— Я люблю тебя, — шепчет он, — ты не пожалеешь, что простила меня.

— И я люблю тебя, — отвечает Тори, — всегда любила только тебя.

Им больше совсем не нужны слова, и Кол покрывает легкими поцелуями лицо любимой, собирая губами одинокие дорожки слез, которые Виктория не смогла сдержать, поддавшись чувствам.

Но проходит совсем немного времени, и его нежные ласки становятся все более смелыми, а ладони, с тонкой талии опускаются сначала на девичью попку, сжимая ее, а затем скользят под свитер, накрывая округлости нежной груди. Тори не сопротивляется, позволяя мужу ласкать ее, и только тихо стонет, когда его пальцы сжимают затвердевшие соски, мягко покручивая их.

— Хочу тебя, сейчас, — низким от желания голосом шепчет Кол, прижимая свой пах к телу жены, которая сразу же чувствует силу его возбуждения, отчего ее лицо становится совсем алым.

— Здесь холодно, — смущенно выдыхает она.

— Поверь, тебе будет очень жарко, — со смешком отвечает Кол, разворачивая Тори к себе спиной.

Он не видит ее лица, но слышит каждый тихий стон, что звучат словно музыка, для вампира, который запускает обе руки по свитер ведьмы, лаская нежные груди. Виктория определенно наслаждается его ласками, и Майклсон довольно улыбается, когда она откидывает голову ему на плечо, выгибая спинку, стоит ему стиснуть пальцами затвердевшие соски.

Вот только этого очень скоро становится мало, и ладони Кола скользят к поясу ее джинсов, мгновенно расстегивая их и приспуская их вместе с успевшими повлажнеть трусиками. Он делает это так быстро, что распаленная его прикосновениями Тори не успевает возразить, лишь с недоверием оглядывается на мужа, когда-то, мягко давит на ее спину.

— Позволь мне, — просто говорит он, обжигая ее полными страсти черными глазами, и ведьма послушно выгибает спинку, опираясь руками о дерево.

Ее поза слишком очевидно говорит, о том, что вампир собирается сделать, но стоящий сзади Кол удивляет ее, опускаясь на колени, и миг спустя Тори чувствует, как он ведет языком по ее промежности, пробуя на вкус горячую плоть.

Ведьма, не привычная к таким ласкам, тихо стонет, стараясь свести вместе бедра, но Майклсон не позволяет ей этого сделать, изучая губами и языком влажные складки кожи, пока его внимание не сосредотачивается на набухшем от возбуждения клиторе. Тори уже не может сдержать криков, ее хрупкое тело выгибается дугой, и только вампирский слух Первородного позволяет уловить ему ее хриплый шепот.

— Я больше не могу, Кол…

Ее голос, дрожащий от желания, ударяет вампиру в голову, окончательно лишая контроля, и он вихрем поднимается с колен, расправляясь с застежкой своих джинсов. Виктория не успевает и пошевельнуться, но это им совсем ни к чему, и Кол с силой обхватывает ее бедра, подаваясь вперед. Его каменный от желания член медленно наполняет тесное девичье лоно, и ведьма сильнее выгибает спинку, помогая мужу войти в нее до самого основания. Майклсон на миг замирает, позволяя ей привыкнуть, а затем начинает медленно двигаться, вновь и вновь наполняя жену собой.

Тори встречает горячим стоном каждый его толчок. Осознание того, что она стоит полуголая в совершенно бесстыдной позе посреди леса еще сильнее возбуждает ведьму, и очень скоро она сама начинает подаваться бедрами навстречу каждому движению Кола, который медлит, стараясь быть нежным.

— Не сдерживайся, возьми меня, как хочешь, — срывающемся голосом просит Виктория, и вампир не может ей отказать.

Его толчки становятся сильнее, проникновение глубже, крики Тори громче, и очень скоро Кол понимает, что финал совсем близок. Он замедляет движения, и его ладонь накрывает девичью промежность, поглаживая в такт плотно обхватывающие его член складки кожи меж длинных ножек жены.

— Я люблю тебя, — шепчет он, — люблю тебя, Тори.

Вместо ответа, с губ ведьмы срывается громкий крик наслаждения, и ее лоно крепко сжимает мужскую плоть, отчего вампир следует за женой, и они оба растворяются в агонии ослепляющего экстаза.

