-то было гиблое с самого начала, ты бы им все равно не помешал. Ты и то уж вовсю старался спасти деньги, я свидетель, и перед Компанией так и скажу: мол, я горжусь, что ехал с таким парнем. Так что брось горевать, и вот… — Он налил в стакан виски. — Возьми-ка, выпей.

Но Брайс отвел стакан рукой, глаза его горели, губы пересохли.

— Ты еще не все знаешь, Билл, — сказал он сдавленным голосом.

— Что там еще знать?

— Поклянись, что никому ни слова, — молодой почтальон судорожно схватил Билла за руку, — и я тебе скажу.

— Давай выкладывай!

— Карету ограбили раньше!

— Чего-о? — вскричал Билл.

— Деньги… пачка долларов… их уже не было в ящике, когда та шайка напала на нас.

— Какого черта ты плетешь?

— Да ты слушай! Когда ты велел мне отдать ящик бандиту, я подумал… может, и глупо: выну-ка я деньги и соскочу! Ясно, они будут стрелять, но ведь только в меня одного, а я, может, и сумею удрать; ну, а если убьют, что ж, я выполню свой долг и никто другой не пострадает. Ну вот, добрался я до ящика, хвать — замок уже взломан и денег нет! Я кое-как исхитрился, опять закрыл замок да и отдал ящик. И потом всю дорогу боялся: вдруг сразу увидят, что ничего там нет, и опять погонятся за нами!

— Постой, стало быть, они ящик-то взяли, а там пусто? — ахнул Билл, вытаращив глаза.

— Ну да!

Билл вскинул руку, точно принося торжественную клятву, с размаху стукнул себя по коленке и согнулся в три погибели в приступе неудержимого, хоть и совершенно беззвучного хохота.

— Тьфу ты, пропасть! — бормотал он, задыхаясь. — Держите меня, не то лопну от смеха! Тссс! — И он ткнул пальцем в сторону соседней комнаты. — Ни звука никому! Оно, конечно, молчать про такое трудно, меня так и подмывает… но уж придется держать язык за зубами. Ах ты, прах меня побери! Брайс, ты только представь, Стрелок Гарри перед всей своей шайкой открывает этот ящик… Ну и рожа у него будет! Он же до того хитрый да ловкий, думает, сам черт ему не брат! Ну и потеха! Вот бы поглядеть, как он откроет ящик, да послушать, как он станет ругаться на чем свет стоит! — Билл снова затрясся от сдерживаемого смеха и весь побагровел; молодой почтальон тоже был теперь не так бледен, как раньше.

— Но деньги-то все равно пропали, Билл, — сказал он мрачно.

Юба Билл единым духом осушил стакан виски, утер рот и глаза, подавил новый приступ смеха и уже серьезно сказал:

— А по-твоему, когда и как их украли?

— Наверно, когда я пошел с другими в ту хижину при дороге, — с горечью отвечал почтальон. — Я-то думал, беспокоиться тут не о чем, и потом в карете оставались двое пассажиров, один внутри да один на козлах, — тот, который сидел рядом с тобой.

— Ах, чтоб тебе! — Билл хлопнул себя по лбу. — Я ж совсем забыл подобрать их по дороге! Да они и сами вроде не собирались влезать обратно.

— Теперь я понимаю, — еще горестней сказал Брайс. — Значит, они тоже из той шайки.

— Ну нет, — решительно возразил Билл. — Не такой человек Стрелок Гарри; он грабит по-честному, в открытую. И дерево тоже наверняка не он повалил. Знаешь что, сынок? — прибавил он вдруг и опять положил руку на плечо Брайсу. — Ставлю сто против одного, это работа тех двух подлецов, которые прикинулись пассажирами, а потом надули свою шайку. И ведь этот шакал заплатил вдвое за место на козлах, а я-то хорош — ни о чем не догадался!

Брайс знал, что Билл всегда злится, если кто дает взятку кассиру, чтобы занять место на козлах: только его приятели имеют право на завидное местечко, может же он сам выбрать себе соседа на всю поездку!

— Какая разница, которому вору достались деньги, нам от этого ничуть не легче, — мрачно заметил Брайс.

— Ах, не легче? — Билл вскинул голову, и глаза его блеснули. — Видно, ты не знаешь Стрелка Гарри. Думаешь, его одурачили, а он так это им и спустит? Нет уж, — продолжал он, задумчиво расчесывая пятерней свою длинную бороду. — Он все понял, как только открыл ящик, потому и не погнался за нами. Теперь он выследит этих мошенников, они от него и под землей не укроются, и вот тут-то… — Он говорил все медленней, все раздумчивей. — Вот тут-то ты и вмешаешься в это дело, сынок.

