— Это так заметно? — усмехнулся Элайджа, опуская взгляд.

— Ну не настолько, как у Клауса с Крис, — пожал плечами младший Майклсон, пытаясь пошутить, — но все же… Тогда у меня для тебя плохие новости, брат. Дерек заслонил Хелен от проклятия. Думаю, теперь она считает его героем.

— Пронырливый ублюдок, — выплюнул Элайджа, видя, как Хелен продолжает ворковать с ведьмаком.

— Думаю, нам пора убираться отсюда, — проигнорировал выпад брата Кол, — я потороплю остальных, а ты подгони машину к западным воротам. Поедем в поместье.

Сказав это, младший Маклсон, не дожидаясь ответа, устремился к Клаусу и Крис, а Элайджа поспешил за пределы кладбища, где нашел оставленный внедорожник. Возвращаясь назад, он увидел, что Клаус уже усадил в свою машину Крис, и та, бросив на Элайджу полный презрения взгляд, который прожигал даже через лобовое стекло, потянула Хелен к двери заднего сидения. Белокурая ведьма послушно села, и рядом с ней тут же разместился Дерек, после чего Кристина закрыла за ними дверь, усаживаясь рядом с Клаусом.

Увлеченный этой картиной, Первородный даже не заметил, как на заднем сидении его машины успели появится Кол и Тори.

— Может, уже поедем? — проговорил младший Майклсон, вырывая Элайджу из него мрачных мыслей, — я пытался намекнуть Хелен ехать с тобой, но Крис и слова не дала мне сказать. Ты ей очень насолил, братец.

Элайджа, нахмурился обдумывая слова брата, машинально заводя мотор и выруливая на дорогу, следом за машиной Клауса, который несся к поместью, увозя с собой белокурую ведьму, явно не желавшую иметь с ним дело. То, что Кристина помогала ей, явно считая его, Элайджу, полным козлом лишь осложняло и без того непростую ситуацию.

Некоторое время в летевшей на максимальной скорости машине царила полная тишина, прерываемая лишь шепотом Кола, который склонялся к маленькому ушку Тори, и, судя по тому, как ее щеки становились все краснее, шептал ей Первородный отборные непристойности.

Наконец, Виктория, которой, по всей видимости, надоели скабрезные шуточки мужа, отодвинулась от него, и тот, усмехнувшись, переключил свое внимание на хмурого брата.

— Элайджа, в этом старом доме есть приличные спальни? — невинно поинтересовался он, бросая горячий взгляд на Викторию, которая поймав его лишь сузила зеленые глаза.

— Даже не рассчитывай на это, Кол Майклсон!

— Не понимаю о чем ты, жена, — усмехнулся в ответ вампир, сияя игривой улыбкой, — я лишь хочу, чтобы ты разместилась с комфортом.

— А он предполагает твое обязательное соседство? — насмешливо поинтересовалась Тори.

— Думаю, это существенно улучшило бы твои условия проживания, любовь моя, — невозмутимо отозвался Кол, и даже погруженный в свои невеселые мысли Элайджа не смог сдержать улыбки.

— Там всех хватит места, — проговорил он на миг, отвлекаясь от дороги, — теснится не придется.

— А я бы с удовольствием потеснился с тобой, жена, — ухмыльнулся Кол, ближе придвигаясь к успевшей стать совсем пунцовой Виктории, — думаю, Клаус тоже не возражал бы против соседства с Крис, да и Хелен вполне могла бы рассчитывать на общество Элайджи.

— Не говори ерунды! — разозлилась Тори, и ее зеленые глаза на миг встретились с темными глазами старшего Майклсона через стекло заднего вида, — Хелен ни за что не простит того, как он с ней поступил! Кристина тоже не особо рвется в объятья Клауса, да и тебе стоит умерить свой пыл! То, что ты спас меня, еще не значит, что я простила тебе мое убийство столетней давности!

Ошеломленный ее резкими словами Кол не нашел, что сказать в ответ, и все последующую дорогу они провели в полной тишине.

К тому моменту, когда вдалеке показался старый дом, окна первого этажа которого уже горели мягким огнем, Элайджа успел представить себе во всех подробностях картину того, как Хелен спала на груди у довольного Дерека, утомленная долгой дорогой. Мысль о том, что чужие руки касались нежной девичьей кожи, которую вампир до малейших деталей помнил на вкус и запах, приводила его в бешенство.

