— Я никогда не перестану тебя любить и ревновать, никто не смеет прикасаться к тебе, — вместо извинения твердо произносит он, не обращая внимания на то, как Хелен недовольно сводит брови, — ты хоть представляешь, что я чувствовал, когда ты ушла с ним. Мне никто никогда за тысячу лет не делал так больно. Мне впервые в жизни захотелось умереть. Как ты могла так со мной поступить? Что будет со мной, ты подумала? Почему ты не рассказала мне о том, что задумала?

Ведьма физически чувствует боль, которая исходит от Первородного и чувство вины, что-то, что она действовала, не подумав, накрывает ее.

— Прости меня, — шепчет она, осторожно касаясь щеки вампира, — я не могла заранее тебя предупредить, Дерек бы почувствовал обман. Я люблю тебя, ты же это знаешь, не злись.

Все еще погруженный в свои мысли, Элайджа не отвечает ей, и Хелен на миг замирает, но затем на ее лице появляется тень улыбки. Она знает, как попросить у любимого прощения.

Ей хватает нескольких секунд, для того, чтобы стянуть с себя юбку и трусики, оставаясь полностью обнаженной, после чего, она медленно опускается на колени сидящего на диване вампира, который так и не привел в порядок свою одежду.

Она мягко ведет бедрами, касаясь влажной промежностью мужского паха и глаза Элайджи вспыхивают страстью.

— Что ты делаешь, ангелочек? — низким голосом спрашивает он, обхватывая ладонями тонкую талию, мягко покачивающейся ведьмы.

— Заглаживаю вину, — отвечает ему Хелен, и их губы сливаются в жарком поцелуе.

Движения ведьмы становятся все быстрее, и член вампира стремительно наливается желанием, твердея. Хелен накрывает его ладонью, направляя, и напряженная плоть легко проникает в истекающее соками лоно, отчего с розовых губок срывается горячий стон.

Ведьма начинает двигать бедрами, насаживаясь на член Элайджи, который мягко подается ей на встречу, входя до самого основания, и вскоре комната наполняется звуками их любви, пока они не достигают пика.

Хелен опускает лицо на грудь вампира, пока тот мягко перебирает ее волосы, выравнивая дыхания, после испытанного экстаза. На какой-то миг ведьма забывает о всех печалях и горестях и ей кажется, что существует только он — готовый убить за нее первородный вампир и их любовь, сильнее которой она не знала прежде. Она не знает сколько проходит времени, прежде чем блаженную тишину нарушает голос Элайджи.

— Нам нужно вернутся в Новый Орлеан и по дороге проверить мобильник этого урода, — решительно говорит он, а затем, приподнимает вверх ее подбородок, заставляя Хелен смотреть ему в глаза, — и пообещай, что не будешь от меня убегать, ангелочек.

И она обещает.

На Новый Орлеан опустились сумерки, когда Элайджа и Хелен, оставив коттедж на окраине, появились в городе, предварительно избавившись от содержимого багажника. Хелен, нахмурившись, крутила в руках телефон Дерека, который Элайджа нашел в кармане пиджака, стараясь подобрать пароль доступа, и лицо ведьмы вспыхнуло радостью, когда ей это наконец удалось.

— Получилось!

— Отлично, ангелочек, — улыбнулся Первородный, на миг отрываясь от дороги, — надеюсь у него кодовым словом было не твое имя?

По тому, как лицо девушки залилось краской от смущения, вампир понял, что он был не так уж далек от истины. Элайджа только закатил глаза, наблюдая за тем, как Хелен потупив взгляд, прикусила губу, и осторожно сжал ее тонкие пальцы.

— Все хорошо, — мягко проговорил он, когда ведьма подняла на него глаза, — история с Дереком закончена. Я не хотел его убивать, но клянусь, сделал бы это и вновь. Он не имел права шантажировать тебя. Но он мертв и это не исправить. Сейчас мы должны сосредоточится на Кристине. Не сомневаюсь в том, что у него были сообщники.

— Думаю, ты прав, — кивнула Хелен, — надеюсь, что мы еще не опоздали.

С этими словами, ведьма углубилась в изучение телефона Дерека, задумчиво хмуря брови.

— Что-нибудь нашла? — повернулся в ее сторону Элайджа, остановившись у входа в особняк.

— Не знаю, — нерешительно протянула Хелен, щуря голубые глаза, — один номер повторяется чаще других. Возможно, это…

— Что за номер? Скажи, может я знаю чей он.