— Ничего не понимаю, — нетерпеливо сказал почтальон.

— Видишь ли, — с той же раздражающей медлительностью продолжал Билл, точно говоря с самим собой, а не с Брайсом, — Гарри — он больно гордый и много об себе понимает, и что его так провели — это ему нож в самое сердце, верно тебе говорю. Тут не в деньгах соль, а что в шайке нашлись предатели, что его ослушаться посмели, — вот что главное, И если б только ему добраться до этих воров, он и денег не захочет, лишь бы тем ничего не досталось. Вот и выходит, на тебя будет работать такой сыщик, что ему вся полиция Калифорнии в подметки не годится! Да постой, ты, может, никогда и не слыхивал про Стрелка Гарри? Признавайся, — сказал вдруг Билл, словно между прочим, и в упор поглядел на жадно слушавшего почтальона.

Молодой человек слегка покраснел.

— Я очень мало о нем знаю, — сказал он.

Лицо прелестной девушки из придорожной хижины встало у него перед глазами, теперь он увидел ее в новом свете.

— Он человек не вовсе пропащий, за ним и хорошее водится, — задумчиво сказал Билл. — А живет он, говорят, где-то тут, в чаще, в хижине, с ним сестра-калека и ее дочь, обе они за него готовы в огонь и в воду. Найти его не так уж трудно, если кто по-настоящему захочет.

Брайс глянул на Билла, и глаза его были полны решимости.

— Я найду, — твердо сказал он.

— Коли тебе повезет и ты его увидишь, — сказал Билл еще медленнее, поглаживая свою бороду, — можешь сослаться на меня.

— На тебя? — изумился почтальон.

— Ну да, — спокойно подтвердил Билл. — Он знает, я обязан его прикончить, ежели подвернется случай, — это мой первейший долг, и я тоже знаю, он меня мигом продырявит, коли придется. Но в таких делах, как нынче, парень, Компания полагается на меня, — я в ответе за то, чтоб горячие головы вроде тебя да вон такие остолопы (он ткнул пальцем в сторону двери, за которой собрались пассажиры) не попали под пулю по собственной глупости. Стало быть, пока Компания не посадит на империал таких людей, чье дело драться, коли кто нападет, — а нападают-то такие, чье дело тоже драться, — ничего у нас не выйдет. Гарри всегда со мной поступал честно, потому я и знаю: к этому подлому воровству он не причастен, вот и не погнался за нами — понял, что это не мы его надули и тут кто-то другой замешан, я-то ведь тоже всегда честно с ним поступал. А все равно хотел бы я поглядеть на него, когда открыли ящик! Бог ты мой! — Билл опять затрясся в приступе беззвучного хохота. — Можешь рассказать ему, как я хохотал!

— Нет уж, про это я рассказывать не стану. — Молодой человек невольно и сам улыбнулся. — Но ты подал мне мысль… пожалуй, я так и сделаю.

Билл увидел, как загорелись глаза Брайса, как вспыхнули его щеки, и одобрительно кивнул.

— Что ж, валяй, сынок. Компании-то я доложу, что ты ни сном, ни духом не виноват, а дальше действуй один. Я дал знать кому положено, за Гарри уже послана погоня. Только не завидую я им, если они сейчас на него наткнутся, хоть и нет у них на это никакой надежды, — он теперь злой, как черт! Да нет, вся шайка уже, верно, разбрелась на много миль, никого им не найти! — Билл коротко хихикнул, осушил еще стакан виски, утер рот и подмигнул Брайсу. — Пора мне успокоить пассажиров. — И он пошел через битком набитый бар в контору, а Брайс — за ним.

Довольное, веселое лицо Билла, раскрасневшиеся щеки и горящие глаза Брайса отлично подействовали на пассажиров. Тем, кто ехал внутри, не пришлось во время налета ни напугаться, ни даже встревожиться, и когда остальные уверяли, что лишь чудом избежали смерти, они недоверчиво отмахивались; а теперь и те, кто сидел наверху, поверили, что опасность была невелика да и Компания не так много потеряла. Гул смолк почти так же внезапно, как начался; наиболее благоразумные пассажиры взяли пример с хладнокровного Юбы Билла, и вскоре все преспокойно покатили дальше, будто ничего и не случилось.