Пару минут, влюбленные просто стоят, не разнимая объятий, прежде чем Кол разворачивает едва держащуюся на ногах Тори к себе лицом и мягко целует ее припухшие губки.

— Нам пора домой, — с улыбкой говорит он, поправляя ее одежду, — если хочешь, я могу тебя понести.

Ведьма смущенно улыбается, и Майклсон берет ее за руку, сжимая тонкие пальцы. О корзинке с травами он вспоминают, лишь когда оказываются на пороге дома, где их встречает Кристина, которая не сводит укоризненного взгляда со счастливого лица Тори.

— Могла бы помучить его подольше, — говорит она нарочито недовольно, но затем на ее пухлых губах мелькает тень улыбки, — я так понимаю за ингредиентами для отвара мне идти самой?

— Конечно, — ухмыляется Кол, притягивая к себе раскрасневшуюся жену, — и прихвати с собой Клауса.

Когда Клаус вечером говорит Элайдже, что утром следующего дня он вместе с Кристиной едет в Новый Орлеан, старший Майклсон, под насмешливым взглядом гибрида не скрывает вздоха облегчения.

Элайджа знает, что заслужил все то, что делает Крис, но это совсем не отменяет его желания оторвать ей голову, когда ведьма отпускает в его сторону такие шуточки, что любой другой, осмелившийся на подобное уже давно лишился бы сердца. Сестре Хелен все сходит с рук. Не только, кстати, из-за белокурого ангелочка, который к досаде Элайджи почти не выходит из своей спальни, проводя время с Дереком.

Кристина чертовски умна, и сразу замечает то, как смотрит на нее Клаус, который еще в тайнике Давины выдал свою симпатию, когда спас ее от кинжала приспешницы Регента. Гибрид пожирает ведьму глазами, и та, дразнит его — то касаясь будто невзначай, то приходясь кончиком языка по пухлым губкам. Элайджу бы даже позабавила эта ситуация, если бы не тот факт, что Клаус теперь не позволил бы и волосу упасть с головы дерзкой ведьмы, которая с радостью использовала этот карт-бланш.

Например, после их стычки за завтраком, Крис, как ни в чем ни бывало, подходит к нему, когда Элайджа, стиснув зубы от злости цедит бурбон, стараясь не думать о том, что Хелен вновь наедине с чертовым ведьмаком, стоны которого и правда пару раз он слышал ночью. Мысли о том, что это было следствием наслаждения, Майклсон даже не допускает. Он не понаслышке знает о том, как чувствительная белокурая ведьма, но ее нежного голоска он не слышит. Это значит, что ведьмак действительно страдает, или же…

— Что пьешь? — нарушает его мрачные размышления насмешливый голос Кристины, и Элайджа резко оборачивается в ее сторону.

— Знаешь, я наверно немного перегнула палку утром, — продолжает она к удивлению вампира, с улыбкой опускаясь на кресло напротив Первородного, — мне тебя даже жаль. Но я сегодня добрая, и в качестве извинения и предложу тебе специальное зелье.

— Ты о чем? Какое зелье? — нахмурившись, спрашивает он, не сводя с ведьмы подозрительного взгляда.

— Ну, — невозмутимо тянет Крис, — когда мы были в плену у Давины, Хелен немного посекретничала, и хотя опыта в любовных делах у нее не много, она сказала, что ты, как мужчина, ее не впечатлил. Ты и рядом с Дереком не стоял.

Ведьма улыбается, наблюдая, как лицо вампира вытягивается сначала от удивления, а затем искажается яростью, но прежде, чем тот успевает сказать хоть слово в ответ, рядом с ними, как по мановению волшебной палочки появляется Клаус, который явно слышал все сказанное Кристиной.

Гибрид не сводит с ведьмы колючего взгляда, но слова возмущения так и застывают на его языке, когда та, грациозно поднявшись в кресла, подходит к нему вплотную, скользя тонкими пальцами по мужской ладони.

— Тебя-то я и жду, — с улыбкой говорит она, щуря черные глаза, — я нашла интересный обряд, который может помочь уничтожить камень. Показать?

Клаус кивает почти машинально, не сводя взгляда с пухлых губок, контур которых ведьма обводит кончиком языка, и следует за ней в библиотеку, совершенно забывая о брате.