Ведьма исполнила просьбу Первородного, и стоило ей сделать это, как на лице вампира отразилась злость, а его темные глаза опасно прищурились.

— Ты знаешь кто это? — удивилась Хелен.

— Как и ты, ангелочек, — процедил в ответ Элайджа, — это Джия.

— Что?! — мгновенно пришла в ярость ведьма, — эта жалкая шлюха замешана в похищении Крис?! Я ее убью, клянусь!

Пальцы Хелен сжались в кулаки, голубые глаза превратились в щелки, но прежде чем она продолжила свою гневную речь, рядом с их машиной появился Клаус.

— Джия? — выдохнул он, глядя на Элайджу желтеющими глазами и тот коротко кивнул в ответ.

Больше гибриду не понадобилось пояснений, и Хелен расширившимися от изумления глазами проследила за тем, как превратившийся в тень Клаус на вампирской скорости скрылся из вида.

— Он найдет ее? — медленно проговорила ведьма, переводя взгляд на Элайджу.

— О, даже не сомневайся, — протянул в ответ Первородный, — держу пари, что не пройдет и часа, как Джия будет в нашем доме. Пойдем, расскажем все Тори и Колу.

Элайджа оказался прав, и пока ведьмы обсуждали произошедшее, осуждая поведение Дерека, Клаус отнюдь не терял времени даром. Сидящие в гостиной услышали доносящийся со двора громкий женский крик, и переглянувшись братья устремились к двери, а ведьмы последовали за ними.

На Джию было страшно смотреть, на на лице гибрида не отражалось и толики сочувствия. Он лишь сильнее сжимал тонкую девичью шею, заставляя вампиршу скулить от боли.

— Полегче, Никлаус, — попытался вмешаться Кол, видя как лицо Джии начинает сереть, — ты просто убьешь ее.

— О, непременно, — прошипел в ответ тот, — но сначала эту сука скажет где Крис!

Клаус усилил давление пальцев, и с губ вампирши сорвался слабый стон.

— Хватит, я… Я все скажу…

Клаус ослабил хватку, не сводя с бледной Джии нетерпеливого взгляда, но вместо слов из ее рта полилась черная кровь, а затем лицо девушки стремительно серело и она бездыханная упала на землю.

— Она мертва, — констатировал Кол, качая головой, — ты все же переусердствовал брат.

— Я это не делал! — взвился гибрид, и на его лице отразилось отчаянье, — я бы не стал, не узнав, где Кристина!

— Тогда как это случилось? — нахмурился Элайджа, рассматривая труп Джии, — если не ты, то кто?

— Бабушка, — неожиданно раздался безжизненный голос Тори, и все присутствующие скрестили на ней изумленные взгляды, — она раньше делала так… С теми, кто не умел хранить секреты…

— И как же нам теперь быть, — едва сдерживая слезы, проговорила Хелен, — Дерек мертв, Джия тоже… У нас не осталось ни одной зацепки. Как мы спасем Крис?

Ведьма накрыла лицо руками, и Элайджа тут же оказался с ней рядом, притягивая рыдающую девушку к себе. Пока он успокаивал ее, осторожно перебирая белокурые локоны, Кол поднял взгляд на Клауса, и в его черных глазах горела мрачная решимость.

— Теперь я уверен, что кто-то еще помимо этих двух предателей в курсе дела, — произнес он, хмуря брови, — хотя все и отрицают свою причастность. Я отправляюсь во Французский квартал и выясняю это, даже если мне придется оставить после себя гору трупов. Хотя надеюсь, что удастся обойтись дипломатией, паника ним сейчас совсем ни к чему.

— Я пойду с тобой, — решительно отозвался гибрид.

— Не думаю, что это хорошая идея, — покачал головой младший Майклсон, — ты сейчас явно не в том состоянии. Я вернусь, как только что-то узнаю.

Сказав это, Кол вихрем устремился за порог, и после его ухода в гостиной воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь горькими всхлипами Хелен. Взгляд Клауса уперся в бар, и он оттолкнув ногой труп Джии, прошел к нему, а затем, прихватив с собой бутылку бурбона, направился в свою спальню.

Давно не проветриваемая комната встретила его спертым воздухом и запахом красок. Лишь живопись помогала гибриду хоть немного отвлечься от мыслей о то, что ушла из его жизни, и теперь спальня превратилась в галерею, но со всех картин на него смотрело лишь одно лицо.