Очень и очень давно Майклсон не испытывал этого чувства, забыв, какой мучительной может быть ревность, когда речь идет о любимом человеке. Нужно было во чтобы то ни стало, вернуть Хелен, пока образы того, как она принимает ласки ведьмака, кусая свои розовые губки от удовольствия, окончательно не свели его с ума.

Наконец, преодолев защитный барьер, они оказались у входа в дом, и Кол, вихрем обойдя машину открыл дверь все еще дующейся Тори, помогая выйти. Элайджа с улыбкой проследил за маневрами брата, который и не думал прекращать свои ухаживания за недовольной женой, но улыбка тут же исчезла с его губ, когда вампирский слух Первородного уловил насмешливый голос Крис.

— Прости меня, за то, что назвала тебя козлом, Дерек, — протянула она, — ты настоящий герой. Теперь тебе нужен уход, и думаю, ангелочек, с радостью поможет в этом. Я сотворю заклинание восстановления, а Хелен проследит, чтобы все было хорошо. Вам лучше остановится в одной комнате, чтобы было удобнее.

— Я бы не хотел быть обузой для Хелен, — не особо рьяно возразил ведьмак, и в этот миг Элайджа замер, потому что услышал тихий голосок своей ведьмочки.

— Мне совсем не сложно, — выдохнула она, и вампир почувствовал, как кровь застывает в жилах от сказанных ею слов, которые означали только одно.

Хелен будет спать в одной постели с другим мужчиной!

Эта мысль была настолько дикой, неподдающейся никакому пониманию, что Элайджа ощутил, как на его лице от неконтролируемой злости начинают змеиться тонкие вены. Не говоря ни слова, под ошеломленными взглядами Кола и Тори, он вихрем устремился в лес, не в силах войти в гостиную, представ перед Хелен с обличии монстра.

Элайджа не знал, сколько времени провел лесу, круша все на своем пути, но к тому моменту, когда он вернулся в дом, гостиная уже была пуста. Его братья, как и спасенные ведьмы расположились на втором этаже, устроившись на ночлег, после напряженной ночи, и Первородный собирался последовать их примеру, когда услышал тихий, такой знакомый всхлип, доносящийся из библиотеки. Молнией он оказался у тяжелой двери, толкая ее вперед.

Хелен стояла у книжной полки, листая старинный гримуар, и ее плечи слегка подрагивали. Тихо плачущая ведьма даже не услышала, что он вошел, погруженная в свои мысли, и сердце Элайджи сжалось от боли. Он не сомневался в том, кто был причиной страдания девушки.

Почти помимо воли он приблизился к ней, осторожно касаясь кончиками пальцев тонкого плеча.

— Ангелочек, — ласково позвал он, на что Хелен резко развернулась, и ее голубые глаза, впившиеся в лицо вампира, совсем мутные от слез, были полны боли.

— Что тебе нужно? Развлечение на ночь? — выдавила из себя она, вжимаясь спиной в книжную полку, лишь оказаться как можно дальше от него.

Желание обнять ее, утешить, стереть поцелуями дорожки слез с нежного лица было просто невыносимым и Первородный не смог сдержаться, рывком притягивая не сопротивляющуюся Хелен к себе.

Он стиснул хрупкое тело, упиваясь запахом белокурых волос, и сам не узнал свой голос, когла начал быстро шептал в маленькое ушко.

— Прости меня, ангелочек, прошу. Я такой дурак! Я обманул тебя, но только… Я ведь и себя обманул. Правда в том, что я хотел тебя использовать, но узнав какая ты… Я люблю тебя, Хелен…

Ведьма ничего не говорила в ответ, позволяя сжимать себя в объятьях, и Элайджа, удивленный ее покорностью, мягко отстранился, заглядывая в голубые глаза.

— Прости меня, прошу, — вновь повторил он, не отводя от девушки умоляющего взора, — я все исправлю, клянусь!

На секунду в библиотеке воцарилась полная тишина, которая звенела в ушах вампира, полной отчаянья мелодией до тех пор пока он не услышал безжизненный голос Хелен.

— Ничего уже не исправить. Отпусти меня, или я буду кричать.

Это был конец.

Утро встретило Элайджу головной болью, потому что после разговора с Хелен, которая убежала от него стоило вампиру лишь немного ослабить объятья, его единственным компаньоном был бурбон, в обществе которого он и провел всю ночь, лишь на рассвете забывшись мутным сном.